Ненавидеть Адама Коннора (ЛП) - Мейз Элла. Страница 2

Правда, я не обязательно ожидала долго и счастливо с первой попытки, потому что в реальной жизни редко все единороги летают и какают радугой в облака, но, черт возьми, я тоже не ожидала внезапного побега. Я просто опускала пальцы ног в воду, не пытаясь убить себя электрическим током.

Так что, да, все еще проклята.

Нет любви к этой девчонке. Ура… наверное.

— Привет? Люси? Ах, вот ты где. Есть ли причина, по которой ты разговариваешь с самой собой? — спросила Оливия, появившись в конце коридора, где я находилась, выбрасывая мешок для мусора, наполненный одеждой Джеймсона. Я выпрямилась и глубоко вздохнула, когда увидела ее внешний вид. Штаны для йоги и мешковатая белая рубашка, которая была практически ее униформой, когда она не хотела придумывать, что надеть. И мешковатая или нет, ее сиськи все же выглядели хорошо.

Ее клубнично-светлые волосы были собраны в небрежный пучок. Я предполагаю, что она пришла прямо из своей писательской пещеры.

— Никакой причины. Просто развлекаюсь, — ответила я, стирая невидимый пот со лба тыльной стороной ладони — Что ты делаешь здесь так рано? Я думала, ты придешь позже. И есть ли причина, по которой ты выглядишь так, будто не мылась неделю?

Она как раз просматривала мешки для мусора, которые я выстроила в очередь возле стены с одеждой, которую Джеймсон решил оставить мне. На мой вопрос Оливия вскинула голову, а губы растянулись в широкую улыбку.

— Не неделю, а, может быть, два дня? Мне осталось написать всего несколько глав и книга будет завершена. — Она пожала плечами и вернулась к мешкам, в поисках черт знает чего — У кого есть время принять душ тем не менее.

Это был не вопрос, но я все равно ответила ей — еле слышно.

— У людей, которые любят быть чистыми, а не вонючими, как ты?

— И чтобы ответить на твой неблагодарный вопрос, — продолжила она — Я пришла рано, потому что я лучший друг, который может быть у кого угодно. Почему мы должны идти через его одежду? Почему этот ублюдок не взял её с собой?

— Мы не рассматриваем его одежду, это делаешь ты. Я уже прошла через это.

Я просто оставлю мешки снаружи. Джеймсон написал, что его друг придёт за ними. Мне все равно.

— Или мы могли бы сжечь их, чтобы сделать заявление — Она ударила один из мешков возле двери и потянулась, чтобы поднять мою маленькую ярко-желтую сумку выходного дня.

— И что это будет за заявление?

— Не знаю… чтобы показать ему, что мы против него единым фронтом? А также, для тебя это тоже было бы терапевтично.

— Верно. Как насчет того, чтобы мы вывезли меня отсюда как можно скорее?

Она пожала плечами и схватила сумку, которую я ей протягивала.

— Кстати, я почти уверена, что Джейсон сказал бы что-нибудь, если бы почувствовал запах. И посмотри кто говорит — ты выглядишь, как подогретая смерть. Твои прекрасные голубые глаза практически мертвы. Даже твои темные волосы почему-то выглядят… темнее.

Я прижала руки к сердцу и захлопала ресницами.

— Ой, спасибо, моя маленькая зеленая Оливка. Ты тоже прекрасно выглядишь со своими сальными волосами и сонными глазами. В совокупности все это творит чудеса с твоим цветом лица.

Легкая улыбка играла на ее губах, она покачала головой и взяла сумки вниз к ее машине. Я открыла дверь ванной и проверила аптечку, чтобы убедиться, что я ничего не забыла. Тогда, я снова проверила спальню. Когда я была уверена, что все было упаковано, я отнесла свой последний чемодан в гостиную, где стояла Оливия и ждала меня с полной бутылкой текилы.

— Я принесла это, — сказала она, протягивая мне бутылку.

Сделав несколько шагов, чтобы добраться до нее, я выхватила у нее бутылку, проигнорировал ее вздох и шлепнула задницу на дерьмовый диван.

Пока я пыталась открутить крышку, Олив вздохнула и села рядом со мной. Я сделала быстрый глоток и сморщила лицо, когда драгоценная жидкость обожгла мне горло, а затем вернула бутылку ей. Она была моей подругой три с половиной года, и я никогда в ней не сомневалась. Никто не знал меня лучше, чем она. Она была писательницей — безумно успешной писательницей, которая вошла в списки бестселлеров со своим первым романом. Моей любимой частью было то, что она была счастливой, счастливой женой самого горячего актера в Голливуде, который также был ее любовью детства. Вы могли бы подумать, что это дерьмо случается только в книгах, но нет, она сделала это. Она заняла самого горячего парня, мне это нравилось.

Думаю, я дала ей небольшой толчок в правильном направлении, поощряя ее добиться того, чего она хотела, но ее химия с парнем была зашкаливающей, так что я знала, со мной или без меня, они все равно оказались бы вместе. А также, ну, несмотря на то, что Джейсон Торн был крутой знаменитостью, он был одним из хороших парней. Он был полностью влюблен в Олив, иначе я бы полностью организовала скрытую атаку на него, чтобы оторвать его лапы от моей лучшей подруги.

— Итак… — начала Олив после того, как сделала глоток текилы и закашлялась. несколько раз.

— Каков был предмет разговора у тебя с собой, когда я вошла?

Я сделала еще один глоток, большой. Этот определенно пошел легче.

— Вообще-то, я вспоминала о твоих хорошеньких сиськах и думала, как ты можешь быть такой эгоистичный, что не делишься ими.

Она изогнула бровь и подтянула ноги

— Кто сказал, что я эгоистка? Я очень хорошо делюсь со своим мужем.

Я подарила ей искреннюю улыбку.

— Готова рассказать, как именно? С подробностями? Например, какая у него любимая поза? Догги? Он заботится о твоих сиськах? Он добр к ним?

Я знала, что она не поделится — но, я пыталась. Я не понимала почему, и это никогда не останавливало меня от попыток получить ответы. Кроме того, было забавно наблюдать, как она извивается.

— Извини, но всё прекрасно.

Делая все возможное, я предложила ей немного алкоголя. Она не выпила, что было хорошо по двум причинам. Один, больше для меня — ура — и два, ну, она выходит из-под контроля, когда напьется.

— Не хочу показаться неблагодарным другом, но мне показалось, что ты сказала, что придешь около двух часов дня, а не десяти утра. И ты тоже пришла с подарками. Получается, ты добра ко мне, потому что я жертва?

Она выглядела невежественной, когда взглянула на меня.

— Жертва? Какая жертва?

— Жертва любви, конечно, — возразила я, изображая возмущение. — Меня пожевали, встали и выплюнули — и это не сексуально.

Она закатила глаза и обратила внимание на жужжащий в её сумочке телефон. Посмотрев на экран, она вздохнула.

— Прости, моя бедная жертва любви, я должна ответить. Я назначаю встречи с потенциальными агентами.

— Ты иди и сделай это, а я продолжу пить эту текилу.

Как только она вышла из комнаты, я закрыла глаза и положила голову на спинку дивана.

Итак, Джеймсон ушел. Так что у меня больше не было отношений.

Я никогда не планировала пропасть, я должна быть счастливой. Я должна была чувствовать себя лучше, зная, что был права насчет существования проклятия нашей семьи.

Испытывала ли я что-то похожее на счастье в тот момент?

Даже не близко. Но я знала, что буду жить, поэтому не было смысла играть как будто моя жизнь закончилась. Благодаря моей семье я видела и хуже. Джеймсон был святым по сравнению с ними.

Когда Олив вернулась, я попыталась отвести взгляд, чтобы она не смогла заметить мои слезящиеся глаза.

О, шшш! Я не плакала молча или что-то в этом роде, у меня просто была аллергия на эту проклятую квартиру.

— Как насчет того, чтобы выбраться отсюда? — тихо спросила Оливия.

Видимо, я не успела отвести взгляд. Я стерла одинокую слезу и сделала последний глоток из бутылки. Как бы я ни хотела напиться с моей лучшей подругой и, возможно, устроить большой пожар и сделать куклу вуду с большими причиндалами, мы не смогли.

— Ага. Мы должны это сделать, — согласилась я.

Оливия потянулась к бутылке в моей руке, и я неохотно от нее отказалась, после непродолжительной борьбы, конечно.