Невеста замка роз (СИ) - Бруснигина Ольга. Страница 12

Колдун сам не ожидал подобного результата. Он очень гордился собой, отчего тут же устремился вдоль по коридору в поисках смотрителя галереи. Он ожидал не просто слов похвалы, а лести.

— Браво! — захлопал в ладоши смотритель, как только узрел шедевр, — нужно сообщить его величеству. Он сейчас в отвратительном настроении и очень скучает по малышке Белле.

— Я старался угодить… — тихо произнес колдун.

— Превосходно, чудесно, бесподобно, — твердил смотритель галереи, не отрывая взгляда от картины.

Что-то поистине мистическое было в этом по-настоящему волшебном произведении человеческого таланта.

Действительно, король Вильям, как только увидел картину, прослезился.

— Моя доченька так похожа! Вы замечательный творец!

В тот же день, колдуна осыпали царскими почестями, выделив место за столом. Еще в награду он получил увесистый кошель с золотыми монетами, на которые мог бы безбедно существовать целый год, ни в чем себе не отказывая.

— Не желаете ли стать придворным художником? — спросил король, поднимая кубок.

Колдун в ответ склонил голову:

— Да, простит меня, ваше величество, к сожалению не могу.

— Надеюсь, у вас веская причина, иначе я не приму отказ! — почти грозно заметил король.

— Я странник. Мой путь еще не закончен. Где-то впереди меня ждут неизведанные страны, широкие моря, высокие горы. Моя нога еще не ступала по великим пескам пустыни, а руки не касались холодных льдов северной стороны.

Король, слушая такие речи замечтался.

— Знаете, а я завидую вам.

Колдун ничуточки не смутился. Побывав в этом замке, он не видел более несвободного человека, чем сам король. Он был не вправе предаваться веселью или мукам печали, не мог творить безрассудства или лить слезы. Золотая клетка со всеми привилегиями, порой была так тесна.

— Я обязательно оставлю для Вас подарок, перед тем как попрощаться, — пообещал колдун, уже видя в каком образе, появится король на его картине.

На следующее утро он вновь порадовал властителя сих земель своим творением. Портрет короля, облаченного в красный плащ с золотой вышивкой, оказался настолько ярок, что слепил глаза всем смотрящим на него.

Король Вильям не отводил глаз от своего портрета. Долго всматривался в каждую морщинку на лице, в каждую складку одежды, а затем коротко произнес:

— Вы воистину великий художник, Уильям! Только, кажется, что Вы чуть приукрасили мой образ, изобразив моложе, стройнее и …

Король минуту помолчал, а после, проведя перстом по холсту, добавил:

— …Седых волос на портрете гораздо меньше. Годов пятнадцать, наверное, мне простили.

Колдун занервничал, полагая, что король, таким образом, пытается отчитать его за недостоверность лица.

Заметив его замешательство, король улыбнулся самой добрейшей улыбкой, которая была припасена для поощрения отличившихся поданных.

— Вы порадовали меня, Уильям! Пусть на мгновение, я ощутил прилив молодости, но вместе с тем и сожаления. Да, к прискорбию, время не щадит даже королей! Но для потомков, которые будут изучать историю рода, благодаря Вашему портрету, я буду олицетворять величие, благородство, отвагу.

Король снова прервался на раздумья.

— Надо бы позвать моего портного. Этот плащ не дает мне покоя.

— Однажды, я имел удовольствие наблюдать правителя южного королевства в таком одеянии. Он не пожалел золота и драгоценных камней, чтобы расшить и без того дорогую ткань, — поведал колдун, естественно привирая. Он никогда не видел того, о чем вещал без запинки.

— Вот увидите…

— Завтра, на рассвете, я покину ваш гостеприимный дом, — внезапно предупредил колдун короля.

— Какая жалость! Если, вдруг, когда-нибудь решите вернуться, — начал его величество.

— Никогда прежде не встречал столь великодушного господина, — прервал колдун, уже догадавшись о чем пойдет речь.

— Возвращайтесь. Здесь для такого талантливого человека всегда найдется и кров, и стол, а еще — почетное звание придворного живописца.

Глава 14

Славный король и не подозревал, что похотливый лиходей задумал совершить в эту ночь еще одно злодеяние. Не мог же он уйти, не попрощавшись. Черная, до самой глубины прогнившая душонка, требовала удовлетворения своих низменных потребностей. Все скопление напряжения сосредоточилось ниже пояса. От сего все росло и множилось озлобление против всего человеческого мира.

Помнится, когда он в образе молодого красавца сира де Росса, он возлегал на ложе самой королевы в ее опочивальне, она говорила, что супруг посещает ее накануне растущей Луны. У него имелся шанс воплотить еще один любопытный замысел, совершая попытку забраться в тело самого короля.

К прискорбию, светило только-только открыло свой полный лик. Зато это давало ему сил гораздо больше, чем в остальные дни.

Только наш колдун — изворотлив и хитер. Он сделался легкой невесомой тенью, следящей за всеми передвижениями в замке. Вот он, заметил, что слуги, разбрелись по своим комнатам, а доблестная охрана заняла удобные для дремоты позы на постах. С испокон века в этих краях не было серьезных войн и нападений неприятеля. С соседями тихо-мирно велась торговля, совершались турниры и прочие этикетные любезные дела. Оттого и вся челядь не вздрагивала от испуга, не пыталась прятаться и тем более редко оглядывались по сторонам. А зря!

Его величество король Вильям, сытно поужинав кроликом, фаршированным жареными потрошками, лучком и грибами с ароматными специями, испробовав пинту молодого вина нового урожая, поднялся по лестнице на этаж, со спальными покоями. Кряхтя от переедания, он медленно преодолевал ступени, держась за перила. Пару раз даже пришлось делать остановку, чтобы перевести дух. Если так и дальше пойдет, надо будет задуматься, чтобы устроить для себя комнату отдыха рядом с обеденным залом.

В темном коридоре, где заботливые слуги уже потушили почти все факелы, король ориентировался наощупь. Ему мечталось поскорее уложить свое уставшее тело на свежие простыни, но…

Он, заранее знал, что жена не уснет, пока он не пожелает ей доброй ночи. Такова уж традиция, заложенная с самого начала их брачных отношений. Сам виноват! Чувствуя каплю вины за собой, он каждый раз был слишком любезен со своей половиной. Супруга еще так молода, с каждым новым днем цвела все пышнее и ярче, когда он увядал с такой же скоростью. В ее грации, походке, синеве глаз все было пронизано женственностью, чувственностью, нерастраченной, к сожалению. Всякий раз, когда его милая жена появлялась в обществе, все без исключения не могли сдержать восхищения.

А он? Он все понимал, ощущал каждой клеточкой тела, но исправить ничего не мог.

— Душа моя, — произнес он тихо, входя в уютную спальню супруги.

— Я ждала вас.

— Немного задержался, дела.

Королева, в глазах которой отображался отсвет свечей, была грустна. Впрочем, как и всегда.

Его величество мог лишь любоваться на великолепное создание природы, заключенное в образе его жены. Она уже приготовилась ко сну: распустила длинные косы, облачилась в сорочку из тонкого, почти невесомого кружева, подчеркивающую гибкий стан, высокую, совершенную грудь.

— Доброй ночи, любовь моя, — со вздохом вымолвил король.

— Доброй ночи, мой супруг.

Она была готова расплакаться в голос, вновь оставаясь одна. Столько раз она повторяла сама себе, что ее прокляли еще в раннем детстве, готовя столь печальную судьбу. Богатство, власть, поклонение верных поданных на одной чаше весов, а на другой — отсутствие простого женского счастья: любить и быть любимой.

Чувство вины перед мужем и дочерью за прелюбодеяние с сиром де Россом не давало ей покоя. Это как же надо оголодать, чтобы пойти на подобную подлость? Никогда прежде она не опускалась настоль низко: уподобилась уличной девке, раздвинувшей ноги перед первым встречным. Это была ее первая измена, и, наверняка последняя. У нее столько раз возникало желание завести постоянного любовника. Видя перед собой сотни поданных мужского сословия, она обнажала их тела, представляя их в соблазнительных позах.