Рыцарь лунного света - Келли Джослин. Страница 31

Продолжая балладу, Саксон положил лютню на колени. Мэллори восхищалась уверенным тембром его голоса, владевшего всеми умами в просторном зале. Сила, заключенная в его словах, приковывала всеобщее внимание. Девушка снова и снова ломала голову над тем, как такой сильный и волевой человек может довольствоваться ролью трубадура.

Роль! Он просто играет роль! Мэллори снова едва не задохнулась. Почему она раньше не разглядела правду? А следовало бы, когда она увидела, как он сражается с подручными Жака Злодея! Если не тогда – ведь они еще мало были знакомы в тот день, – надо было заметить его мастерство, когда он сражался рядом с сэром Годардом.

Кто же такой Саксон Фицджаст? И, гораздо важнее, почему он находится при дворе королевы? У него должны быть серьезные причины, чтобы играть такую роль среди ее придворных.

Пока Саксон продолжал свою балладу, повествуя о том, как король пригласил на праздник ко двору подвластных ему лордов, включая рыцаря, укравшего одежду Гаруафа, Мэллори встала. Выскользнуть из огромного зала оказалось легче, чем она думала, потому что все остальные были увлечены рассказом Саксона. Чувство вины за пренебрежение своим долгом перед королевой – ей требовалось ненадолго выйти, чтобы разобраться с мыслями, роящимися в мозгу, – сразу же исчезло, когда она увидела де Мата и Манго рядом с королевой. Саксон тоже находился поблизости.

Мэллори так и не поняла, что Саксон делает во дворце.

Девушка вышла во внутренний двор. В отличие от большого зала королевы, куда толстые каменные стены не пропускали зной, во внутреннем дворе было жарко и душно. За рекой, окружавшей город, слышались раскаты грома. Мэллори посмотрела на небо. На западе горизонт закрывали черные грозовые тучи, но над головой небо все еще оставалось светло-серым. Возможно, пройдут часы, прежде чем гроза разразится над Пуатье.

Мэллори направилась к мастерской лучника. Она часто искала уединения в такой же мастерской в аббатстве Святого Иуды, и сестры привыкли не беспокоить ее, если дверь не была приоткрыта. Девушка понадеялась, что мастер Ивон имел в виду то же самое, не закрыв плотно дверь в свою мастерскую, расположенную на другой стороне внутреннего двора.

Старый мастер кивнул, когда она вошла, и снова склонился над работой. Легкими ударами молотка он насаживал наконечники стрел на древки. Мэллори хотела спросить, узнал ли он что-нибудь о стрелах, выпущенных в королеву, но ждала, чтобы он первый обратился к ней.

Мэллори подошла к куче ветвей, ожидавших, чтобы их превратили в древки, и принялась перебирать их, чтобы отобрать самые тонкие. Может, она и не имела понятия, зачем Саксон находится в Пуатье, зато твердо знала, как сильно хочет остановить мерзавца, пытавшегося убить королеву. Девушка рассчитывала захватить убийцу врасплох.

«Но неожиданность может сработать только раз, так что нужно приберечь внезапность до того момента, когда она окажется наиболее действенной». Мэллори часто повторяла своим ученицам этот урок, который сама узнала от Нарико.

Опустившись на стул напротив мастера Ивона, девушка вытащила нож и принялась счищать кору с тонких ветвей. Она обстругивала ветки и с каждым движением ножа припоминала все новые моменты, когда ей следовало заметить, что Саксон владеет мастерством опытного воина.

– Что вы делаете? – спросил мастер Ивон.

– Часть моих стрел сломалась во время путешествия в Пуатье, и мне нужно их заменить, – ответила Мэллори, не надеясь, что может быть с ним откровенна. Пока она не узнает, кто желает смерти королеве, ей следует быть осторожнее в разговорах.

– Вам уже приходилось делать стрелы?

– Да. – Девушка понадеялась, что он не спросит сколько, потому что она уже потеряла счет стрелам, изготовленным ею, чтобы заменить те, что были сломаны или потеряны ее ученицами. – Вы что-нибудь узнали о стрелах, которые я вам принесла?

– Их делал не я.

Мэллори попыталась сдержать разочарование. Неужели это все, что он узнал о стрелах, за все время, что они у него оставались?! Не желая обидеть старика, потому что ей нужна была его помощь, девушка спокойно сказала:

– Я так и знала. А вам известно, кто их сделал?

– Имени его я не знаю, – ответил мастер, положив древко, над которым трудился, на стол. Он поднял одну из стрел. – Эта стрела изготовлена мастером, она прямая и оперение выполнено отлично. – Ивон положил стрелу на стол и поднял другую, которая все еще была изогнута и не могла лежать ровно. – Эта стрела сделана не руками мастера, потому что не все перья взяты из одного и того же крыла. – Он пробежался пальцами по перьям, закрепленным шелковой нитью. – Видите? Это перо было поставлено позже в неудачной попытке подобрать подходящее к двум остальным, чтобы казалось, будто стрела полетит точно.

– Чтобы предполагаемая цель оказалась вне направления ее полета?

Мастер поднял на девушку усталый взгляд и протянул ей стрелу.

– Вы можете говорить без обиняков, миледи. Я знаю, как вы спасли королеву. Но ей ли на самом деле предназначался выстрел? Вполне возможно, что вы упустили из виду очевидную причину, по которой перо было поставлено таким образом.

Мэллори положила стрелу на стол.

– Стрелу умышленно испортили, чтобы она не попала в цель. Это сделали, чтобы всего лишь напугать королеву?

– Не исключено, – повторил мастер.

– Подарив стрелкам шанс незаметно ускользнуть или смешаться с остальными на пустыре, потому что всех занимала только одна мысль – убедиться, что королева не пострадала.

– Видимо, так.

– Не могу понять, как двум лучникам удалось подобраться так близко к королеве и никто из нас не заметил!

– Можно найти разные объяснения, как это могло случиться, но единственный способ узнать наверняка – это спросить тех, кто спустил тетиву. – Мастер снова вернулся к стреле, над которой работал.

Мэллори в задумчивости уставилась на лежавшие перед ней стрелы с белым оперением. Неуловимые убийцы оказались гораздо хитрее, чем она предполагала. Они устроили панику, всего лишь воспользовавшись негодной стрелой. Вздохнув, девушка отбросила погнутую стрелу и вернулась к работе над тонкими стрелами. Она собиралась изготовить хотя бы полдюжины.

Мастер Ивон поднялся, обогнул стол и заглянул ей через плечо.

– Это непрочные стрелы, миледи.

– Для моей цели годятся.

Мастер нахмурился.

– Я думал, вы здесь, чтобы охранять королеву. Эти стрелы способны лишь уколоть мужчину через одежду. Если он будет в кольчуге.

Мэллори резко повернулась к нему.

– Что вам известно о людях в кольчугах?

– Что вы имеете в виду? Воины надевают кольчуги, отправляясь на сражение, либо на войну, либо на турнир. Вот и все.

– Не слишком много, – сказала девушка, мысленно упрекая себя за то, что так всполошилась из-за простого замечания. Мастер Ивон проявил наблюдательность. И ничего больше.

Она вновь поторопилась, как и в тот раз, когда проткнула стрелой рукав посыльного короля Франции. Она не сможет защитить королеву, если будет действовать наобум. Но бывает, что иначе нельзя. Если бы она стала раздумывать, когда стрелы просвистели на берегу, ей не удалось бы спасти королеву.

– Я стараюсь побольше разузнать обо всех, кто живет во дворце, – призналась Мэллори, достаточно успокоившись, чтобы сказать правду.

– Глупый народ по большей части, – недовольным тоном произнес мастер, сел и откашлялся. – Только и знают, что болтать о любви. Не о настоящей любви, обратите внимание, а о той, что они называют… хм…

– Куртуазной любовью.

– Вот именно. Есть что-то неестественное в том, что мужчины позволяют женщинам указывать им, какой должна быть любовь. Но еще хуже, когда они рассказывают друг другу истории о мужчинах, которые любят женщин на расстоянии и никогда не пытаются что-нибудь предпринять.

Мэллори подняла ветку, которую обстругивала, и измерила толщину. Ветка еще не стала достаточно тонкой.

– Подобные истории выглядят довольно странно.

– Не так странно, как те дураки, что полагают, будто такая любовь приятнее, чем держать женщину в объятиях. Разглагольствуют о любви! – Мастер с отвращением сплюнул. – Это все равно что жить во дворце, полном евнухов! Вряд ли среди них найдется настоящий мужчина. Я бы посоветовал такой красивой молодой женщине, как вы, быть осмотрительнее, когда вокруг столько молодых мужчин, но единственное, о чем вам стоит беспокоиться, – чтобы не пострадали ваши уши под напором всех этих историй, песен и глупых стихов.