Не забывай - Кендал Джулия. Страница 41

– Вероятно, он знал, как она нужна была Сопротивлению.

– И он позаботился, чтобы Эрхардер не смог немедленно схватить ее снова.

– Итак, полковник фон Фидлер, зная, кто такая Жизель Жюмо, узнал, где она проживает, и пошел к ней лично, чтобы предостеречь ее.

– Да, он пошел к ней домой по адресу, который прекрасно знал, потому что не раз и не два там бывал.

– То есть? – с удивлением спросила Кейт.

Себастьян засмеялся:

– Что, озадачена? Ты знаешь его как своего деда, не так ли, Кейт?

Кейт смотрела на него не отрываясь:

– Неужели Жак?

– Именно он. Не могу вообразить реакцию Жизель, когда Жак вошел в камеру допросов в форме полковника СД и Эрхардер называл его Эрнстом фон Фидлером. Но она была достаточно умна, чтобы не выдать себя. Эрнст действительно действовал на линии под именем Жака.

– Господи Боже! – воскликнула Кейт, откидываясь на подушки. – Не могу поверить в это. Не могу, и все тут.

– Я тебя понимаю, я сам в это с трудом мог поверить. Но это правда, с первого до последнего слова. Жак был широко известен среди бойцов Сопротивления, и о его подвигах ходили легенды. Он докладывал непосредственно полковнику Харрингтону, а потом поставил своего друга Джока в известность о своих отношениях с Жизель.

– Стальные нервы были у человека.

– Да уж точно. А кроме того, он был всем существом предан своей идее. Но в его отношениях с Жизель было одно уязвимое место, которое заранее невозможно было просчитать. Представ перед ней в мундире полковника СД, он, очевидно, вынужден был посвятить ее во все обстоятельства. Итак, Жак и Жизель встали перед проблемой, что им делать дальше. Во-первых, Эрхардер и его ищейки. Эрнст убеждал Жизель воспользоваться линией и переправиться в Лондон. Но та отказалась, настаивая на том, что не может бросить свою деятельность здесь. Сошлись на компромиссе – Жизель согласилась вернуться в Сен-Мутон. Второй проблемой стал будущий ребенок. Эрнст настоял, чтобы Жизель пустила в оборот версию, будто он освободил ее, предварительно изнасиловав. Это создало ему имидж грязного нациста, вещь не лишняя в его положении, но, самое главное, отпадал вопрос об отце ребенка. Правду предполагалось открыть после войны. Эрнст также добился от Жизель обещания отправить ребенка в Англию после его рождения, в ожидании времен, когда все кончится. Но была еще одна проблема. Ты помнишь про документы Группы, куда-то запропастившиеся во время войны?

– Да, конечно.

– Отлично, поскольку все упирается в это. Существовали два идентичных комплекта документов, которые были нелегально переправлены вместе с Максом Штаде.

– Но в чем была их важность?

– Эрхардер неосторожно проболтался, что третий рейх переживает войну. Он разработал план создания личного, «карманного» рейха, разработал маршруты передвижения и легенды для себя и своих друзей. Если бы мы раньше получили доступ к этой информации, Группу можно было бы ликвидировать в зародыше. Но она благополучно функционирует, и информация сохраняет свою важность и по сей день. Но вернемся к истории. Полковник Харрингтон приказал Эрнсту найти одну из копий, хоть это было нелегкой задачей. В конце концов тот украл их и сообщил, что Эрхардер не подозревает о его причастности к пропаже бумаг. Деталей мы не знали, но дело сделано, и плата была несоразмерно высокой.

Кейт вздохнула:

– Мы подходим к концу, не так ли?

– Да. Дорогая, накинь мою рубашку, ты совсем замерзла. Я понимаю, не очень радостно слушать такую историю, особенно, если знаешь заранее ее финал.

– Да, радости мало, – сказала Кейт, закутываясь в рубашку Себастьяна. – Но все-таки это облегчение – узнать правду, особенно, после всего, что я слышала у Жюмо. Не знаю, есть ли что-то гаже, чем думать, что твой дед был отборным эсэсовцем. Даже теперь мысль об этом разбивает мое сердце.

– Могу представить, – сказал Себастьян сочувственно. – Но я продолжу, несмотря на трагический конец. Тут ты можешь гордиться своими предками. На чем мы остановились? Ах, да, Жизель под именем «Ласточка» взяла на себя руководство линией в Сен-Мутоне, прибегая к помощи семьи. Война дошла до критической точки. Эрхардера послали в Дордони для подавления резко активизировавшегося Сопротивления, это было после дня «Д».

– И там он натолкнулся на Жизель! – воскликнула Кейт, поднявшись в напряженном ожидании с кровати. Кутаясь в рубашку, она подошла к окну. Уличный фонарь отбрасывал узкую белесую полосу на ковер, где примостился Себастьян.

– Да, натолкнулся, – сказал Себастьян, внимательно следя за Кейт. – Вообрази его радость. Первым делом он устроил штаб-квартиру в Сен-Мутоне, неподалеку от этой гостиницы, и установил слежку. Затем его головорезы арестовали девушку. Но узнав историю об изнасиловании, он на радостях отпустил ее. Одно отравляло его радость – заклятый враг лишил гестаповца удовольствия быть первым. Видеть Жизель на сносях было для него, должно быть, непереносимой мукой.

Кейт прислонилась лбом к холодному окну. – О дальнейшем мы мало что знаем, Кейт. Последнее послание Эрнста из Сен-Мутона пришло утром двенадцатого июня. В нем сообщалось о рождении Элен и об ее отправке в Англию прямо к Джоку. Жизель ввиду большой опасности для жизни должна была отправиться вслед сразу после того, как семья будет в безопасности. Для Эрхардера была подготовлена версия о смерти ребенка. Тони, как и все, полагал, что ребенок родился на два месяца раньше срока, поскольку «изнасилование» имело место быть за семь месяцев до того. Эрнст также сообщал, что копии документов у него в Сен-Мутоне. Он собирался поместить их в безопасное место и затем сообщить полковнику, где они спрятаны, на случай, если с ним самим что-то произойдет. Но фон Фидлер был убит до того, как успел это сделать. Найти бумаги впоследствии так и не удалось.

Кейт зябко поёжилась и обхватила себя руками.

– И теперь, через столько лет, мы вынуждены вернуться к Эрхардеру и потерянным документам?

– Да, не подозревая, что будем иметь в союзниках внучку Эрнста и Жизель.

Кейт повернулась, чтобы взглянуть на Себастьяна.

– Тебе известно, что Жак присутствовал при рождении Элен?

Глаза Себастьяна блеснули.

– Но... я не знал. Как интересно! Какая бы ни была причина, это рука судьбы. Что ты еще знаешь?

– Только то, что он в тот день принес Жизель важное донесение. Узнав, что у нее начались схватки, он все-таки нашел способ быть рядом, хотя это было непросто – деревушка кишела гестаповцами, которые могли узнать его.

– Да, риск был большой.

Кейт улыбнулась.

– Такой большой, что, услышав от Жюмо эту историю, я подумала, что не удивилась бы, если бы Жак оказался настоящим отцом ребенка. Оказывается, я была не так уж далека от истины.

– Хм! Как ты думаешь, что за донесение он с собой принес? Черт! Тут что-то может быть.

– Я не знаю. Но полагаю, что Эрнст, узнав о пребывании в Сен-Мутоне Эрхардера, хотел вывезти Жизель как можно скорее. Не забрать ли ее он собирался, когда ехал туда? Но у нее уже начались схватки, и вывезти ее никак было нельзя.

– Интересная мысль, Кейт. Фактически мы имеем дело с логикой чувств. А что же эти проклятые документы? Он указал, что они в Сен-Мутоне. Кроме того, Харрингтону было известно, что фон Фидлер в ипостаси полковника СД ранним утром 13 июня выехал в Бордо по совершенно безотлагательному делу. Там был схвачен британский агент, и чтобы не провалить всю сеть, Эрнсту необходимо было добраться первым. Он успел. Агент был «повернут» и освобожден. Ранним вечером Эрнст должен был вернуться обратно в Сен-Мутон. По прибытии он был опознан гестаповцами, они зафиксировали его прибытие в восемь часов. Он, вероятно, успел узнать, что Жизель и ее семья арестованы, и через десять минут его не стало.

– Но как все происходило, Себастьян? Все считают, что его застрелила Жизель, но мы-то знаем, что этого не могло быть.

– Я бы хотел рассказать тебе все, но мы не имеем никакого представления о том, что было на самом деле. Бесспорно одно: Жизель не могла стрелять в Эрнста. Но любые другие предположения – гадание на кофейной гуще. Прости, если я сделал тебе больно. Это все, что я смог восстановить из того, что Эрнст сообщал полковнику Харрингтону.