Закон Мерфи в СССР (СИ) - Капба Евгений Адгурович. Страница 40

Пельмени, звонко грохотавшие в картонной коробке, что свидетельствовало о качественной заморозке, я пожарил дома, на чугунной сковородке, и сожрал всю пачку с томатной пастой. И снова подумал о том, что с этими "пробегами", кажется, переборщил. Никакого "послезнания" или воспоминаний из той самой статейке о столетии ССР по этому поводу не имелось, а подсказки воображаемого Каневского до белоснежного рояля в кустах никак не дотягивали. Это что, я поверел в собственную невхерственность? В великого журналиста-расследователя Геру Белозора?

Будет очень символично: ввязавшись в этот блудняк, получить заточку в печень и подохнуть в смрадной канаве, где-нибудь в районе Сельхозпоселка или на свалке в Шабанах...

Спал я весьма дерьмово, мне снилось, что я пытаюсь догнать того, настоящего Белозора, с которым мы пили в две тысячи двадцать втором году, и попросить поменяться обратно. За мной гнались хлопцы в ватниках и шапках ушанках, желая стереть в порошок. В какой-то момент я вспоминал Тасю и девочек и хотел свернуть куда-то в с торону, но не мог. А Герман Викторович показывал неприличные жесты и кричал по-английски с ужасным акцентом русского мафиози:

— Ду нот дистурб!

Ужас один. Я просыпался в холодном поту раз пять за ночь, открывал глаза, пытаясь осознать выверты подсознания, понимал, что всё это был только сон, засыпал — и снова видел то же самое.

А утром, напившись крепкого чаю и сожрав пачку жирного творога с юбилейным печеньем, я двинул через весь Зеленый Луг — в подпольную тренажерку на улицу Седых.

* * *

Кроме давешнего Лысого, Белого и Серого там обреталось еще человек пять юношей вида лихого. Они смотрели настороженно, но заинтересованно. Блин, вот опять я пытаюсь лезть в нынешнюю реальность со своими подходами начала двадцать перового века: это у нас там каждый десятый если не фитнес-тренер то инструктор по йоге или специалист-нутрициолог. А тут с этим делом туговато. Ну да, есть все эти ГОЦОРы и Дворцы легкой атлетики, есть спорт высоких достижений и прочее. А вот тренера, скажем, по бодибилдингу или каратэ, или того же йога-гуру найти — целая беда. Потому они и решили посмотреть на меня и узнать, чего такого удивительного им может предложить этот высоченный и здоровенный дядька.

Ну да, в тренажерке лучшей рекламой для тренера является его внешний вид. Типа — он же накачался? Хотя это и весьма спорное утверждение. Есть ведь генетика, хронические заболевания, режим, и всякие штучки-дрючки в виде волшебных таблеточек и укольчиков, так что зачастую маркетинг в виде литых бицепсов и впечатляющих пластин грудных мышц может ввести неопытного человека в заблуждение относительно способностей качалочных дел мастера наставить на путь истинный.

Белозору с генетикой повезло — он/я был парнем широкомасштабным, и сложенным пропорционально: плюс-минус сто килограмм тугого мяса внушают уважение, в любом случае. Так что ребята внимали и записывали, пока я ходил от одного снаряда к другому и рассказывал про классическую программу тренировок на три дня в неделю, по схеме грудь-бицепс, спина-трицепс, ноги-плечи. Ну да, ну да, к ней есть много вопросов и куча нюансов, но в общем и целом — схема рабочая.

Так, в спортивно-педагогической идиллии прошло что-то около часа, и я как раз пошел в тамбур-раздевалку, взять еще одну бутылку водички из сумки, когда входная дверь скрипнула и в помещении стало тесновато: подтянулись те, кто постарше.

— Та-а-ак, — раздался мужественный голос с хрипотцой. — А этот чудила что тут делает?

Кур-р-р-ва, Сережа-прости-Господи! А этот тут каким боком? Неужели — самым непосредственным?

— Вот и свиделись, мажорчик, — ухмыльнулся навязчивый сосед, тот самый "плидулок в олиймпийке". — И никуда ты теперь не денешься!

Под слегка удивленными взглядами своих товарищей, этот тип прошествовал к входной двери и повесил на нее засов, мерзко улыбаясь. А я распрямился, не вынимая из сумки руку. Он думает, это меня тут с ними заперли? Не-е-ет, это их со мной тут заперли! Я ведь не совсем идиот, переться в бандитское логово, хотя бы мало-мальски не подстраховавшись. Не подстелив соломки...

— Пацаны, тут этого борзого научить манерам надо... Он деваху у меня увел, гад! — глянул на своих товарищей Сережа, ища поддержки и взаимопонимания.

А когда снова повернулся ко мне, то в одно мгновенье его глаза наполнились ужасом. А как иначе? Холодный сверкающий хайбер у подбородка кого угодно ввергнет в отчаяние! Помпезно, пафосно? Иногда словосочетание "подстелить соломки" обозначает огроменный афганский тесак в ножнах на дне сумки, замотанный в полотенце. А что — мне нужно было тащить с собой двустволку?

— Во-первых эта "деваха" — моя невеста. Во-вторых, ты, Сережа, оскорбил ее и назвал неразборчивой в связях с мужчинами, и даже более того — продажной. И до сих пор не извинился. Неужели тут в этом замечательном месте я вижу перед собой мужчин, которые позволяют оскорблять своих женщин и оставляют это без последствий? — внутри меня от страха всё дрожало, но виду я не подавал. — Что бы сделал каждый из вас, если бы вернувшись после долгой и опасной отлучки обнаружил, что какой-то хрен подкатывает бейцы к вашей невесте, а потом называет ее проб*ядью? А получив леща, теперь пытается прикрыться товарищами, которые понятия не имеют о сути конфликта? Что я должен сделать?!

Рука у меня дернулась, и острие хайбера едва-едва задело кожу на плохо выбритом подбородке шебутного соседа, оставив царапину. По клинку стекла крохотная капелька крови, Сережа шумно сглотнул.

— Что я должен сделать, чтобы не потерять лицо, чтобы остаться в своих собственных глазах достойным человеком и мужчиной? А?

Эти шестеро опасных молодых мужчин, смотрели на происходящее широко открытыми глазами: незнакомый мужик, ведущий пафосные речи, настоящий меч, драма и мексиканские страсти — они вдруг оказались в неком невиданном ими доселе мире, и сами понятия не имели, что делать дальше.

— Немец! Эй, как тебя там? Шкипер! — послышался голос Лысого. — Ты это... Давай, опускай железяку. Никто тебя тут не тронет. Слышите, пацаны? Это Шкипер, он тут по утрам нас тренирует, умный дядя, атлетизмом занимается. Я его пригласил. Нехорошо с гостями так!

Великовозрастные пацаны загалдели, Серега на острие клинка вращал глазами, а я пытался понять, каким таким волшебным образом стал вдруг Шкипером. По всему выходило — Генрих Людвигович Шлиман для Лысого было чем-то очень сложным. А прочитанные книжки про капитанов и пиратов, наверное, навеяли ассоциацию...

— Давай, Шкипер, хорош Серегу терзать... Ну не хошь — не клади железяку, оставайся с ней, только парня отпусти. А потом мы сядем рядком да поговорим ладком, и поймем кто прав, а кто нет, — вышел вперед самый старший из них, с оч-чень характерными синими узорами на руках.

— Ну-ну,— откликнулся я. — Давайте поговорим. Но если кто-то метнется к двери — уж поверьте, я располосую троих или четверых прежде, чем вы меня завалите.

И убрал хайбер от Сережиного подбородка. И никто на меня не кинулся — "седые" прошли в тренажерку, я — следом. Серегу усадили в одном углу зала, меня — в другом, и Лысый после короткого кивка того, с зоновскими наколками, проговорил:

— Давай, Шкипер. Расскажи, откуда ты такой интересный взялся. Нам всем интересно!

Пришлось рассказывать.

Глава 19, в которой встречаются модные джентльмены

— ... так что если вы, знаете, к кому мне обратиться, кому нужны всякие такие штуковины — подскажите. Это было бы прям от души.

Я закончил, посмотрел на призадумавшихся "седых" и потрогал пальцем лезвие хайбера. Мне самому понравилась история, которую пришлось задвинуть. Тем паче — лучшие байки, как известно, получаются в том случае, если круто замешать их на полуправде. А я и не врал практически. Прозрачно намекнул на историческое образование, археологическое прошлое, интерес к кладоискательству, старинным вещам, и, называя вещи своими именами — черному копательству. Даже поведал про варяжский клад, почему нет? Мало ли кладов хранят Днепровские кручи? Это звучало довольно правдоподобно, поскольку Белозор с Сапуном действительно промышляли подобными делишками.