Анатомия соблазна (СИ) - Десса Дарья. Страница 49

Владимир Кириллович замолчал. Налил себе кофе, потом подумал немного и добавил сверху ещё немного коньяка.

— Полгода назад я, общаясь с коллегой из Канады по скайпу, неожиданно заметил на заднем плане женщину, очень похожую на Флоранс. Она была одета поваром и о чем-то беседовала с посетителем ресторана. Да, коллега звонил мне оттуда. Мы обсуждали… не важно, впрочем. Так вот, я попросил его пойти и узнать, как зовут ту даму. Когда он мне сказал, что её имя Флоранс, а фамилия Ле Дриан, то я сначала засомневался. Но потом начал искать её в социальных сетях, нашел и… всё понял. Да, это была моя Флоранс. Только много лет спустя, замужняя дама с двумя взрослыми детьми. Оказывается, она тогда уехала сначала во Францию, оттуда в Канаду, там вышла замуж, и наш с ней роман остался в прошлом. Только я понятия не имел об одном важном событии, которое случилось с ней здесь, в России!

— О моем рождении, да? — спросила я.

— Именно! — воскликнул Леднёв. Причем он так эмоционально это сделал, что даже удивил меня: обычно никогда не проявляет чувств. Но теперь, видимо, его припекло, и тема оказалась очень острой даже по его меркам. — Да, Лика. Но подожди, обо всём по порядку. Поняв, что это та самая Флоранс, я вылетел в Канаду, в Квебек. Нашел ресторан, в котором она работает, зашел туда и, отужинав, хотя аппетита совсем не было, попросил позвать шеф-повара. Она пришла, сразу узнала меня и растерялась. Стояла и смотрела, не зная, что говорить, как поступить. Я спросил, когда она заканчивает работу, и сообщил, что буду ждать — есть разговор. В назначенное время мы снова встретились. Сели в кафешку неподалеку, и первое, что я спросил, — зачем тогда она меня бросила. Знаешь, что ответила?

— Нет.

Леднёв горько усмехнулся.

— Она решила, будто я придумал ту командировку. И что решил её бросить. А когда узнала, что забеременела, так и вовсе испугалась. Как так? Одна, в чужой стране, с младенцем на руках. Её родители не приняли бы обратно беспутную дочь. Потому и поступила, как ей показалось, правильно: родила и оставила ребенка на попечение государства. После улетела обратно, дальше ты знаешь.

— И как вы поняли, что я ваша дочь?

— Когда увидел впервые в кабинете вашего босса, Жирафа. Ведь так вы его называете? — улыбнулся Леднёв. — Ты очень похожа на Флоранс. Но я, конечно, сначала подумал: показалось. Чисто внешнее сходство, мало ли. Потом узнал, что ты детдомовская, была обнаружена на пороге зимой. Всё совпадало. Тем более Флоранс мне рассказала, как поступила. Я поначалу разозлился на неё, потом простил: глупая была и молодая, испугалась. Стал тебя искать, но увы. Она не помнила, в какой детдом тебя определила. Была ночь, холодно, она сильно замёрзла, пока решилась на свой поступок. Потом увидел тебя, и что-то кольнуло в сердце. Решил проверить на всякий случай, и вот, — Владимир Кириллович кивнул на документ. — Всё совпало. Ты — моя дочь.

Леднёв снова замолчал. Настала моя очередь что-то говорить. Только я не знала, что именно. В гостиной повисла звенящая тишина.

— Вы поэтому меня назначили своим заместителем? — спросила я.

— Нет, на сей счет можешь не сомневаться, — ответил генеральный. — Я так решил до того, как узнал о нашем родстве.

И опять сидим и молчим. А что мне надо было сделать? Как в фильме «Судьба человека», кинуться на шею с воплем «Папка родненький! Я знала! Я знала, что ты меня найдешь! Все равно найдешь! Я так долго ждала, когда ты меня найдешь!» Так, что ли? Конечно, нет. Я же не маленькая девочка. Вот если бы Леднёв нашел меня в пять лет, тогда… а теперь — нет. Ну что тут скажешь?

— Лика, я понимаю, всё это очень трудно осознать, — сказал Владимир Кириллович. — Я лишь хочу, чтобы ты не держала на меня зла. И на свою маму тоже. Она поступила, конечно… неправильно, мягко говоря. Но… Ладно. Не будем. Тебе надо подумать. Я даю три выходных. Отдыхай, думай. Потом увидимся, — сказал Владимир Кириллович, вставая.

Я тоже поднялась. Разговор был окончен, пора возвращаться домой. Леднёв проводил меня до машины. Потом — смотрела в зеркало заднего вида, — стоял на холодном ветру, под падающим снегом, такой уютный, добрый, немного растрёпанный, что мне даже его жалко стало. Провожал. Боялся, наверное, что я могу сбежать и не вернуться.

Глава 42

Я приехала домой, разделась, приняла горячий душ, закуталась в любимый белый махровый халат и, выключив в комнате свет, уселась в кресло с ногами. Когда живешь так высоко, то если смотреть снизу, кажется, будто весь дом улетел в небо, превратившись в самолёт или даже космический корабль. Окно стало иллюминатором, а сложная система создает искусственную гравитацию, благодаря которой ты можешь вот так, спокойно и в полном умиротворении, сидеть и смотреть на бескрайний космос.

Только мысли мои были не там, среди Млечного пути, а здесь, на Земле. Я думала о том, что всё это будет означать теперь для меня. Столько информации свалилось на голову! И как мне теперь её переварить, чтобы в голове шарики за ролики не заехали? Это же надо! Всю сознательную жизнь понимать, что ты круглая сирота, у тебя нет близких людей, и единственный, кто может о тебе позаботиться, — ты сама.

И вдруг узнать, что у тебя есть мама и папа. Они никогда не были семьей, но произвели тебя на свет и сами живы-здоровы, только судьба разбросала их по разным сторонам планеты. Я попыталась представить, какая она, эта загадочная француженка Флоранс Парли-Ле Дриан. Так и подмывало забраться в интернет, чтобы найти её там в социальных сетях и посмотреть, но… не стала этого делать. Потом как-нибудь. Мне сначала нужно разобраться, как к ней относиться.

Сердцем я была категорически против её принять. Бросить младенца на морозе! А если бы нянечка, Васса Агаповна, добрейшей души старушка, не вышла в тот час на крыльцо посмотреть, идёт ли снег? Если бы она по старости не заметила подвывающий кулёк? Меня бы обнаружили только утром — заледеневшее тельце. Бр-р! Ужас какой. Представив эту картину, я поёжилась и плотнее укуталась в халат.

«Забавно все-таки получилось: Васса Агаповна придумала мне имя, прочитав французский роман, и оказалось теперь, что у меня мама из Франции», — подумала я и… снова нахмурилась. Нет, я не имею права прощать такой поступок. Это слишком жестоко. В её родной стране, сделай она так с маленьким ребенком, её бы посадили пожизненно. Или очень надолго, не знаю. И потом, там есть бэби-боксы: кладешь новорожденного в такую коробку, где сухо, тепло и светло. Она закрывается, и полиция сразу получает сигнал. Они приезжают, и малыш не погибнет. Читала о таком где-то.

Но разум подсказывал, что я не знаю всех обстоятельств жизни Флоранс. Как бы она вернулась во Францию с младенцем? Родители бывают разные. Одни своё дитя примут любым, а другие выгонят прочь. «Наверное, так с мамой и получилось», — подумала я и поняла вдруг, что впервые кого-то назвала «мамой». На душе сразу стало так тепло… Словно подснежник пробрался через толстую снежную корку и распустил, пригревшись на солнце, свои маленькие лепесточки.

«Не могу я злиться на неё, — подумала, логично рассуждая. — Вот сначала узнаю, почему так поступила, потом сделаю вывод. А что насчет Леднёва?» Вот ещё забавно: выходит, я никакая не Дмитриевна, а зовут меня Анжелика Владимировна Леднёва. Чудеса, да и только! Придётся паспорт менять, наверное, и все остальные документы. Кстати, Дмитриевной я стала тоже благодаря замечательной Вассе Агаповне. Она в ту пору была очень увлечена актером Дмитрием Харатьяном, особенно его ролью в сериале «Гардемарины, вперёд!» Вот и придумала мне отчество.

Да, но как теперь вести себя по отношению к Леднёву? Блин, в голове каша. Мало того, что у меня отец нашелся, так ещё он мой босс. И мозг, эта порой чрезмерно услужливая сволочь, подкинул тут же новую мыслишку: «а что насчет Артура?»

— Да пошёл он на хер, блядун несчастный! — вырвалось у меня вслух. В тишине квартиры прозвучало очень громко, я даже зажмурилась. Не стоило так орать, соседи могут занервничать. Они натуры тонкие. Особенно один, который слева живет. Писатель, толстый и лысый. Добряк в очках, интеллигент. Целыми днями не выходит из квартиры, а если приложить ухо к стене, слышно, как часами напропалую клацает по клавиатуре — книжки свои сочиняет.