1953 год. Смертельные игры - Прудникова Елена Анатольевна. Страница 3
Арест
Об этом историческом событии существует множество воспоминаний. Свою версию на бумаге зафиксировали сам Хрущев, генерал Москаленко, маршал Жуков (или кто там прикрывался его именем в «жуковских» мемуарах – идеологический отдел ЦК?), даже Суханов, помощник Маленкова. Версии эти разнятся куда больше, чем позволено разниться рассказам очевидцев об одном и том же событии, причем таком событии, которое не скоро забудешь. Юрий Мухин, проанализировав данное литературное творчество, сделал вывод, что все они врут – и очень убедительно его обосновал. Меня, например, он наполовину убедил – а другие данные, о которых ниже, составили вторую половину убежденности в том, что никакого ареста не было. Так что нет большой разницы, чье именно свидетельство приводить. Возьмем все того же Хрущева.
Цит. 1.3.
«…Мы условились, как я говорил, что соберется заседание Президиума Совета Министров, но пригласили туда всех членов Президиума ЦК. Маленков должен был открыть не заседание Президиума Совета Министров, а заседание президиума ЦК партии…
…Когда Маленков открыл заседание, он сразу поставил вопрос:
– Давайте обсудим партийные вопросы. Есть такие вопросы, которые необходимо обсудить немедленно.
Все согласились.
Я, как мы заранее условились, попросил слова у председательствующего Маленкова и предложил обсудить вопрос о товарище Берия. Берия сидел от меня справа. Он сразу же встрепенулся, взял меня за руку, посмотрел на меня и говорит:
– Что ты, Никита? Что ты мелешь?
Я говорю:
– Вот ты и послушай. Я об этом как раз и хочу рассказать.
Вот о чем я рассказал. Начал я с судьбы Гриши Каминского…У меня все время в голове бродила мысль о том, что вот такое заявление сделал Каминский и никто не дал объяснения – правильно или неправильно он говорил, было это или не было. Потом я указал на последние шаги Берия уже после смерти Сталина…
Дальше он перечисляет все, в чем был не согласен с Берией, – про национальные республики, про Германию и т. д.
…Я закончил словами:
– В результате действий Берии у меня сложилось впечатление, что он не коммунист, что он карьерист, что он пролез в партию из карьеристских побуждений. Он ведет себя вызывающе, недопустимо. Невероятно, чтобы честный коммунист мог так вести себя в партии…
…Потом остальные выступали…
…Когда все высказались, Маленков, как председатель, должен был подвести итог и сформулировать постановление. Он, видимо, растерялся, заседание оборвалось на последнем ораторе. Получилась пауза.
Я вижу, что такое дело, и попросил Маленкова, чтобы он мне предоставил слово для предложения. Как мы и условились с товарищами, я предложил поставить на пленуме ЦК вопрос об освобождении Берии от обязанностей заместителя председателя Совета Министров, от поста министра внутренних дел и, в общем, от всех государственных постов, которые он занимал.
Маленков все еще пребывал в растерянности. Он даже, по-моему, не поставил мое предложение на голосование, а нажал секретную кнопку и вызвал военных, как мы условились. Первым зашел Жуков. За ним – Москаленко и другие генералы. С ними были один или два полковника…»
Никита Сергеевич составлял свои мемуары, уже будучи на пенсии, когда рядом не было секретарей и референтов, и никто не мог, говоря словами Берии, молвить ему: «Никита, ну что ты мелешь?». В чем обвиняли Берию, по-прежнему неясно, зато открытым текстом говорится, что в соседней комнате уже сидела команда.
«…Почему мы привлекли к этому делу военных? Высказывались соображения, что если мы решили задержать Берию и провести следствие, то не вызовет ли Берия чекистов, нашу охрану, которая была подчинена ему, и не прикажет ли нас самих арестовать? Мы совершенно были бы бессильны, потому что в Кремле находилось довольно большое количество вооруженных и подготовленных людей. Поэтому и решено было привлечь военных.
Вначале мы поручили арест Берии товарищу Москаленко с пятью генералами. Он и его товарищи должны были быть вооружены, и их должен был провезти с оружием в Кремль Булганин. Накануне заседания к группе Москаленко присоединился маршал Жуков и еще несколько человек.
Одним словом, в кабинет вошло не пять, а человек десять или больше.
Маленков мягко так говорит, обращаясь к Жукову:
– Предлагаю вам, как Председатель Совета Министров СССР, задержать Берию. Жуков скомандовал Берии:
– Руки вверх!
Москаленко и другие даже обнажили оружие, считая, что Берия может пойти на какую-то провокацию. Берия рванулся к своему портфелю, который лежал у него за спиной на подоконнике. Я Берию схватил за руку, чтобы он не мог воспользоваться оружием, если оно лежало в портфеле.
Потом проверили – никакого оружия у него с собой не было нив портфеле, ни в карманах. Он просто сделал рефлекторное такое движение.
Берию сейчас же взяли под стражу и поместили в здании Совета Министров рядом с кабинетом Маленкова…»
Обратите внимание – по-прежнему ничего конкретного Берии не предъявляется. Насколько мне известно, карьеризм даже в романтическом 1918 году не входил в число деяний, подлежащих Уголовному кодексу. Как выяснится позднее, на июльском пленуме ЦК, у Берии с Президиумом существовали этические и некоторые политические разногласия, однако в громогласных обвинениях на пленуме нет ничего, что тянуло хотя бы на пятнадцать суток. Тем не менее, арест был уже предрешен, раз заранее пригласили генералов.
Кстати, любопытный вопрос задал Юрий Мухин: на заседании какого органа арестовали Берию? В то время существовали два органа с почти одинаковым названием: Президиум ЦК и Президиум Совмина.
Цит. 1.4.
«Члены Правительства и одновременно члены Президиума ЦК КПСС Молотов и Каганович, казалось бы, должны были разбираться и помнить, где они тогда находились. Но Хрущев довольно быстро (в 1957 году) отправил их на пенсию, а Феликс Чуев заставил их вспоминать эти события только после 1985 года. И они, судя по всему, вспоминали не хрущевские, а сталинские порядки проведения Политбюро, когда материалы уголовных дел на членов ЦК обязательно рассматривались этим высшим руководящим органом страны. Поэтому оба безапелляционно заявили, что Берия был арестован на заседании Президиума ЦК (Политбюро): "На Политбюро его забирали" (Молотов), "На заседании Политбюро дело было" (Каганович).
Хрущев, который любил эту легенду рассказывать иностранным делегациям, тоже сначала сообщил, что Берия был арестован на заседании Президиума ЦК, но потом, видимо, умные люди ему пояснили, что он постоянно сознается в преступлении, предусмотренном ст. 115 УК "Незаконное задержание". Кто такие члены Президиума ЦК, чтобы задерживать первого заместителя Совета Министров СССР, назначенного на должность парламентом страны – Верховным Советом? И к моменту надиктовывания мемуаров Хрущев поменял место ареста Берия: "Мы условились, как я говорил, что соберется заседание Президиума Совета Министров, но пригласили туда всех членов Президиума ЦК". Теперь уже Берия арестовывала не партия, а Правительство СССР. Однако ни сам Хрущев, ни хотя бы один мемуарист не вспомнил в связи с этим арестом имени ни единого члена Президиума Совмина, который бы присутствовал на этом заседании. И после никто из членов Президиума Совмина в мемуарах о таком заседании тоже не написал».
На самом деле Хрущев говорил о совместном заседании еще на пленуме ЦК в июле 1953 года, дело не в этом. В то время Президиум Совмина в полном составе входил в Президиум ЦК, так что если говорить о персонах, разницы не было: что расширенное заседание первого, что обычное – второго. Да и «законности» это не прибавляет, ибо первый орган ровно в той же степени имел (точнее, не имел) право производить аресты, как и второй, и все присутствующие это прекрасно понимали. Зачем же Хрущеву понадобилось это странное утверждение? Для массовости, что ли?