Она любит плохих парней (СИ) - Хилл Алекс. Страница 29

— Я ухаживаю за Катей, — говорит он с налетом высокомерия, — но она пока не отвечает мне взаимностью.

Еще одна волна бурлящего шепота прокатывается по аудитории, моя челюсть ползет вниз. Дарий показывает ровный ряд белых зубов с выделяющимися острыми клыками и опускает планшет на стол:

— Если я удовлетворил ваше любопытство, то вы все можете быть свободны.

Одногруппники поднимаются с мест, а я нарочито медленно собираю вещи в сумку, пытаясь прийти в себя, после этого ошеломительного заявления. Замечаю взгляд Ульяны и поднимаю голову, чтобы отправить ее куда подальше, но блеск уважения и восхищения в ее глазах меня останавливает. Опасливо смотрю на остальных ребят и с удивлением отмечаю, что нет ни осуждения, ни презрения. Вовка даже показывает большой палец, прежде чем скрыться за дверью, а Наташа, Ира и Ника весело переглядываются без капли яда на губах. Что за дела? Чему они все радуются? 

Когда последний одногруппник покидает аудиторию, я поднимаюсь с места и закидываю сумку на плечо, поворачиваясь к Дарию. Он упирается локтем в стол и касается костяшками пальцев точеного подбородка, внимательно меня рассматривая:

— Катюш, ты не заболела? 

— А что, ты еще и доктор? 

— Могу поставить укол и капельницу, если нужно.

— Фу! — морщусь я. — Прозвучало ужасно.

— Это была не шутка и не подкат, — спокойно отзывается он.

— Я в порядке, а вот ты… — Нервно мотаю головой. — Ухаживаешь за мной, значит? 

— Сработало ведь, — довольно усмехается Дарий. — Я, конечно, мог бы вызвать Володю к доске и поцеловать его в знак того, что это для меня ничего не значит, но, боюсь, результат был бы слишком неоднозначный.

Не могу сдержать порывистый смех из-за того, что чересчур явно представляю себе эту картину: нежный поцелуй, группа в ауте, Вова на измене, а Дарий в скафандре из спокойствия и веселья. Прижимаю холодную ладонь ко лбу и выдавливаю сквозь истеричное хихиканье:

— А ты смог бы?

— Легко.

Опускаю руку и сжимаю ремешок сумки. Дарий медленно моргает и приподнимает уголок губ. Спокоен, уверен, дерзок.

«Кажется, он не лжет», — пораженно говорит внутренний редактор.

— Получается… ты…

— Парень без предрассудков, который в очередной раз выручил тебя, — заявляет он.

Опускаю нос. Он прав, возразить нечего, да и смеяться больше не хочется.

— Теперь я снова должна тебе? Что мне сделать? Упасть на колени, благодарить и просить прощения?

— Ты сейчас домой? — неожиданно меняет тему Дарий.

— Нет, — поспешно лгу я.

— Я мог бы тебя подвезти.

— Не стоит.

Дарий молча кивает, в его глазах мерцает лукавство, и это по-настоящему пугает.

— Что ты задумал? — уже в открытую спрашиваю я, потому что устала гадать.

Дарий поднимается, снимает со спинки стула пиджак в тон брюк и надевает его. Строгий образ, гладкое лицо и аккуратно уложенные назад волосы никак не вяжутся с бесовским взглядом и хищным оскалом. Дрожь прошибает колени, на кончиках пальцев трещит электрический ток.

— Выходи, Катюш, мне нужно закрыть аудиторию, — говорит Дарий, направляясь к двери.

Какой же он… вредный! Обгоняю его, первой выскакивая в коридор, и резво шагаю к лестнице, не останавливаясь и не оборачиваясь. Не знаю, чего он добивается, но ему придется обломаться. Я не играю в игры, правила которых придуманы не мной!

— Увидимся, Катюш, — летит мне вдогонку. 

В мыслях крутятся любимые книжные ответы, от которых обычно мурашки бегут по коже. Будь я героиней, то выплюнула бы ядовито: «Если только в аду». А Дарий весь из себя такой серьезный и таинственный сказал бы: «Мы в нем живем, Катюш». Тьфу! Я уже сама себя раздражаю этими выдуманными сценариями! 

Спускаюсь на первый этаж и забираю пальто из гардероба, вместе с небольшой группой студентов выхожу на улицу и едва не лечу вниз по ступеням крыльца, увидев знакомую фигуру у той самой злополучной скамейки. Сердце разгоняется до предела, вспоминаю расписание Ромы. Нет, он не должен быть здесь. Его пары закончились два часа назад! Медленно переставляю ноги и смотрю ровно в противоположную от Ромы сторону. Он ждет не меня. Не меня ведь?

— Кис!

Стискиваю зубы из-за вспышки боли, пронзившей грудь.

— Катя!

Готовлюсь к долгому и позорному забегу до ближайшей трамвайной остановки, а внутренний редактор наворачивает круги по каморке, схватившись за голову.

— Катя, пожалуйста!

Глава 9

Единственное, что меня успокаивает, так это то, что Рома слишком горд для игры в догонялки. Он ни за что и никогда не станет… Бросаю беглый взгляд через плечо и чуть было не спотыкаюсь, зацепившись носком ботинок за трещину в асфальтированной дорожке. Рома уверенным широким шагом направляется в мою сторону, его поджатые губы и прищуренные глаза намекают, что он уже вот-вот готов сорваться на бег. Останавливаюсь, круто развернувшись, Рома замирает от неожиданности, все еще глядя на меня с обжигающим вызовом. Я никак не пойму, что сегодня с мужиками? Их ночью какой-то альфа-самец покусал? Откуда столько прыти?

Резкая боль в шее отдает в затылок, растекается по черепу и сжимает виски. Смотрю в глаза бывшему, изо рта вылетает пар вместе с шумным выдохом. Я же, черт возьми, Катя Карпова. Я не убегаю и не прячусь, а решаю долбанные проблемы, даже если мои методы не одобряет никто. Приподнимаю подбородок, слабая улыбка касается губ. Что ж, если Рома хочет поговорить, мы поговорим, только вряд ли он останется доволен исходом.

Срываюсь с места, решительно шагая вперед, а в голове играет саундтрек к фильму «Сумерки» — «I Know What You Are - Carter Burwell». Не могу назвать себя безумной фанаткой этой саги, слишком много вопросиков к героям, но сейчас мне нравится представлять себя Беллой, которая уводит глупого Эдварда за собой в лес, чтобы раскрыть все секреты и назвать его «кровосисей». Рома удивленно хлопает ресницами, когда я прохожу мимо, но уже через тридцать секунд слышатся шаги за спиной. Попался! Пусть немного понервничает. Живописного леса в округе университета, конечно, нет, но есть маленький парк возле торговой площади. Тоже неплохо.

— Кис, — зовет Рома, пристраиваясь рядом.

— Ничего не говори, — отрезаю я, останавливаясь у пешеходного перехода.

— Но я…

— Сначала уйдем подальше.

Прикусываю сухую кожу на нижней губе и безжалостно ее отрываю, сладкий вкус крови растекается по языку. 

«Если Рома вампир, то он может сожрать тебя при первом же поцелуе», — веселится внутренний редактор, которого забавляют выбранные мною образы.

Опускаю голову и заправляю кудряшки за уши. Белла была бесячей героиней, но чего у нее не отнять, так это твердолобой решимости. Она смогла заставить столетнего вампира плясать под свою дудку, а значит и я справлюсь с двадцатилетним мажором. Переходим дорогу, впереди виднеются кривые ряды наполовину облысевших деревьев, между которыми петляют дорожки, выложенные кривоугольной плиткой. Добираемся до пустующей детской площадки, качели на проржавевших цепях толкает порывистый ветер, а с горок слетают желтые листья. Поворачиваюсь лицом к Роме, демонстративно складывая руки на груди, и задираю нос.

— Ты еще ствол достань, — усмехается он. 

Рома засовывает руки в карманы черной кожаной куртки, из-под воротника которой выглядывает черный свитер с белым геометрическим рисунком. Щеки и нос Ромы покраснели от холодного ветра,  на голове короткая черная шапка с широким подворотом. Светлые глаза смотрят уверенно и расслабленно, губы улыбаются, смакуя вкус скорой победы. Рома выглядит, как моя мечта, сошедшая с белых страниц, он именно такой, как я всегда желала, за исключением того, что его чувства так же выдуманы, как и мои. Мы с ним одна большая фикция, теперь я это понимаю, ведь даже если он и любит, то не меня, а то, что я на себе нарисовала.

— Если бы он у меня был, то ты бы уже не стоял, — холодно отвечаю я.

Рома развязно хмыкает, шагая ближе, но я его опережаю, отступая на пару шагов.