Академия Пяти Стихий. Искры огня - Платунова Анна. Страница 6

Я чувствовала, что глаза набухают слезами, но несколько раз быстро вдохнула, заставив себя успокоиться. Знала ведь, что так будет, так и нечего реветь.

В комнате переоделась в повседневную форму. Платье, хоть и было сшито из простого материала, оказалось приятным на ощупь и на фигуре сидело так, как надо. Застегнула накидку, прикрепила оранжевый знак факультета огня. Я подготовилась задолго до ужина и оставшееся время просто сидела на кровати, листала блокнот со стихами, думая, что, возможно, смогу написать пару строк, но вдохновения не было.

Тьфу, что за бред! Я густо зачеркнула карандашом все, что написала. Будто он мог это увидеть и прочитать. Лицо запылало.

За ужином вокруг меня образовалось пустое пространство. Столовая находилась в цокольном этаже центрального корпуса. Куратор встречал новичков у входа и показывал, куда идти. Первый курс факультета огня расположился за длинным столом у торцевой стены зала. Удобное место для тех, кто сидел лицом ко входу, – видна вся столовая, все входящие и уходящие. Но тем, кто сидел спиной, было, напротив, очень неуютно: перед лицом вытертый гобелен, изображающий эпическую сцену битвы при Нарре – стихийники против бестий. Неизвестный автор очень натуралистично изобразил гибнущих, разорванных на части, обожженных, истерзанных людей и с такой же точностью изобразил бестий, корчащихся в предсмертных муках. Картина, не слишком возбуждающая аппетит. К тому же все время хотелось обернуться и посмотреть – что там за спиной, гул голосов и шагов немного нервировал. Ах да, я, само собой, оказалась сидящей спиной к залу. Все места у стены были уже заняты, и, мало того, все припозднившиеся, не сговариваясь, старались отсесть подальше от меня. Так и получилось, что я пусть и сидела в центре, но по правую и левую руку оказались пустые стулья. Будто я источник невидимой заразы и все боятся заболеть… Решила, что завтра утром сяду с краю, по крайней мере будет не так очевидно, что я изгой.

Еда на ужин оказалась простой, но питательной. Традиционно считалось, что огневикам энергию и силы придают злаки, поэтому, как я успела заметить, кинув быстрый взгляд через плечо на другие столы, кормить стихийников старались разной пищей, в зависимости от магии, которой они управляли. Нам на гарнир подали разваристую желтую крупу, основным же блюдом были зажаренные цыплята. А земляные, сидевшие за следующим столом, получили огромные тарелки овощей и мясные стейки. Я не видела со своего места, что едят водники, но думается мне, что рыбу. Никогда не любила рыбу.

Я опустошила свою тарелку быстрее всех. Наверное, потому, что поговорить мне было не с кем. Зато мои однокурсники не столько ели, сколько болтали. То на одном конце стола, то на другом слышались взрывы смеха. А потом я стала замечать, что сидящие напротив трое огневиков пристально разглядывают меня, перешептываясь. Мне были знакомы эти взгляды. Когда мы с родителями выезжали в гости к другим стихийникам, случалось примерно то же самое. Тогда, правда, никто так открыто не выражал свою неприязнь, но вот эти взгляды, этот шепот за спиной, эти лживые улыбки – все повторялось из раза в раз.

– Эй, – крикнул один из троицы, – как там тебя! Кора, да? Ты правда совсем не умеешь делать огонь?

За столом, да и за соседними столами, как мне показалось, стало тихо. Все замолчали и с любопытством посмотрели на меня.

– Правда, – ответила я.

Зачем скрывать и выдумывать, если новость об этом завтра узнают все студенты. Слухи разносятся быстро.

– Хм, – усмехнулся второй. – А ты точно дочь своих родителей? Я слышал, такие случаи бывали, ну, когда, понимаешь, один из родителей… Как бы это сказать…

Он остановился и обвел присутствующих взглядом, словно приглашая их договорить. Вслух никто ничего не произнес, но некоторые захихикали, разглядывая меня.

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Вскочила на ноги. Очень хотелось поставить нахала на место какой-нибудь едкой фразой, но от волнения я растеряла все слова.

– Я дочь своих родителей! – крикнула я, но из губ вырвался какой-то жалкий писк.

Тут уже все откровенно расхохотались. Мой противник тоже поднялся на ноги и оказался на две головы выше меня. Широкоплечий, огненноволосый парень.

– А еще я слышал, что в минуту опасности у пустышек иногда проявляются способности, которые до этого дремали, – сказал он обманчиво миролюбиво, но я уже понимала: он задумал что-то недоброе.

Я ничего не стала отвечать, понимая, что любой мой ответ тут же вывернут наизнанку. Надо просто развернуться и уйти, но я почему-то продолжала стоять. Внутри все дрожало от обиды и гнева. Мне бы как-то дать отпор, но я не знала как.

Однокурсники молчали, переводя заинтересованные взгляды с меня на него и обратно. Ждали, чем все закончится.

– Давай я тебе помогу! – сказал он.

И не успела я сказать, что в его помощи не нуждаюсь – ясно ведь, что задумал какую-то пакость, – как он уже раскрыл ладонь, направленную на меня, и с ладони на пол полилось жидкое яркое пламя. Коснулось пола, превращаясь в огненный ручей, который потек ко мне, огибая сидящих за столом. Какая-то девчонка, наклонившись, добавила к ручейку немного своего пламени. Кинула на меня хитрый взгляд из-под рыжей челки. Всем было любопытно, что я буду делать.

Я никогда не боялась огня. Пусть пламя не слушалось, не реагировало на мои приказы, и все же я к нему привыкла и относилась как к чему-то естественному. Но сейчас, когда огненный ручей медленно и неотвратимо приближался, извиваясь на полу как змея, я вдруг ощутила настоящий ужас. Такой, что ноги приросли к полу. Я не могла ни крикнуть, ни сдвинуться с места.

Магический огонь, если он не сотворен кем-то из родственников, близких по крови, обжигает так же сильно, как обычное пламя. Если он доберется до моих ног, то ожогов не избежать. А загасить его мне не под силу.

Змея доползла и на секунду замерла, словно примериваясь, куда лучше укусить. Я почувствовала, как по щекам потекли слезы. Хуже некуда. Теперь все увидели, что я мало того что пустышка, так еще и жалкая плакса.

Огонь перекинулся на подол платья. Я вскрикнула, когда почувствовала, как искры больно жалят мои голые ноги.

Мне казалось, что все это продолжается вечность. На самом деле, как я потом поняла, длилось все не дольше нескольких секунд. Конечно, кураторы прекратили бы эти недопустимые выходки, они просто не успели. Кое-кто оказался быстрее.

– Хватит! – крикнул за спиной мужской голос.

Я почувствовала, как воздух в столовой будто вздрогнул, а потом ощутила странную сухость во рту, даже сглотнуть было нечем. И слезы на щеках мгновенно испарились. И вдруг прямо из воздуха, из ничего, плеснула вода, накрыла огненную змею, заставив ее зашипеть от нерастраченной злости и сгинуть без следа.

Я обернулась и увидела Рана, вскочившего на ноги. Его темные глаза сузились от злости. Я поняла, что это он забрал всю влагу, какую было возможно, чтобы превратить ее в воду и залить огонь.

Студенты закашлялись, глотая воздух раскрытыми ртами, как рыбы. Сухой воздух застревал в легких, дышать было буквально нечем. Все бросились прочь из столовой.

Ран, не говоря больше ни слова, тоже пошел к выходу. Я сначала замерла на месте, а потом стремглав кинулась вон. Хотелось остаться одной. Спрятаться ото всех, чтобы меня больше никто никогда не нашел.

Я бежала по темным аллеям небольшого сквера, окружающего центральный корпус, по тропинке вдоль озера, по кирпичной дороге, ведущей в мой новый дом. Уже стемнело, на безоблачном небе сияли звезды, но я только на мгновение подняла голову. Любоваться ими сейчас не было ни малейшего желания. Я знала, что в первую ночь – ночь Встречи – студенты будут гулять до утра, будут жечь костры, петь песни и веселиться. Даже начало занятий перенесут на обеденное время – преподаватели знают эту традицию и уважают ее. Но я свою первую ночь проведу в маленькой комнате в одиночестве и темноте. Огневикам не дают свечей, ведь каждый из нас сам может создать для себя светильник. Каждый, кроме меня…