Хранитель Дикого вереска (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна. Страница 12

Был уже вечер, когда Абигайл на подгибающихся от усталости ногах доплелась до кровати и рухнула в неё, уснув даже прежде, чем голова коснулась подушки. Целительница надеялась, что эта ночь в отличие от многих других будет тихой и лишённой каких бы то ни было сновидений, но, увы. Абигайл увидела себя в тесном и пыльном коридоре, от одного конца которого веяло неизъяснимой жутью, а в конце второго мелькало что-то, отдалённо похожее на крылья. Леди закричала, пытаясь привлечь к себе внимание, но вышло только хуже: жуть услышала её и потянулась к ней, угрожающе шурша и цокая невидимыми коготками, а крылья продолжали удаляться. Абигайл совсем не благовоспитанно взвизгнула и бросилась бежать, время от времени не вписываясь в поворот и весьма чувствительно ударяясь о каменные стены то локтями, то коленями, но догнать огненнокрылого так и не могла. Наконец, на одном из крутых поворотов леди не заметила коварной трещины под ногами и с оглушительным визгом полетела вниз. В себя пришла Абигайл на полу, трясущейся от страха, в мокрой от пота ночной рубашке. Кровать стояла невысоко, но локти и колени леди пульсировали от многочисленных ушибов, а на подол рубашки налипла паутина и грязь, очень похожая на ту, из сна. Или всё-таки не сна, а странной яви?

Лекция № 4. Стычка в столовой

Если утро начинается после кошмара, добрым оно быть не может, это Абигайл твёрдо усвоила ещё со времён своего супружества, однако унаследованная от матери несокрушимая надежда на лучшее не позволила леди опустить руки и сжаться в комочек, в ожидании неизбежных неприятностей. Абигайл широко улыбнулась пришедшей помочь ей приготовиться к первому учебному дню Агате, честно призналась, что спала не очень и даже сон свой странный рассказала. Девушка выслушала рассказ леди очень внимательно, задала парочку уточняющих вопросов, а потом удивлённо покачала головой, ловко затягивая ленты шнуровки платья:

— Дивлюсь я Вам, однако! Говорите, что никогда раньше не были в Межрасовой Академии Магии, а сами в точности описали коридор пропавшего крыла.

— Какого крыла? — насторожилась Абигайл, чуть морщась от того, что частый гребень то и дело сильно тянул волосы, никак не желавшие превращаться в гладкую и блестящую причёску, которая больше всего подходит преподавательнице.

Агата неопределённо пожала плечами:

— Да так… Я-то сама не знаю, но старые слуги пару раз упоминали о крыле, которое студенты в ходе обучения то ли разрушили, то ли невидимым сделали.

Абигайл хотела расспросить служанку поподробнее, но та ловко увильнула от всех вопросов, быстро закончив возню с нарядом и причёской новой преподавательницы и поставив её перед зеркалом:

— Вот, всё и готово! Смею заметить, Вы настоящая красавица!

Абигайл со смесью удивления, недоверия и восхищения смотрела на отразившуюся в зеркале незнакомку, облачённую в тёмно-синее платье, со снежно-белой кружевной манишкой на груди и тяжёлым узлом густых тёмных волос, венчающих гордо поднятую голову. Да, что и говорить, хороша, определённо, хороша! Агата одобрительно хмыкнула, безмерно довольная не только тем, что ей удалось угодить новой преподавательнице (с точки зрения служанки, заслуга была не ахти, как велика), но и тем, что разговор сошёл с опасной темы. Всё-таки до чего же любопытная новая целительница и сны у неё такие причудливые! Ох, непроста новенькая, знать бы ещё, к добру или худу её появление в Академии! Агата вздохнула, головой покачала, незаметно начертив отгоняющий беду охранительный знак, на часы покосилась и пробурчала:

— Если хотите позавтракать в тишине, то лучше прямо сейчас выходить, иначе потом студенты и другие преподаватели набегут, гомон поднимется, словно в орочьем логове.

Абигайл поблагодарила служанку, на всякий случай уточнила у неё путь в столовую и по широкой лестнице с высокими, истёртыми от времени ступеньками, спустилась вниз. Было ещё рано, Академия только-только начинала просыпаться, в коридорах едва горели постепенно затухающие ночные магические светильники, не столько разгоняя сумрак, сколько ещё больше подчёркивая его. Двери кабинетов, мимо которых проходила целительница, загадочно поблёскивали табличками с именами преподавателей, время от времени откуда-то издалека доносился приглушённый шорох шагов ещё одной ранней пташки, привыкшей встречать новый день с рассветом. Постепенно Абигайл расслабилась, сумев выбросить из головы и ночной кошмар, и явные недомолвки Агаты и Виолы, и даже грустную историю Верены. Всё это вполне может немного подождать хотя бы до той поры, когда она встретится с синеглазым деканом факультета Стражей, а пока достаточно просто наслаждаться таинственными скрипами и шорохами медленно просыпающейся Академии, приглушёнными смешками, долетающими из комнат студентов, нежными лучиками утренней зари, любопытно и застенчиво заглядывающей в окна и сытными ароматами, долетающими из столовой. Абигайл сглотнула слюну и прибавила шаг, спеша на манящий зов свежей и горячей пищи. Леди так увлеклась, красочно представляя, что именно она закажет на завтрак, что не заметила бесшумно вынырнувшего из-за поворота мужчину, звучно впечатавшись в его обнажённую, покрытую крохотными капельками воды, грудь. Удар был настолько сильным, что Абигайл пошатнулась и наверняка не устояла бы на ногах, если бы мужчина машинально не придержал её за талию.

— Благодарю, — Абигайл смущённо улыбнулась, подняла голову, намереваясь извиниться, но под взглядом льдистых синих глаз смешалась и растеряла все слова.

Хотела увидеть декана факультета Стражей? Ну, вот, как говорится, получите и распишитесь!

— Мне интересно: леди в принципе глазами не пользуется или только утром зрение экономит?

Абигайл поджала губы, понимая, что упрёк, пусть и грубый, но вполне заслуженный, она уже второй раз Норда толкает, причём с каждым разом всё сильнее и сильнее. В следующий раз, если, убереги Триединый, он случится, вообще, наверное, с ног собьёт.

— Прошу прощения, я Вас не заметила.

— Вы хотите сказать, что я настолько незаметный?

Абигайл осторожно сделала шаг назад, к искреннему облегчению, Норд, в отличие от своего приятеля оборотня, удерживать её не стал, скрестил руки на груди, тем самым невольно обратив взор леди на лёгкую золотистость кожи и выраженный рельеф мышц.

— Я… я просто задумалась…

Тёмные, цвета старого золота, брови насмешливо взлетели вверх, в холодном голосе отчётливо зазвенела насмешка:

— О, не прошло и дня, а вам уже есть, о ком подумать! Поздравляю!

Щёки Абигайл запылали от очередного оскорбления, голос задрожал от заклокотавшего, забурлившего, слово лава в пробудившемся вулкане, гнева:

— К Вашему сведению, леди могут думать не только о кавалерах. Есть масса других достойных размышления причин!

Норд сузил глаза, изучая целительницу с видом алхимика, внезапно обнаружившего на стенках колбы налёт и пытающего понять, можно ли считать находку успехом опыта или всё-таки полнейшим его провалом.

— И какие же думы терзают Вас столь сильно, что ни на что другое Вас уже не хватает?

Абигайл поняла, что это её шанс узнать о брате Верены.

— Я…думала об одном студенте…

— А говорили, что Ваши думы не связаны с кавалерами, — Норд фыркнул, брезгливо отступая. — И сколько пыла было в Ваших словах, сколько патетики и пафоса, я даже, право слово, поверил.

Леди стиснула кулачки, взглянула на декана едва ли не с ненавистью:

— К Вашему сведению, если Вы забыли или так до сих пор и не заметили, я вдова и выходить замуж не собираюсь. А думала я о брате, — Абигайл споткнулась, понимая, что вторгается в чужую тайну, кашлянула и уже без прежнего гнева закончила, — о брате своей подруги. Он писал, что стал студентом Академии, подруга попросила передать ему привет.

Лицо Норда сохраняло прежнюю холодную невозмутимость, лишь в глубине синих глаз мелькнуло что-то и тут же погасло, не дав толком понять, что же это было.

— И как же зовут брата Вашей подруги?