Другая история (СИ) - "shellina". Страница 33

— А откуда Кингсли узнал, что ты легиллимент? — Блэк смотрел на наставника подозрительно.

— А это он меня допрашивал. Я, в отличие от тебя, разум не терял, и настоял на допросе с веритасерумом, — профессор снова усмехнулся.

— И тебя после этого отпустили?

— Конечно, не нашли состава преступления. В рейдах я не участвовал, за год до облавы перешел на «правильную сторону», в чем меня можно было обвинить? В наличии самой метки? Не смеши меня. Это украшение у половины нашего и последующего выпуска было и сейчас остается, всех, что ли, дементорам отдать?

— А чего это ты так спокойно свое темное прошлое перед моим крестником расписываешь?

— Потому что он знает, что у меня метка имеется, — пожал плечами наставник.

— Гарри? — Блэк повернулся ко мне.

— Да?

Что хотел спросить меня Блэк, я так и не узнал, потому что другая дверь, не та, в которую мы вошли, открылась, и в комнате появились новые лица.

Высокий темнокожий мужчина, тащивший какую-то сумку и очень экстравагантная женщина в ядовито-зеленом одеянии.

— Рита, любовь моя, — наставник вскочил со стула и шагнул навстречу женщине.

— Даже не думай, что я куплюсь на твои улыбочки, Северус, — вопреки своим словам, она протянула руки навстречу Мастеру. А я знал, что он женщинам нравится. — Я еще не забыла, как ты пригрозил отравить бедную невинную девушку, если она хоть слово напишет о твоем допросе.

— Ты тогда поверила, — профессор приложился к надушенной ручке.

— Ты был на редкость убедителен. Так, что у нас здесь, — и она принялась оглядывать помещение, Блэка и меня.

— Кстати, с тех пор мало что изменилось, так что меня здесь нет. Я всего лишь внештатный легиллимент на допросе.

Журналистка несколько секунд смотрела на наставника, а затем кивнула.

— Хорошо, тогда Гарри Поттер…

— Рита, у тебя галлюцинации? Где ты здесь видишь Гарри Поттера? — голос профессора просто сочился медом.

— Но… — она осеклась и пробормотала: — Я не верю, что ты у Того-Кого-Нельзя-Называть просто пыль с книжек вытирал.

— Ты слышала мой допрос.

— Только часть. Ну ладно, здесь и без вас очень много интересного, — и она достала из сумочки пергамент и перо, которое, лизнув, поставила на пергамент. — Я вся внимание, господа.

Все время, пока эти двое разговаривали, аврор молчал и готовился к допросу сбежавшего заключенного.

А дальше Блэка напоили зельем и Мастер, вновь удобно устроившись на стуле, поймал взгляд синих, уже слегка затуманенных глаз.

— Ваше имя? — начал задавать вопросы Кингсли, ведя параллельно запись на зачарованном пергаменте.

— Сириус Блэк.

— Ваш возраст?

— Тридцать три года.

— Сердцевина вашей палочки?

— У меня ее нет.

— На каком факультете вы учились?

— Гриффиндор.

— Это вы передали местонахождение Поттеров Волдеморту? — Рита вздрогнула, а наставник поморщился. Но Кингсли, поглощенный допросом, не увидел их реакции.

— Нет, — все-таки веритасерум ограничивает восприятие, от допрашиваемого никогда не услышишь образности, только сухие ответы на поставленные вопросы.

— Вы были Хранителем Поттеров?

— Нет, — вот тут Кингсли замер, а перо Риты застрочило с удвоенной скоростью.

— Кто был Хранителем Поттеров? — наконец, отмер аврор и продолжил задавать вопросы.

— Хвост.

— Кто такой Хвост?

— Питер Петтигрю, — снова воцарилось молчание.

— Петтигрю умер, — это не был вопрос, но Блэк все равно ответил.

— Нет, он жив.

— Это Петтигрю передал информацию о местоположении Поттеров?

— Да.

— Кто устроил взрыв на улице?

— Хвост.

— Кто вас арестовал?

— Я не помню.

— Кто навещал вас в тюрьме?

— Никто.

— Как вам удалось сбежать?

— Я не помню.

Журналистка кусала губы. Она, видимо, очень хотела задать вопрос, но прерывать допрос было нельзя, как и отвлекать допрашиваемого от того, кто допрос начал.

— Время, — голос наставника прозвучал набатом, хотя он его не повышал.

Кингсли вздохнул и протянул флакончик с антидотом Блэку. Тот послушно выпил и практически сразу напрягся.

— Он сейчас уснет, — наставник встал и подошел ко мне. — Мы сейчас уйдем. А этот доблестный аврор препроводит твоего крестного в Аврорат, где тот выспится, а наутро вместе с выходом газеты начнется нудная и длительная процедура оформления освобождения и возмещения всех возможных ущербов.

— А зачем она здесь? — я покосился на Скиттер, которая уже ворковала о чем-то с сонным Блэком.

— Это наша гарантия. Кто бы ни засадил Блэка, ему совершенно невыгодно, чтобы того все-таки освободили, а так… Уже завтра утром вся магическая Британия будет возмущенно гудеть о том, что невиновных людей сажают в Азкабан и что кто-то должен за это ответить. Пошли, — и он подтолкнул меня к выходу.

Ни Кингсли, ни Скиттер не обратили на наш уход никакого внимания.

— Нарцисса Малфой несколько раз пыталась добиться разрешения посетить Блэка, он ее кузен, если что. Особенно старалась она в 1985 году, когда умерла Вальбурга, — задумчиво произнес наставник, не обращаясь ко мне, а, скорее всего, рассуждая вслух. — Она считала, что сын должен узнать о смерти матери одним из первых. Разрешение ей так и не предоставили. Но Блэк не выглядит неосведомленным. Он знает, что остался один на этом свете, но откуда он это знает — не помнит. А вот в его разуме очень, очень много темных пятен.

— Обливиэйт? — не удержавшись, спросил я.

— Похоже на то. Навещал его кто-то в Азкабане, это точно. Но вот кто? Интересно, узнаем мы когда-нибудь правду или нет?

*

— Что ты будешь делать? — спросила Гермиона, наклоняясь ко мне.

— Ждать, когда с Сириуса будут сняты все обвинения. А там посмотрим.

========== Глава 25. Прости меня. ==========

Обещанная наставником волокита с оправданием Сириуса Блэка тянулась практически до самого Рождества. Много раз Мастер вынужден был появляться в Аврорате, а количество веритасерума, которое влили в Блэка, начало исчисляться литрами. Верещащий с первой страницы «Пророка» министр Фадж, грозящийся наказать кого попало за такую оплошность, начал вызывать стойкое раздражение. Я успел вкратце рассказать Гермионе о нашем ночном приключении, пока мы шли на завтрак, когда вышла сенсационная статья Риты Скиттер. Она искренне переживала за исход дела, и тщательно отслеживала все сообщения о Сириусе во всех газетах, доступных ей.

В Азкабан Блэка, естественно, никто не переводил, но и свобода его передвижений была ограничена камерой предварительного заключения в здании Аврората. Хотя там не было никаких дементоров, была хорошая еда, и еще ему позволили привести себя в порядок, так что ничего страшного не произошло.

К заключенному никого не пускали, но, как сказал профессор Снейп, Блэк был полон оптимизма, ведь сейчас речь не шла о том, как бы его упрятать в самую дальнюю камеру или вообще казнить, а как правительству выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. Ему уже не угрожали, с ним торговались, а мы радовались тому, что в связи с таким вот поворотом дела дементоров попросили с территории школы уйти.

Директор был занят тем, что постоянно объяснялся, почему как председатель Визенгамота он позволил произойти подобной ошибке. В общем, весело было всем.

На школьников временно перестали обращать внимание, а наши с Гермионой отработки постепенно сошли на нет. Зелье непонятного назначения, которое, постоянно сверяясь с рецептом, готовила Гермиона, было практически готово, и, как сказал Мастер: “Оно будет настаиваться до Рождества, после чего его можно будет применять”. Что это было за зелье, он так и не сказал, а качество оценил как: “Сойдет”. От профессора Снейпа это была просто невероятная похвала, от которой Гермиона вся сияла еще пару дней, и даже не обратила внимания на то, как наставник разнес ее эссе, заданное на дом. Официально же отработки никто не отменял, и однажды, за неделю до Рождества, простояв перед закрытой дверью кабинета декана Слизерина полчаса и, поняв, что сегодня он появляться не собирается, мы, переглянувшись, пришли к общему решению начать, наконец, обещанные мною дополнительные занятия для девушки. Придя к этому выводу, мы отправились в ритуальный зал, но не дошли до входа буквально несколько метров, как дорогу нам перегородил бледный и какой-то взъерошенный Драко Малфой.