Зеркальщик. Счастье из осколков (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна. Страница 39
- Спасибо, Ульянушка, - Варенька ещё раз мельком глянула в зеркало, одобрительно улыбнулась. – Мне идти пора.
- А завтрак? – всплеснула руками горничная. – Да маменька Ваша с меня голову снимет, коли я Вас без завтрака отпущу.
Терпеть болтовню горничной ещё и за трапезой, барышне никак не хотелось. И тут девушку посетила отличная мысль, прямо-таки озарение снизошло, о коем в одном научном трактате написано было.
- А маменька уже завтракала?
- Нет-с. Они с Вашим батюшкой только спустились в столовую.
Варенька даже в ладоши прихлопнула от восторга:
- Чудно! В таком случае я позавтракаю с ними.
Выразительно личико Ульяны вытянулось от огорчения. В глубине души горничная надеялась, что за время трапезы успеет выведать у барышни подробности её романа с таинственным Зеркальщиком. Жуть ведь как интересно, что это за чародей такой, а вдруг и правда, всех людей наскрозь видит, чёрной кошкой перекидывается и на Рождество и от звона колокольного и молитвенного песнопения корчиться начинает?
- А может, барышня, я Вам сюда трапезу принесу?
Варвара Алексеевна даже руками замахала:
- Нет-нет, я с родителями завтракать буду. А ты пока платья пересмотри, что из моды вышло, в сторону отложи. Мы их либо на переделку оставим, либо раздадим.
Ульяна присела, пряча взгляд:
- Как прикажете, барышня.
«Негораздо я поступила, - укорила себя Варвара Алексеевна, спешно спускаясь в столовую, - Ульянушка огорчилась. Но уж больно болтлива Аннушкина горничная, никакой мочи нет терпеть её!»
Всю дорогу до столовой девушка попрекала себя тем, что была излишне резка с Ульяной, а потому пред родительскими очами предстала мрачнее тучи.
- Господи, Варенька, что с тобой?! – воскликнула Софья Васильевна, до этого хихикавшая словно дебютантка на первом балу. – Уж не заболела ли ты, дочка?
- И то правда, - Алексей Петрович поднялся с подлокотника супругиного кресла, подошёл к дочери и озабоченно приложил ладонь к её лбу, - Евстафей Матвеевич, когда своё родовое имение Дубки в преферанс проиграл, и то бодрее выглядел.
- Я Ульяну обидела, - горестно хлюпнула носом Варенька и, краснея, поведала родителям о своём негораздом поведении утром.
- Тьфу ты, господи, я думал, серьёзное что, - Алексей Петрович с досадой махнул рукой. – Умеете же вы, девки, на пустом месте трагедию развести! Да притом такую, что аглицкому этому поэту и не снилась!
Матушка тут же бросилась на защиту дочери:
- Варенька у нас чувствительна, только и всего. Для барышни сие не преступно ничуть, только вот службе избранной весьма воспрепятствует. Может, откажешься, дочка, не по тебе дело сыскное, вон, какая ты у нас добрая да ранимая.
Варвара Алексеевна взвилась парусом, наполненным порывом ветра:
- Да ни за что! Я Всеволода Алёновича не брошу!
Софья Васильевна тяжело вздохнула и даже глаза закатила, что позволяла себе исключительно в порыве сильного раздражения. Алексей Петрович, поняв, что в столовой скоро разразится небольшая, но от этого не менее неприятная буря, поспешил разрядить обстановку:
- А давайте уже завтракать! И чай пить с вишнёвым вареньем.
- С вишнёвым, - восторженно ахнула Варенька, но тут же вспомнила про данное самой себе обещание. – Только, папенька, я кофий буду.
- И охота тебе глотать эту горечь, - поморщился Алексей Петрович. – Чай-от гораздо вкуснее, особенно с вареньем. Ну да ладно, кофий так кофий. Позавтракай только сначала, а то служебный день до-о-олгий.
Варенька послушно приступила к трапезе, в этот раз состоявшей из душистой кашки, приправленной молочком и щедро сдобренной маслицем, блинчиков с мёдом и расстегайчиков с куриными потрошками. По старинной семейной традиции ели молча, маменька страшно гневалась, коли во время еды кто-то разговор начинал. Исключение составляли торжественные ужины либо же трапеза с приглашённым гостем. Чаще всего к столу приглашались сослуживцы Алексея Петровича, а те, народ неугомонный, ни на единый миг о делах своих служебных не забывали, даже за едой обсуждали то или иное, подчас весьма щекотливое, дело. Вот и сейчас не успела Варенька сделать глоток горячего кофию, как зеркало замерцало, в нём отразился Всеволод Алёнович. Вид у Зеркальщика был озабоченный до крайности, шрам на щеке ярко полыхал багровым, выдавая душевное смятение дознавателя, а голос был сух и трескуч:
- Варвара Алексеевна, я сегодня в Управлении не скоро появлюсь, так что Вы меня не теряйте, а коли кто спрашивать станет, скажите, чтобы завтра приходили.
- А что случилось? – вскинулась девушка, поспешно отставляя чашку и чуть не выплёскивая себе в колени её содержимое.
- В доме купца Пряникова совершено ещё одно злодейство.
Варенька глухо охнула, а потом проворно вскочила на ноги и единым мигом прыгнула в зеркало, разом оказавшись рядом со Всеволодом Алёновичем. Только вот прыгнула негораздо: споткнулась о раму и весьма внушительно впечаталась лбом в грудь Зеркальщика, едва не повалив его. Всеволод пошатнулся и крепко обнял барышню, удерживая равновесие.
- Простите, - прошептала Варвара Алексеевна, не спеша, впрочем, высвобождаться, уж больно тепло и уютно было в сильных руках Всеволода.
«Век бы так простояла», - подумала девушка и тут же отстранилась с чуть слышным вздохом сожаления. Что ни говори, а не время и не место сейчас для амурных утех, чай, не в горелки играть прибежала, а душегубство расследовать.
- Вы даже без шубки, Варенька, - мягко укорил девушку Всеволод и тут же нахмурился, - впрочем, не до этого сейчас.
- Что стряслось? – Варвара Алексеевна оглянулась по сторонам, безошибочно узнав знакомую мрачноватую комнату в доме купца Пряникова. Ту самую, где она совсем недавно с Дуней беседовала.
- Елену Андреевну зарезали, супругу, точнее, вдову купца Пряникова.
Варенька мигом вспомнила надменную красавицу и охнула, прижав руки к щекам:
- Как?!
- Сегодня ночью полоснули ножом по горлу, - Всеволод Алёнович досадливо шарахнул кулаком в стену. – Она сама убивцу дверь в свою комнату отворила, в этот миг он её и ударил! Чёрт, не надо было мне в Управление уходить!
- Не казните себя, Всеволод Алёнович, - Варенька чуть улыбнулась, массируя занывшую руку, - а паче того в стену кулаками не колотите. Ваша боль сей же миг на мне отражается.
Скулы Зеркальщика потемнели, шрам заалел пуще прежнего.
- Простите, Варенька, - Всеволод взял руки девушки в свои ладони, нежно поцеловал каждую, - не подумал я о том, что Вам, как Отражению, всё моё передаётся.
- Не казните себя, - девушка погладила дознавателя по чуть колючей щеке. – Лучше скажите, что мы сейчас с Вами делать станем? Опять чад с домочадцами допрашивать начнём али, может, мне мышей поспрашивать?
Всеволод Алёнович досадливо махнул рукой:
- Да беседовал я уже и с городовыми, что тут оставлены были, и со слугами. Никто ничего не видел, только девка, что двор метёт, вроде как видала, как кто-то на Дуньку похожий у колодца мелькнул. Но девица, прямо сказать, не большого ума, дни и те путает, так что рассказать что-то путное не смогла. Может, нынче ночью видала, а может, седмицу назад.
Варенька приуныла. Все книги по дознавательскому искусству, кои она прочла от корки до корки, вызубрив целыми страницами, утверждали, что в любом деле наиважнейшая задача – это поиск очевидцев. А коли их нет, то у преступления есть большая вероятность попасть в число неразрешимых.
- Может, мышата чего видели? – печально спросила девушка.
Всеволод задумчиво поцокал языком, головой покачал:
- Здесь нам делать пока нечего, давайте-ка в Управление вернёмся.
Варвара Алексеевна бровки удивлённо вскинула, но спорить с дознавателем не стала, послушно кивнула. Досадно, конечно, что её предложение даже не обдумали как следует, но раз Всеволод Алёнович решил, что мышиная помощь им не надобна, быть посему. У Зеркальщика, чай, опыта в сыскной службе поболе будет.
С помощью зеркальной магии переместившись в Сыскное Управление, Всеволод первым делом звучно хлопнул в ладоши и приказал появившемуся лешику сей же миг доставить для Варвары Алексеевны шубку с шапочкой. И муфту не забыть, так как ветер с утра студёный, враз руки застудит. Варенька заалела от смущения, хотела было возразить, сказать, что записку бы с воробышком каким прислала домашним, они бы всё и принесли, но Всеволод жёстко возразил, что, мол, забота об Отражении его право и прямая да почётная обязанность. Барышня закраснелась пуще прежнего, но спорить боле не стала. Да и кто от заботы откажется, чай, каждой девице сие лестно весьма!