Отпуск на двоих - Генри Эмили. Страница 50

Он рассмеялся.

– Да, честно говоря, не такой уж он и вкусный. Но ваниль в этом не виновата.

Когда мы прикончили молочные коктейли и избавились от пустых стаканчиков, я решила, что теперь нам стоит отправиться к карусели, где можно было прокатиться на спине какого-нибудь вымирающего животного.

Когда мы до нее добрались, то обнаружили, что аттракцион закрыт из-за жары.

– Глобальное потепление действительно приводит к вымиранию животных, – задумчиво произнес Алекс, утирая со лба пот.

– Ты не хочешь воды? – спросила я. – Ты что-то не очень хорошо выглядишь.

– Да, – сказал он. – Возможно.

Мы купили пару бутылок воды в ближайшем ларьке и сели на скамейку в тени. Алекс отпил пару глотков, но выглядеть он от этого стал только хуже.

– Черт, – пробормотал он. – Что-то у меня голова кружится.

И он наклонился вперед, низко опустив голову.

– Тебе принести чего-нибудь? – спросила я. – Может, тебе нужно нормально поесть?

– Возможно, – согласился он.

– Посиди пока здесь, а я тебе принесу сэндвич или типа того, ладно?

Должно быть, Алексу в самом деле было очень плохо – он даже не стал со мной спорить. Я поспешила к кафе, мимо которого мы прошли некоторое время назад. Время уже близилось к ланчу.

Я быстро проверила телефон. Одиннадцать часов и три минуты – нам осталось чуть меньше получаса, чтобы успеть покормить жирафов.

Я отстояла в очереди десять минут, забрала сэндвич с индейкой и трусцой вернулась обратно к Алексу. Он так и сидел, опустив голову к коленям.

– Эй, – окликнула я его, и он поднял на меня остекленевший взгляд. – Тебе стало получше?

– Не уверен, – ответил он, забирая у меня сэндвич. – Хочешь, я поделюсь?

Мы разделили сэндвич пополам, и я откусила пару кусков. Алекс медленно жевал свою половину.

– Помогло? – спросила я в одиннадцать часов двадцать две минуты.

– Вроде бы да. Голова у меня кружится уже меньше.

– Сможешь идти или пока еще нет?

– А мы… куда-то спешим? – уточнил он.

– Нет, конечно, нет, – поспешно ответила я. – Тут просто такая штука. Твой сюрприз. Он скоро закончится.

Алекс кивнул, но выглядел он все еще так себе, и я никак не могла решить, что же мне делать: поторопить его или настоять, чтобы он остался сидеть где сидел.

– Я в порядке, – заверил он меня, медленно поднимаясь на ноги. – Нужно просто не забывать пить побольше воды.

До жирафов мы добрались в одиннадцать часов тридцать пять минут.

– Простите, – сказала молоденькая девушка, работающая у вольера. – На сегодня кормление жирафов окончено.

На этом она развернулась и ушла, а Алекс устремил на меня затуманенный взгляд.

– Прости, Поп. Надеюсь, ты не очень расстроилась.

– Да нет, конечно, – уверенно ответила я. Не так уж мне и хотелось кормить этих жирафов – по крайней мере, не до такой степени, чтобы я из-за этого расстраивалась. Мне хотелось только одного: чтобы эта поездка вышла хорошей. Чтобы Алекс понял, что нам нужно продолжать вместе ездить в отпуск. Что мы можем возродить нашу дружбу.

Вот почему я расстроилась. Потому что это первая неудача этого дня.

Мой телефон зажужжал, сигнализируя о новом сообщении. Ради разнообразия, новости оказались хорошими.

«Получил все (!) твои сообщения, – сообщал мне Николай. – Посмотрю, что с этим можно сделать».

«Хорошо, – написала я в ответ. – Просто держите меня в курсе».

– Пойдем, – сказала я. – Пошли найдем место, в котором есть кондиционер.

Глава 21

Шесть летних сезонов назад

Не знаю, как Алексу удалось уломать Сару отпустить его в Вейл, но как-то он это сделал.

Спрашивать подробности показалось мне опасным. В то время у нас уже появились темы, обсуждение которых мы старались обходить, и Алекс тщательно следил за тем, чтобы не рассказывать мне то, что может поставить Сару в неловкое положение.

Так что мы никак не обсуждали ее ревность. А может, и ревности-то никакой и не было, может быть, существовала другая причина, по которой ей не нравилось, почему мы с Алексом собрались вдвоем в отпуск. Главное, что она поменяла свое мнение и мы все-таки отправились в наше путешествие, и как только мы с Алексом оказались вместе, я уже ни о чем не беспокоилась. Между нами снова все в порядке, и пятнадцать процентов «а что, если» сократились до вполне приемлемых двух.

Мы арендовали пару велосипедов и полдня колесили по мощенным брусчаткой улицам, а затем сели в вагончик канатной дороги, который доставил нас на вершину горы. Там мы сфотографировались на фоне бесконечного голубого неба, распростершегося у нас за спиной, – ветер развевает волосы, и пряди лезут в лицо, а мы счастливо смеемся.

По утрам, пока еще не было жарко, мы сидели на веранде, попивая охлажденный зеленый чай или кофе, а потом отправлялись в холодные горы, прихватив с собой толстовки, которые мы завязывали на поясе, чтобы не занимать руки. Замерзнув, мы обязательно заходили в какой-нибудь открытый ресторанчик, чтобы подкрепиться бокалом красного вина и несколькими порциями вкуснейшей картошки фри, посыпанной чесноком и свеженатертым ароматным пармезаном. Так мы сидели снаружи, любуясь горами, пока по коже не начинали бежать мурашки, а зубы – стучать от холода, и тогда мы надевали наши толстовки, а я прижимали колени к груди, чтобы согреться. Алекс каждый раз наклонялся ко мне и заботливо натягивал мне на голову капюшон, а потом туго затягивал завязки. Мое лицо, конечно же, почти полностью исчезало, скрытое капюшоном и копной всклокоченных волос.

– Какая ты миленькая, – усмехаясь, произнес Алекс в первый раз, и звучало это как-то абсолютно невинно, словно он и правда был моим старшим братом.

В один вечер мы отправились ужинать в ресторан с открытой верандой. Над нашими головами были натянуты длинные нити светящихся сфер, которые живо напомнили мне о той вечеринке, где мы с Алексом впервые встретились, будучи еще первокурсниками. Еще там играла неплохая музыка: какая-то местная группа вживую исполняла хиты Вана Морриса.

Вслед за парочками постарше мы последовали на танцпол, держась за руки, и закружились в том же неуклюжем, абсолютно никак не связанном с ритмом мелодии танце, как и в Новом Орлеане. Впрочем, нам было весело, и мы радостно смеялись, неловко переминаясь с ноги на ногу, и это было главное.

Хотя теперь я могу признать – на самом деле этот танец сильно отличался от всех прошлых.

Может, дело было в каком-то особом волшебстве города, в музыке, запахах и сияющих ночных огнях, но в этот раз я почувствовала что-то, чего раньше никогда не чувствовала по отношению к Алексу. И хуже того, я знала, что Алекс чувствовал то же самое – это было видно по тому, как он заглянул мне в глаза, как мягко провел ладонью по моей руке, как прижался своей щекой к моей.

Потом заиграла «Кареглазая девушка», и хоть мы все еще кружились в танце, из прикосновений Алекса ушла вся страсть. Я была этому рада, потому что совсем не хотела потерять его.

Я бы предпочла навеки обладать лишь крошечным кусочком Алекса, чем получить его всего, но только на один краткий миг, зная, что продолжения не будет, что это оборвет нашу дружбу и наши отношения навсегда. Я не могла потерять Алекса. Просто не могла.

Поэтому я наслаждалась нашим мирным, спокойным танцем. Всей нашей спокойной поездкой.

Алекс звонил Саре дважды в день – утром и вечером, и никогда не делал этого при мне. Утром они разговаривали, пока он совершал свою ежедневную пробежку – я еще даже из кровати вылезти не успевала. Когда он возвращался, то будил меня стаканчиком кофе и свежей выпечкой из ближайшего кафе. Вечером же Алекс выходил на балкон и плотно закрывал за собой дверь.

– Я не хочу, чтобы ты издевалась над тем, каким голосом я разговариваю по телефону, – как-то объяснил он.

– Боже, кажется, я настоящая засранка. – Тогда я расхохоталась, но все же его замечание больно меня укололо. Мы всегда дразнили друг друга, это было вроде как нашей фишкой. Но теперь у него появилось что-то, что он не хотел мне показывать, что-то, что он больше не мог мне доверить, и мне от этого было грустно и плохо.