СССР при Брежневе. Правда великой эпохи - Чураков Дмитрий Олегович. Страница 46

Очень часто покладистость рядовых коммунистов оказывалась вознаграждена, и, казалось бы, напрочь заформализованные, официальные мероприятия живо расцвечивались по-настоящему бурными обсуждениями вопросов, волновавших в те годы население страны более всего. Особенно часто это случалось в тех коллективах, в которых трудились неравнодушные люди. Для них партсобрания всегда давали шанс решить какую-нибудь наболевшую проблему, касавшуюся лично их или всего предприятия. А вот начальники разных рангов партсобраний, случалось, побаивались и не любили. И не случайно – любой коммунист на них мог встать и, что называется, «ударить по штабам» «критикой снизу» – доходило и до потери кресел. В семидесятые годы главным было желать что-то сделать, чего-то достичь. А уж пути к успеху рано или поздно находились.

Свою важную роль в советской политической системе, помимо КПСС, играли также комсомол и профсоюзы. В их работе также переплетались формализм и самая неподдельная заинтересованность, энтузиазм. Сегодня существует мнение, что формализма было больше: раз ВЛКСМ объединял всю молодежь, а профсоюзы – всех работавших (т. е. всю взрослую часть населения страны), то это автоматически превращало их в неповоротливых мастодонтов. Уверен, что эти оценки – плод собственного неудачного жизненного опыта критикующих. Конечно, многим в те годы хотелось чего-то более динамичного, нового. Но это желание у большинства из них не входило ни в какой диссонанс с живущим в молодежи чувством сопричастности со страной и со своим временем. А еще каждый юноша и каждая девушка могли спокойно смотреть в будущее: уверенность в завтрашнем дне являлась стержневым элементом самооценки почти что каждого молодого человека в СССР.

Официальная политическая структура советского общества (о «неофициальной» мы еще поговорим) была прописана в главном законе страны. В 1977 году принимается очередная Конституция СССР, ее уже в те годы некоторые острословы называли Брежневской. Брежнев действительно приложил руку к ее созданию. Однако впервые о необходимости серьезной конституционной реформы заговорили еще после окончания Великой Отечественной войны при Сталине, а потом при Хрущёве. Хрущёв предполагал законодательно обозначить курс на строительство коммунизма. Поэтому в окончательный вариант проекта, обсужденный летом 1964 года, вошло много идеологических положений, лежавших в основании хрущевской политики. В частности, в ней говорилось о предстоящем слиянии всех форм собственности в единую коммунистическую, о возрастании руководящей и направляющей роли партии, о марксизме-ленинизме как идеологической основе советского строя. Кроме того в новой Конституции необходимо было решить и некоторые «технические» вопросы. Например, потребовалось создать новый гимн – прежний не только слишком прямо ассоциировался со сталинским временем, но и содержал слова о Сталине. После выноса тела Сталина из Мавзолея гимн стали исполнять без текста. Шутники сразу же прозвали советский гимн песней без слов. А еще шутили, что слово из песни все же выкинуть можно, при условии, что это слово – «Сталин». Любопытно, что в 1967 году в СССР провели специальное исследование общественного мнения с целью выявить отношение населения к гимну. При этом население показало устойчивый консерватизм в вопросах сохранения музыки и разномыслия в вопросах обновления текста⁶².

Политическая смерть Хрущёва временно прервала работу над Конституцией. Но идея осталась. Теперь уже новый партийный лидер стремился закрепить свое место в истории. Так Конституция 1977 года стала «брежневской». Главным ее отличием от так и не родившейся «хрущевской» Конституции становится смена идеологических ориентиров. Вместо хрущевского «коммунизма в 1980 году» в ней позиционируется брежневский «развитой социализм». Работа над новым вариантом Основного закона оживает в 1971 году по решению проходившего тогда XXV съезда КПСС. В мае 1977 года Пленум ЦК КПСС одобрил подготовленный Конституционной комиссией проект Основного закона. Опираясь на решения пленума, Президиум Верховного Совета СССР принял указ о вынесении проекта на всенародное обсуждение. Во всенародном обсуждении проекта Конституции приняло участие свыше 140 млн человек, т. е. 80 % взрослого населения страны. Обсуждение велось на предприятиях, в институтах, органах управления, по месту жительства. Несмотря на элементы формализма, обсуждение проекта Конституции вызвало оживление политической активности населения, о чем свидетельствует поток писем от граждан, направлявшихся в самые разные партийные и государственные инстанции с предложениями и оценками проекта. В общей сложности в ходе обсуждения было получено около 400 тыс. предложений, многие из них были учтены при доработке Конституции⁶³.

Новый Основной закон 1977 года провозглашал основой социального строя, существующего в стране, общенародную собственность. Соответственно, государство, существовавшее в СССР, определялось как социалистическое, общенародное, призванное выражать волю и интересы рабочих, крестьян, интеллигенции, трудящихся всех наций и народностей страны. Так же как и все предшествующие советские конституции, Конституция 1977 года в качестве политической основы государства закрепляла Советы, но теперь они получали название Советов народных депутатов. По мысли авторов новой Конституции, это название должно было символизировать построение в СССР общенародного государства. В отличие от предшествующей конституционной практики, новая Конституция более подробно раскрывала устройство политической системы советского общества, включавшей в себя теперь не только государственные органы и общественные организации, но и трудовые коллективы. Ядром советской политической системы 6-я статья «брежневской» Конституции провозглашала КПСС, что вызвало критику уже со стороны современников.

В новом Основном законе продолжалась прежняя линия развития советского конституционного права на последовательное расширение прав граждан. К прежним правам были добавлены право на бесплатное медицинское обслуживание всех без исключения граждан СССР, право на предоставление бесплатного жилища, право на свободное пользование достояниями культуры и др. С одной стороны, это позволяло человеку чувствовать свою защищенность, вселяло уверенность в завтрашнем дне. Но с другой стороны – у многих порождало иждивенческие настроения по отношению к государству. Социальные блага, которые гарантировал советский строй, такие как охрана материнства и детства, бесплатное образование и медицина, труд по избранной специальности, пенсионное обеспечение и многие другие воспринимались уже не как следствие сознательного исторического выбора прежних поколений и социального устройства, а как нечто само собой разумеющиеся, естественное, данное человеку от рождения и не отчуждаемое ни при каких условиях. Подобные настроения были чреваты ростом общественной пассивности, сыграли усыпляющую роль в период т. н. «перестройки».

Расширяла Конституция 1977 года также политические права советских граждан, среди которых могут быть названы право участвовать в управлении государственными и общественными делами, вносить предложения в государственные органы, свободно критиковать недостатки в их деятельности. Впервые в практике советского конституционного законодательства в Конституции 1977 года непосредственно закреплялся принцип социалистической законности в качестве одного из основных принципов деятельности не только самого государства и его органов, но и всех должностных лиц. В связи с этим, также впервые, новая Конституция предусматривала право граждан обжаловать действия любых чиновников, повинных в нарушении гражданских прав, через суд.

Как видим, даже на официальном уровне политическая жизнь в Советском Союзе была бурной и многоцветной. Люди разных социальных статусов и жизненных позиций участвовали в работе многочисленных общественных организаций, оказывали давление или просили помощи у партийных, государственных и хозяйственных органов. Чрезвычайно красноречив факт заинтересованного обсуждением советским гражданским обществом проекта Конституции страны. При этом в СССР политическая жизнь выходила далеко за пределы тех рамок, которые регулировались государством и уставами общественных организаций. Многие формы политического активизма в нашей стране были непривычны и непонятны западным специалистам, поэтому просто не замечались и не фиксировались ими. Однако за парадным фасадом советской политической системы кипели нешуточные страсти, велась ожесточенная политическая борьба.