Моя любимая кукла - Талыбова Зульфия. Страница 7
Каждую ночь мальчик приходил на старую мельницу к открытому колодцу и глядел внутрь в надежде разглядеть лик владельцы прекрасного голоса, но все зря. Лишь кромешная тьма царила внутри, и никакой свет не побеждал ее.
Мальчишка успевал похвастаться ровесникам и друзьям в своей таинственной находке, но никто ему не верил. Лишь когда наступало полнолуние, и он пропал, его знакомые вспоминали рассказ друга. А, может, он не соврал?! Может, действительно, существовала заветная дверца, что открывала путь в тайный колодец?
Следующий любопытный юнец начинал искать в полнолуние дверцу в земле. Юноши исчезали один за другим.
Волна страха и паники охватила город: Чёрная Вдова вернулась?! Да ещё и детьми теперь не гнушалась?!
К ноябрю пропало пять мальчиков, и последнему едва исполнилось шестнадцать…
Родители юнцов обезумели и запирали сынов по домам, пока Луна не шла на убыль. Но делать это было бесполезно: словно невидимая зараза или хворь поражала мальчика, и он, будучи во сне, покидал кровать и с закрытыми глазами, сбегал через окно и брёл к разрушенной мельнице.
* * *
Прошел ровно год со дня рождения Эмилики. В сегодняшнюю ночь ей исполнится двенадцать. Если верить колдуну, именно сегодня и должна осуществиться заветная мечта Паучихи.
Паучиха сразу после сделки с колдуном поселилась в подземелье.
Там она смастерила свое страшное гнездо, кишащее пауками. Обменяв половину души Эмилики на дар ловкой Паучихи, сама стала оборотнем – тело и голова ее оставались прежними, а вот вместо рук и ног выросли восемь гигантских паучьих лап. Про земную жизнь она и не вспоминала, а только грезила до сумасшествия одним лишь желанием – обрести сына.
Она подчинила себе целые стаи пауков, которые слепо слушались ее и называли своей царицей.
Девочка же, подрастающая юная царевна, за все месяцы так и не покидала люльку. Она была неотъемлемой ее частью, не могла отойти на шаг от своего дома. А как только лишилась Эмилика половины души, и облик ее поменялся. Когда царевна спала, казалось, что была мертвой, когда бодрствовала, чудилось, что обернулась вурдалаком. Она не нуждалась ни в еде, ни в питье.
Люлька ее превратилась в черный гробик, в котором девочка почивала. Паучки-кудесники – ее верные друзья и слуги – развлекали малышку и не давали скучать. Ловкими крохотными лапками они обшили весь ее гроб пышными черными розами! А сколько красивых платьев они соткали подрастающей красавице! Они менялись на каждый день рождения!
А ее длинные-длинные курчавые черные локоны паучки-кудесники заплетали в косы, украшая ниточками паутины.
На шее Эмилика носила полупустой стеклянный кулон, где хранилась половина ее души. Колдун носил точно такой же.
Паучиха спуску дочери не давала, и даже в дни рождения (единственные ночи, когда Эмилика бодрствовала) без дела не оставляла. То попросит черные шторы из паутины сшить, то кружевные пеленки с вышивкой в форме паучков, то простыни и пододеяльники – царица пауков готовила детскую комнатку для будущих детишек…
Паучки-кудесники, оказывается, были настоящими путешественниками, что кочевали из дома в дом! Сколько людей они повидали! Сколько историй они рассказали несчастной Эмилике, которая даже человека никогда не видела! Ах, как завидовала она своим крохотным друзьям! Как хотелось ей тоже путешествовать по домам и хотя бы разок поглядеть на человека! Но это было невозможно…
На каждый день рождения Эмилика видела, как лунная тропинка простиралась к её гробу прямо от звёздного неба! Вот бы ступить на нее и отправиться к звёздам! Как устала она томиться ни живой, ни мертвой в чёрном гробу! Если не суждено ей увидеть человека, то уж лучше умереть и улететь на небо!
В полнолуние она бодрствовала, шила пелёнки, а если выпадала свободная минутка, любовалась светящейся дорожкой. В остальные дни пленница спала в открытом гробу, увитом черными розами. Она ненавидела свои дни рождения: ей больше нравилось почивать. Ведь однажды ей приснился чудный сон, который отныне повторялся постоянно! Наверное, мечты о человеческом друге так охватили ее, что приходили даже в сновидении! Во сне она была розовощекой и живой и гораздо старше, чем теперь! Страшный черный колодец превратился в белоснежный тоннель из облаков, по которому она летела, а снаружи ей протягивал руку красивый юноша. Он вытащил ее из плена, где она так долго томилась! Колодец исчез, а вместо него стояли красивые качели, на которых она сидела, а юноша-спаситель раскачивал их! Дивная мелодия сопровождала чудесный сон, и Эмилика сама толком не знала, кто ее напевал!
Так приятны были эти сновидения! Так не хотелось ей просыпаться в полнолуние! Но только лунный свет падал на гроб и ее мертвенно-бледное лицо, сон уходил.
На одиннадцатый день рождения Эмилика проснулась под нежное пение и вдруг поняла, что она сама и пела! Кому же ещё петь?! Уж точно не паучкам-кудесникам…
Тут из глубины амбара-подземелья приползла мамаша-Паучиха и стала переодевать дочь в новое платье, довольно оглядывая подрастающую царевну. Сегодня она не нагрузила ее шитьём.
До двенадцатого дня рождения оставалось совсем немного. Всего-то считанные недели – и мечта ведьмы осуществится! Девочка же и не подозревала, в какую игру ее втянула безумная мамаша, а лишь беспрекословно подчинялась.
Царевна выполнила приказ и переоделась в красивое чёрное ажурное платье с длинными струящимися рукавами. Паучиха сама заплела в косу локоны дочери и украсила мёртвыми высушенными паучками-заколочками. А на грудь, возле висящего полупустого флакона, приколола крупную пушистую брошь – ещё живого, шевелившегося восьмилапого собрата. Паучиха долго создавала это страшное украшение, сначала она отыскала самого красивого паука, потом проколола его брюшко, но не убила, чтобы несчастный паучок прямо сейчас продолжал шевелить лапками, пытаясь удрать с груди Эмилики. Царица видела в этом особую красоту. На и без того длинные ресницы дочери обезумевшая мать прицепила сушеные паучьи лапки, и взгляд царевны стал по-настоящему открытым для привлечения и очарования мальчиков. Для них-то и старалась Чёрная Вдова, потому издевалась над дочерью, создавая «красоту», совсем позабыв, что человека такой образ, пусть и красивой, но жуткой девочки, скорее, оттолкнет и даже лишит чувств, нежели приманит. Но именно это и было ее замыслом.
… Эмилика, уснувшая в жутком образе, что сотворила для нее матушка, проснулась на двенадцатый день рождения и привычно уселась в гробу. Заветный сон про мальчика-освободителя ещё не выветрился из головы, а чудная песенка слетала с губ.
Но тут Эмилика резко замолчала и распахнула от удивления глаза – за то время, пока она спала, паучки-кудесники успели сплести длинную, до самого устья колодца чёрную лестницу! А возле колодца стоял мальчик! Он словно оцепенел и глядел на Эмилику, решив, что перед ним ожившая героиня страшной истории! Жуткая, отталкивающая, но и как будто манящая необычная красота мёртвой девочки лишила его речи и движения. Он бы и рад бежать, но на него словно опустилась липкая паутина, от которой не избавиться, сколько не маши руками.
Девочка же, то ли от страха и неожиданности, то ли по привычке, вновь стала напевать мелодию, а паучки-кудесники одновременно живенько доплетали перину прямо до ног мальчугана! Услышав пение, тот будто ожил, лицо его озарилось безумной улыбкой, а ноги ступили на ажурную ткань лестницы… Мальчик не смог двигаться дальше: стопы прилипли к паутине, и он, не удержав равновесие, упал и скатился по прочной паутине прямо к гробу опешившей Эмилики.
У ее ног он лежал как спеленутый младенец. Тут же из глубины подземелья появилась царица Паучиха. Гигантскими щупальцами она забрала кокон с мальчиком и унесла в свое логово.
Там она положила пленника в гигантскую люльку, что смастерили пауки-слуги, и стала медленно-медленно покачивать, напевая колыбельную:
Баю-бай, сыночек, спи, не замерзай!
Паутинка липкая, шибче согревай!
Будешь упираться, я к груди прижму: