Адские гнезда: Дуэт Гильденстерна и Родригеса (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич. Страница 26

— Вы не говорили, что их больше нет.

— А что, до сих пор было не заметно?

Кай подтвердил, что заметил отсутствие названных парней. Но не как не мог ожидать, что они мертвы.

— Почему? Стоило ожидать. Да и говорил я, Майк! Обо всём сказал, ты меня просто не слушал. Я ведь говорил, что ребята теперь невидимки, говорил, да?

— Было дело. Но какая связь?..

— Так они до сих пор то видимы, то невидимы. Странные тела. Иногда ты идёшь мимо — лежат. А в другой раз хочешь на них взглянуть, так их нету! Просто какие-то мерцающие трупы. Странненькая, да, аномалия?

Кай решил не озвучивать мысль о том, что возможность восприятия мёртвых тел зависит не только от свойств объекта, но и от твоего состояния. Если, к примеру, чем-то закинуться, то не только три трупа исчезнут из поля зрения, но и чего поважнее. Например, твой собственный дом.

И решить-то решил, да похоже, решенья не выполнил. Потому что брат Мик ответил. Дескать, про дом — очень верно. С ним всё та же петрушка.

— А отчего невидимки умерли? — расхрабрившись, поинтересовался Кай. — Ну, когда стали мертвы.

— Червь их сожрал, — сообщил мастер. — Пракчески полностью.

— Да? Так ведь… Я тела видел! — Кай не сдержал скепсиса. — Это как понимать?

— Червь их сожрал изнури, — пояснил мастер, — Оболочки оставил.

— А, так это был червь-паразит! — высказал Кай догадку.

И Мик Брэдли с назиданием произнёс:

— Черви, юноша, даже свободноживущие — те ещё паразиты!

14

Нет, ну зря! Несомненно, зря произнёс мастер такую дичь. Может Кай на неё реагировать спокойно? Не исключено. Но никак не Майк Эссенхельд! Если по-прежнему претендовать на то, что ты настоящий ксенозоолог, то вести себя надо соответственно. Никому не спускать провокационных утверждений, оскорбляющих достоинство твоей же науки.

Черви — паразитмруют на грибах? Надо же до такого договориться!

— Как вам не стыдно, — голосом звонкой обиды промолвил Кай, — употреблять всуе серьёзные научные термины!

Сразу понял: перестарался. Ляпнул банальность, из-за которой мастер зашёлся в громком лающем хохоте. Нет, ну посыл был верным. Если перестанешь отвечать на такие вызовы, кто запомнит тебя ксенозоологом?

А ведь эта наука — залог твоего выживания на Эр-Мангали. По причине острого дефицита специалистов. Да и в Новый Зеон тебя пригласили… Кривовато пригласили, конечно, но не удержать своей основной легенды эксперта-ксенозоолога значит и навеки застрять в здешних социальных низах, ниже рядовых соискателей.

Не учёл одного. Образованности Мика Брэдли — настоящей, не напускной, открывающей возможность при желании мерять квалификацию кое-каких экспертов. Каю бы как раз притаиться, а не лезть на рожон, да видать, особые таланты грибного мастера от его внимания ускользнули. Ведь попробуй-ка сориентируйся в том сложном конгломерате, где причудливо пересеклись и чванливый академизм, и сектантское мракобесие, и наука микология и учение зеонской секты, и светлый систематический ум, и тёмная власть наркотического бреда.

Отсмеявшись, Брэдли кротко сказал:

— Нет, брат Майк, ты меня не понял. Я в курсе, что «паразит» — не просто ругательство, а характеристика образа жизни. Я не ругаюсь терминологией той науки, которая так уж тебе понравилась, чего и тебе советую. Я ведь правда ксеномиколог — специалист по грибам. И не только галлюциногенным. Есть и грибы-паразиты, это скорбная правда. Но паразитизм — в этом попрошу поверить мне на слово — суть вариант симбиоза. Ну а симбиоз — глубокий корень всякой зависимости…

Вспомнив о своей зависимости, брат Мик тут же закусил её грибом. Затем вторым, третьим — да и отвлёкся от каевой неловкости. Впрочем, не до конца. На втором десятке самоутешительных инкорпораций он без всякого перехода вернулся к оставленной было теме и молвил:

— Не волнуйся, брат Майк, я никому не скажу…

— Э… О чём?

— О твоей ксенозоологии, брат. Я так понял, ты не доучил, но старался. Это ничего. Господь простит, не осудит. Он простакам благоволит. Ибо что главное в адепте истинной веры? Смирение, брат. Способность смирить гордыню. Я вот кто? Известный ксеномиколог. Но слава в прошлом. Я попал на Эр-Мангали. В то единственное место, где растут грибы, способные меня удивить. Я был очень в себе уверен. Я пришёл сюда экспертом, способным правильно, по науке, организовать грибной промысел. С этим меня пригласили. Я не думал, что ради такого дела мне придётся пережить обращение. Но Господь всё видит. И он держит Новый Зеон под своим неусыпным контролем. И Господь обратился ко мне — через них…

— Э… через кого?

— Через грибы, конечно! И Господь говорил: Мик, берегись червей! И я отвечал: слушаюсь! И я слушался, и червей берёгся. И тогда берёгся, когда другие, ну ты их видел, не убереглись… Надо слушать Господа, надо, брат Майк, и мне надо, и тебе надо! Слушать Господа можно по-всякому, но грибы… Грибы делают это общение истинным удовольствием!

Предлагает попробовать? Кай замотал головой.

— А зря, брат Майк, очень зря. Ведь это как новый мир, точно тебе говорю. Между прочем, они о тебе хорошо отзывались. Говорили: «Этот грибник далеко пойдёт»…

— Кто отзывался? Грибы?

— Да уж не жёлуди. Знаешь, что? Чтобы с ними поговорить, их внутрь принимать не надо. Верней, по желанию…

Снова бред. Сколько можно? Чтобы отделаться, Кай мимоходом буркнул:

— Да ладно. При случае поговорю…

Но настырного брата Мика этак не остановишь. Он вскричал:

— Отчего же не счас? Погляди, брат Майк, на эту ксенопоганку! Ну скажи ей парочку слов, она будет счастлива.

Мастер протягивал гриб тем исполненным бравой наглости ловким движением, каким архаические телерепортёры микрофоны совали под нос интересным для них людям, заставляя давать интервью. Кай обозлился, хотел уже высказать свой протест, но в последний момент подумал: почему бы и не? Собственно, что он теряет… И сказал в «микрофон»:

— От имени земного человечества приветствую грибную цивилизацию планеты Эр-Мангали. И да свяжут наши звёздные расы узы дружбы, сотрудничества и добрососедства. — Ничего так сымпровизировал.

И, что интересно, поганка ему ответила.

15

Уж чего Кай никак не ожидал от протянутой мастером бежевой ксенопоганки, так это ответа. Он пошутил, а она… По всему, восприняла его фразу, как начало продуктивного диалога.

— Я представляю, — пропела она голоском чистым и благозвучным, — не планету Эр-Мангали, а коллективный разум Грибного леса.

Во как! Кай в замешательстве поглядел на Мика, прямо ему в глаза. Первоначальная парадигма, по которой мастер общался с грибами по причине употребления их токсичных веществ, ныне трещала по швам.

Был бы Кай адептом медицинского материализма, тяжело бы ему пришлось. Он отнёс бы свой разговор с поганкой к феноменам распада собственного ума под влияньем неведомых отравляющих тело факторов — и, коль ум распался, утратил бы даже надежду что-то уразуметь. Чтоб спасти остатки надежды, он решил бы — чем паранойя не шутит, что виною всему им слышимому внешний обман, незаурядные способности мастера к звукоподражанию, ловкие чревовещательские фокусы.

Но грибной голос был слишком высок и изящен. Он не говорил, а пел, да притом ещё не снаружи. Брату Мику так не суметь даже при сильном желании. Так о чём пел голос? В основном о грибах. Ну и о черве временами.

Если ты, к примеру, гриб, то уж тем выделяешься к лучшему из ряда других существ. А уж высшие грибы надёжны и солидарны. И прекрасны в своих базидиях. Будь ты одинокая бледная поганка или спелая гроздь ложных опят кирпично-красных, ты един со всем своим царством грибов в Господнем избранничестве. Может, кто не знал, но это грибы спасут мир. У негрибов не получится.

Для спасения мира всё у гриба есть: и грибница, в которой достаточно надёжных уверенных гифов, простирающихся вглубь миров, и базидии, в которых происходит великое таинство кариогамии и творение базидиоспор. Знает гриб и своё величие, и свою уязвимость. Знает, знает о многом.