Не забывай - Кендал Джулия. Страница 23

– О, Себастьян, как славно! Я так рада, что ты похитил меня, хотя способ, которым ты это проделал, возмутителен! Но где ты был всю неделю?

– Всю неделю? Меня не было только в среду и четверг, Кейт Значит ли это, что ты скучала по мне? – его брови приподнялись.

– Немного, может быть.

– Это все, на что ты способна? Я бы предпочел услышать, что ты чахла в ужасной тоске.

– Я думала, может быть, после той встречи во вторник ты меня бросил.

– Любимая, наоборот. Ты действительно непредсказуемая женщина. Я никогда не знаю, что ты еще обрушишь на меня. – Себастьян убрал корзину и лег на спину. – «Теперь, когда мы вместе, ты узнаешь то, что не знал, на вкус, на слух, на цвет, И то, что, возбужденный, отрицаешь, Разлуку наших рук преодолев», – он взглянул на Кейт.

– Это откуда? – спросила она.

– Моя дорогая девочка, только не говори, что не узнала бессмертные слова Руперта Брука.

– Поэта первой мировой войны? Он слишком современен для меня.

– Вот, что бывает, когда люди поступают в Оксфорд, – сказал он высокомерно.

– Черт, – усмехнулась она, – а как случилось, что ты с ним знаком? Он поэт другого поколения.

– Нет, но им восхищается человек, которого я хорошо знаю. Благодаря ему я увлекся поэзией Брука. Он также писал:

«Ведь люди Кембриджа мало улыбаются – Настоящие чужестранцы, полные коварства». Согласна с этим, Кейт? – ей перевернулся на живот и лениво посмотрел на нее. Его подбородок был подперт рукой, а спина изгибалась ровной, длинной линией. Рубашка выбилась из джинсов, так что виднелось тело. Кейт захотелось дотронуться до загорелой кожи, но она быстро отвернулась, щеки вспыхнули.

– Не зная поэта, не могу судить, – сказала она наконец.

Улыбка играла на губах Себастьяна, пока он наблюдал за ней.

– Ах, как по-школьному. Между прочим, на этой неделе мне кое-что сообщили из часового департамента. Очевидно, часы не работают, потому что потерян зубчатый механизм. Ты хотела бы их отремонтировать?

– Что? – она рискнула взглянуть на него.

– Я спросил, хочешь ли ты, чтобы зубчатый механизм в твоих часах был восстановлен? – его улыбка стала еще шире.

– О, Себастьян, тебе виднее, – рассеянно ответила она, наблюдая за парой птиц, устремившихся к темному хребту леса, который обрамлял восточный край луга.

– По-моему, надвигается гроза, – она показала на огромный вал штормовых облаков. Через мгновение солнце скрылось, и задул холодный ветер.

– Дай руку, – он поставил ее на ноги. – Бери одеяло, надо успеть добежать до машины. Недалеко отсюда есть сарай.

Они были только на полпути до него, когда небо разверзлось и дождь захлестал, словно обволакивая их холодной простыней. Себастьян подтолкнул Кейт вперед, но к тому времени, как достигли убежища, оба промокли до нитки.

– О, Боже, – сказал Себастьян, оглядывая Кейт, – ты насквозь вымокла, любимая. Иди за мной! – Он повел ее мимо пустых стойл, вверх по лестнице на сеновал. По пути набрал кучу одеял. Тюки с сеном были высокими, теплыми и сухими, они издавали какой-то успокаивающий запах, а повсюду валялись копны несвязанного сена.

– Небеса! Откуда ты о нем знал? – спросила Кейт, дрожа от холода.

– Я играл здесь мальчишкой. Это часть Витвоса. Сними мокрые вещи, Кейт, а то окоченеешь.

Он снял свою рубашку и начал расстегивать джинсы, прилипшие к бедрам. Кейт не двигалась, она не могла бы пошевелиться, даже если бы попыталась. Себастьян обмотал одеяло вокруг талии и сложил одежду на одном из тюков. Он усмехнулся:

– О, Кейт, мне следовало догадаться, – он направился к ней.

– Себастьян, что ты делаешь? – спросила она, беспомощно дрожа, уже не только от холода.

– Снимаю с тебя мокрую кофту, – мягко сказал он, стягивая кофту через голову. – И мокрейшую рубашку тоже, – он бережно снял рубашку, подставляя нежную грудь Кейт холодному воздуху, но она не чувствовала этого, ее кожа горела огнем. – И все остальное, – продолжал он почти беззвучно.

Она стояла словно в трансе, не сопротивляясь, в то время как ее одежда падала вниз, до тех пор, пока Кейт не осталась обнаженной. Себастьян передал ей одеяло и отступил назад, глядя несколько смущенно, почти растерянно, но не в силах отвести взгляд.

Молчание набухло и, казалось, накатывало волнами, пока Кейт не поняла наконец, что это бьется ее сердце.

– Себастьян, – услышала она свой голос. Он взял ее руки задыхаясь и жадно поцеловал. Капли дождя на их лицах смешались. Он оторвался от нее, расстелил на сене одеяло и увлек ее вниз.

– Кейт, милая Кейт, я не уверен, что могу контролировать себя. Это убивает меня, – хрипло сказал он, уткнувшись ей в волосы.

– Не будем больше ждать, – сказала Кейт, приближаясь к его лицу.

Потом он любил ее, будто делал это всю жизнь, словно знал все о ее теле. Лаская поцелуями шею, грудь, бедра, он довел ее до изнеможения.

– Кейт, любовь моя, – прошептал он и овладел ею, а она приняла его с большим желанием, чем испытывала когда-либо. Он медленно проникал в нее, дразня, пока она исступленно не захотела его всего. И тогда, ее в силах сдержаться, он дал волю страсти, пока каждая мышца не натянулась в непереносимом ожидании, а потом не сократилась в немыслимых волнах удовольствия, заставив ее закричать.

Когда Кейт открыла глаза и посмотрела на Себастьяна, его лицо было спокойным, тонкие века прикрывали невероятно голубые глаза, темные ресницы оставляли тень на щеке. Она неожиданно поняла, что никогда не видела его спящим, таким беззащитным, таким родным. Кент не могла оторвать взгляд от его красивого лица: тонкий орлиный нос с высокой горбинкой, маленькая ложбинка над верхней губой, и полный, красивой формы, рот с милыми складочками в уголках, которые углублялись, когда он улыбался, и, наконец, эта удивительная ямочка в центре квадратного подбородка. Она улыбнулась, потрогав ее пальцем.

Ее никогда не любили так, с такой щедростью и нежностью, сопряженной с силой и тщательно контролируемой страстью. Она почувствовала, что именно так и будет, после первого поцелуя на лодке. Себастьян пошевелился и открыл глаза, сонно улыбнувшись.

– Привет, любимая, – он прижал ее к себе и мягко поцеловал: – Я заснул? Как грубо с моей стороны.

– Ужасно. По крайней мере, ты был настолько любезен, что собрал мокрую одежду и разложил сушиться, прежде чем уснуть.

– Видишь, я все-таки джентльмен, хотя и соня. Сказывается усталость. Обещаю, больше этого не повторится.

– Я надеюсь, ты не имеешь в виду то, от чего устал, – улыбнулась Кейт.

– Наконец-то слышу нотку энтузиазма в вашем голосе, мадам!

– Как ты внимателен, жаль, что дождь кончился.

– Значит, во всем виноват дождь? – Себастьян легонько ущипнул ее. – Я забронировал места в маленьком отеле, там будет немного удобней.

– И все-таки, если бы не дождь...

– Ну, – медленно сказал Себастьян. – Должен признать, он помог, но у меня и без того были виды на тебя. Не думала, же ты, что я могу вечно ждать? Как сказал Ромео: «Искушенный человек не отчаивается». Конечно, это было сказано при других обстоятельствах.

– И ты знаешь, что с ним случилось.

– Думаю, он считал, что это стоит того.

– Вы коварный человек, Себастьян Дана, – сказала она, вьнимая соломинку из его волос, и это задержало их еще на час.

В конце кондов, они приехали в отель, не спеша поужинали, но воздух был полон ожиданий, а аппетит направлен вовсе не на еду. Что-то необъяснимое произошло между ними, возникла близость, не требовавшая слов и отделяющая их от остального мира. Себастьян улыбнулся Кейт так, что она густо покраснела.

– Ты поела, любимая? Можем пойти наверх или ты хочешь сначала попикироваться со мной?

– Думаю, можно опустить эту часть. Себастьян засмеялся, зубы его сверкнули белизной.

– О, ты весьма благоразумная женщина!

– А ты был таким благоразумным мужчиной, что забронировал две комнаты.

– Но их соединяет дверь.

– Как могла я ее не заметить? Ты не только благоразумный, но еще и большой оптимист.