Моя любимая кукла - Талыбова Зульфия. Страница 21
Мальчик оголил плечо, и показал огромный синяк. Гость удрученно покачал головой:
– А ты всегда спишь с ночником? – спросил он.
– Да, мне страшно в темноте! Я всегда читаю стишок про ангелочков, которые оберегают детей, но оно не всегда помогает… А сегодня ты вдруг появился, и я решил, что один из маленьких ангелов меня услышал и спустился, чтобы мне не было страшно!
– А, давай, я буду как будто ангелочек?! – радостно предложил Сэмми.
– Давай! – согласился Эли. – Я очень рад!
Сэмми осторожно поднял цветочки и просунул их под ребра, а печенье передал мальчику.
– Сэмми, а ведь если ты мертвый, как у тебя получается дотрагиваться до печенья?! И почему я тебя вижу?! Разве ты не должен быть невидимкой?! Я в одном фильме видел, что живые не видят мертвецов!
– Но я ведь ещё на земле! Поэтому видимый! Пока мы на земле, мы все видимы! Но скоро я улечу на небо.
– Совсем скоро? – расстроился Эли.
– На самом деле, мне немного осталось…
– Очень жаль! Но пока ты здесь, будешь меня навещать?
– Конечно, если ты хочешь!
Эли ещё хотел что-то спросить у гостя, но стеснялся и не решался, а потом через пару минут выпалил:
– А ты можешь остаться со мной, пока я не усну? А то мне страшно!
– Конечно! Мне все равно, где спать!
«… в гробике под землёй, или на тёплой кровати!» – хотелось добавить ему, но, боясь, что живого мальчика это, скорее испугает, промолчал.
В эту ночь Эли выспался, а на утро обнаружил пару цветочков на постели – Сэмми ушёл, но обещал вновь навестить его.
* * *
Каждую ночь Сэмми приходил в гости к Эли. Они болтали до полуночи, пока мальчик не засыпал, потом Сэмми уходил к себе, оставляя по одному-два цветочка. Наутро Эли, замечая бутоны, знал, что верный друг вновь навестит его.
А иногда Эли сам напрашивался в гости к Сэмми, и они оправлялись на кладбище. Сэмми познакомил друга со своим соседом, тот периодически страдал от бессонницы; остальные же духи крепко спали и особо не интересовались живым мальчиком.
А однажды произошла страшно-смешная история.
Уже наступили сумерки, и Эли удрал из приюта на кладбище, где его встретил гостеприимный Сэмми. Он устроил настоящий сладкий стол для живого друга – с согласия всех духов, он насобирал столько печений и конфет, Эли глазам не поверил! Он съел угощение с удовольствием. Друзья сидели на могиле соседа Сэмми и тихонько играли в домино. Точнее, Эли обучал Сэмми незнакомой игре.
Тут, откуда ни возьмись, с шумом прибежала тройка беспризорников, тех самых обидчиков Эли. Тот резко обернулся и так испугался, что спрятался за Сэмми.
Подростки были сами не в себе: явно нетрезвые и ещё более разнузданные и хулиганистые. Самый главный из них – в любимой потёртой косухе – шатаясь, подошёл к памятнику старика в военной форме и, пуская слюни, стал, кривляясь, обзывать усопшего.
Эли сделалось так противно и омерзительно, что он сжался в комочек за спиной у друга и закрыл уши. Но мальчишки говорили так громко, что не расслышать было невозможно. Из спутанного разговора стало понятно, что они залезли в местный ларёк и что-то стащили. Эли трясся за спиной Сэмми, а тот и сам испугался: его взгляд не отрывался от могилы соседа – если он проснется, хулиганам не поздоровится.
– Ого-о-о! – проорал один из мальчишек. – Ушастый здесь!
Он, шатаясь, приближался к Эли. Остальные последовали за ним.
– Ты чего это там за венком прячешься?!
– Сэмми не венок! – Эли смело вскочил на ноги, отстаивая честь единственного друга.
Пацаны заржали громче обычного. Тут стряслось то, чего так боялся Сэмми: проснулся сосед. Он резко восстал из гроба и так прикрикнул на хулиганов, что в радиусе десяти метров со столетних елей посыпались шишки!
Пацаны, казалось, вмиг протрезвели. Только пятки засверкали.
… Сосед же не хотел пугать мальчишек, слишком важную должность он занимал при жизни, чтобы умерев, опуститься до уровня примитивного привидения, что стращает детдомовцев! Но он только-только уснул, а они нагло разбудили его! Вот и сорвался.
После происшествия на кладбище хулиганы присмирели, и Эли мог спокойно ходить по приюту, не боясь, что его будут обижать. Отныне к нему обращались только по имени, а не «эй, ушастый». Дети уступали ему место в холле, а в игровой комнате отдавали самые красивые игрушки.
Он уверено заходил в столовую, и никто не плевал в его суп и не отбирал десерт. Дети сторонились его и даже побаивались. Но Эли это нравилось. Ему не нужны были друзья, ведь у него был заботливый Сэмми. Он был и за маму, и за папу, и за брата, и за друга. Теперь они часами пропадали на кладбище с самого утра до обеда: ведь Сэмми бодрствовал и днем. Он рассказал другу о Светлом Духе, который вскоре должен спуститься на землю и забрать его. Тогда Эли написал Духу письмо с просьбой оставить Сэмми, ведь он так привязался к нему!
Друзья положили письмо на могилу соседа Сэмми, когда Светлый Дух вновь появится, он сразу заметит письмо! И действительно, оно исчезло на следующий день! Эли был счастлив!
Но однажды днём к нему пришла воспитательница и сказала, что один дядя хочет с ним поговорить.
Эли насторожился: что за дядя?
Мальчик послушно уселся в кровати и ожидал гостя. Он зашёл неслышно и осторожно. Был очень вежливым и спросил, не против ли Эли, если он задаст ему пару вопросов? Мальчик кивнул в ответ и расслабился: дядя хороший.
Гость принес с собой стул и уселся возле выхода.
– Вы доктор? – спросил Эли.
– Почему ты так решил?
– Однажды у меня сильно разболелся живот, и меня увезли в больницу. Там были дяди и тети в таких же одеждах, как у вас. Но у меня сейчас не болит живот. Я здоров. Зачем же вы пришли?
– Да, я доктор, Эли, – немного погодя, сказал дядя. – Но я не лечу больные животики.
– А что же тогда?
– Я лечу души.
– Но у меня не болит душа! – тут Эли призадумался. – А что это такое душа? И как она болит?
– Как бы тебе объяснить… Помнишь, ты говорил, что у тебя болел животик?
– Да!
– Наверное, внутри него была ранка, поэтому он и болел?
– Да!
– А представь, что ранки нет, но внутри все равно болит.
– Как это? – Эли нахмурился. – Ведь, если нет ранки, но болит, как ее лечить?! Она ведь невидимая!
– Вот такие невидимые ранки я и лечу!
– Да, точно! – воскликнул Эли и подскочил на стуле. – Вы ангел! Как мой Сэмми!
– Сэмми? – с интересом спросил доктор. – Кто этот Сэмми? Твой друг? Выходит, он лечит твои невидимые ранки?
– Да, Сэмми – мой лучший друг! Я даже сочинил про него сказку и мечтал, что он оживет и придет ко мне! Я каждую ночь читал стишок про ангелочков, которые оберегают детей, и он ее услышал и пришел ко мне!
– А ты покажешь мне сказку?
– Да, только не говорите Сэмми!
– Конечно, не скажу, но почему это так важно для тебя?
– Я ему еще не говорил, что сочинил про него сказку! Вдруг он обидится, что я первый с вами о ней поделился?
– Это будет наш секрет. – Улыбнулся доктор.
Эли кивнул и вытащил из нагрудного кармана рубашки тоненькую тетрадку, сложенную несколько раз. Он протянул ее дяде.
– Я совсем недавно научился писать и… у меня плохо получается, поэтому там некрасиво написано… – поджав губы, признался Эли.
– Ты всегда ее носишь с собой? – спросил доктор, расправляя листы.
Тетрадь была вся исписана неразборчивым детским почерком. Еле-еле доктору удалось разобрать: скелетик, цветочки, венок, сосед… Он долго разглядывал каракули, но особо не разобрался.
– Эли, расскажи мне о Сэмми, пожалуйста! – попросил врач.
– Сэмми мне очень помогает. Он защищает меня от взрослых ребят. Приносит мне печенья, а по ночам ложится спать рядом со мной, и мне не страшно. Я даже научился спать в темноте! Я прижимаюсь к его спине, и мы вместе засыпаем. Правда, утром он исчезает, но оставляет цветочек после себя. Сэмми весь в цветочках! У него даже есть личная бабочка! Когда я вижу, что утром его нет, мне становится грустно, но несильно.