Теотль Сухоруков (СИ) - Кленин Василий. Страница 37

Тлакатль буравил меня взглядом.

— А, Даритель! Если ты и дальше будешь считать себя пленником, то чем ты отличаешься от астекского раба? Возможно, тогда будет правильно, если ты и судьбу его разделишь? День Токсталь, кстати, совсем скоро.

Глава 21

Цыганка привокзальная

Было ли мне страшно в тот момент? Безусловно, да. Но я, как мантру, повторял в голове одну мысль: страх — долой! Тлакатль не должен загнать меня обратно. Но, с другой стороны, он должен чувствовать себя победителем. Так что маска растерянности, страха, гневадолжна присутствовать обязательно. И это было нетрудно сделать! Потому что Человек почти прямо сказал мне, что я полезная корова, но, если корова будет доставлять больше неприятностей, чемпользы, то ее прирежут.

Логично. И даже прецедент привел мне в качестве примера.

Дождавшись его ухода, я успокоил расшалившиеся нервишки. И начал думать. Главный вывод, который я могу сделать: следующая попытка освободиться станет для меня последней. Хуакумитлу торжественно распилят на части и примутся молиться мощам с удвоенным усилием. Либо найдут другого такого же и продолжат молиться уже ему. Для меня, собственно, никакой разницы.

Составить план по спасению не получалось. Родился только пункт первый: изо всех сил доказать свою полезность, чтобы лишний раз задумались, прежде чем прирезать. Я принялся старательно выдумывать новые дары, что дело далеко непростое. Почти все идеи родились еще в Четландии. Остальное либо не реализовать в имеющихся условиях, либо они нафиг не нужны.

Но яма появится только у того, кто копает. Я высасывал из пальца, что мог. Неожиданно стрельнула совершеннейшая мелочь: я вспомнил, как делал вертушки из бумаги. Крестовинка на палочке, несколько лопастей из разноцветных листков, скрученных в кулечки. И бежишь по улице — радостный беззаботный пацан — а вертушка крутится на ветру.

Индейцам понравилось! В короткий срок храм был утыкан шелестящими вертушками. А я рассказал, что точно такую же штуку, только очень большую, можно использовать для мельницы. Ветряк сам будет крутить жернова, даже рабы для этого станут не нужны. Я смутно понимал, что это должно работать посредством системы шестерней, но не мог толком это ни изобразить, ни объяснить. Проект ветряных мельниц ушел на полку, хотя, меня похвалили за усердие.

Я же волком метался по подземелью. В конце концов, из мучительных поисков выхода я выдавил промежуточную цель: мне нужен независимый источник информации. Причем, такой, который сам об этом знать не будет. В подземелье появлялось более двадцати человек. Несколько обычных охранников контролировали меня во время редких прогулок (теперь те стали абсолютно похожи на тюремные выгулы; в специальном месте, строго по определенным часам). Но мне важны те, кто посменно работали со мной в святилище. Кто-то из них тоже всего лишь охранял бога, но некоторые по-настоящему работали в команде, реализуя мои предложения. Постоянных «секретарей» было восемь. Честно говоря, у меня даже раздумий не было за кого взяться.

Жертвой пал пучеглазый Шихтли. Во-первых, это точно был не человек Тлакатля. Служка работал в подземном святилище еще до моего прихода. Во-вторых (и это главное) парень был ума явно недалекого. Впечатлительный, трусоватый и суеверный даже на фоне прочих индейцев.

Берем в разработку.

Постепенно я несколько изменил правила работы с «секретариатом». Специализация у них и раньше была, но теперь я свел людей в группы, причем, сделал так, чтобы Шихтли оказался в группе с самыми малознакомыми ему жрецами. А вот приятелей перевел в другие команды. И работал с каждой по отдельности. В командах друзей Шихтли изредка, ненароком задавал вопросы об их пучеглазом приятеле. Через какое-то время у меня набралось пухлое досье на этого товарища.

Второе новшество: я начал делать предсказания. На конкретных людей в Чололлане. Либо известных, либо тех, кого знали мои надзиратели. Кое-что о механике работы фальшивых предсказаний я знал. Программирование клиента, реверсивная психология. Методы просты, но мне не хватало навыков работы. Так что я на ходу учился давать общие, размытые заявления, которые трудно проверить. Или предсказания, которые и так свершатся с высокой долей вероятности. На многих сильное впечатление произвело, когда я заявил, что младшая жена Ичтакауэки может в ближайшее время умереть во время родов. К большому моему сожалению, так и случилось. Шихтли и остальные служки смотрели на меня полными ужаса глазами. Но понятно, что магии в моем предсказании было нуль с копейками. Я помнил дату, когда тлатоани объявил девочку своей женой. Высчитать срок родов было легко. А она, действительно, девочка — ей 15 лет не стукнуло. Невеста была худосочная, болезненная, бледная, хотя, и редкая красавица, что и проложило ей дорогу в постель тлатоани. Вероятность тяжелых родов — стопроцентная. А смерть? Смертность матерей именно в первые роды была огромной. Прежде всего, из-за антисанитарии. Повитухи лезли за плодом немытыми руками — ну, и сами понимаете.

Причем, вмешаться в этот процесс у меня практически не было возможности: роды — таинство. К тому же, таинство женское. Там свои боги, свои правила, целая гора священных табу. И меня с моей гигиеной в этот мир не пускали. Ни в Четландии, ни в Чололлане. По итогу, если женщина умудрялась пережить первые роды — то дальше она, скорее всего, будет рожать, как из пулемета. Ее иммунитет оказался сильнее этих ваших бактерий. А вот первый раз — это как монетку подбросить. У бедной девчонки на счастливый жребий шансов мало.

Только я увидел потрясенные лица пришедших ко мне жрецов, как сразу понял, что моя жестокая ставка сыграла.

— Передайте великому тлатоани мои слова поддержки и утешения, — заговорил я первым, не дав им время всё объявить. Мои тюремщики остолбенели. — Ребенок выжил?

Я задал вопрос утвердительно, хотя, конечно, знать этого не мог. Если скажут нет — то нет. Однако служки кивнули.

— Я так и думал, — многозначительно сказал в никуда. — Подождите меня!

Надо выжать из этой ситуации максимальный профит. Я еще не знал, как использую Шихтли, но самое важное для меня — подать весть своим. Значит, нужен легальный канал по выносу информации наружу. Оторвав лоскут ткани, я схватился за кисть и вывел на нем несколько незамысловатых узоров.

— Передайте это тлатоани, — протянул я материю старшему «надзирателю». — Пусть этот оберег положат в колыбель к малышу. Надеюсь, он отгонит проклятье.

Снова лотерея. Но снова почти беспроигрышная. Ребенок выжил во время очень тяжелых родов и не умер в ближайшие часы после гибели матери. Значит, смертельной опасности нет. А малыш — настоящий борец за жизнь. Так что шансы выжить у него имеются. Но даже, если он умрет — я мало что потеряю. А вот если выживет — хотя бы, месяц-два — то эти люди будут уверены, что я могу защищать от проклятий.

Шихтли будет уверен.

«Надзиратель» осторожно принял тряпку и внимательно изучил знаки. Я не боялся, что Человек их снова проверит — это были бессмысленные каракули. Так что, негативных последствий не ждал. А дорожку этот лоскуток проложит… Наверное.

Бросив как бы нечаянный взгляд на пучеглазого, я внезапно изобразил испуг.

— Шихтли! Как ты себя чувствуешь?

Парень аж подпрыгнул от испуга. Что сказать, момент подходящий.

— Х-хорошо, мой Бог.

Я выдохнул с облегчением. Но снова с подозрением оглядел младшего жреца.

— Скажи, а не видел ли ты, когда сюда шел, тени в виде хищной птицы?

Тени… Что может быть страшнее тени для человека, лишенного электрической лампочки! Да весь мир вокруг — это мир непонятных, загадочных, пугающих теней. Помню, когда мы изучали архаическое мышления, нам рассказали о теории Кого-То-Там (конечно, я благополучно забыл все эти имена), согласно которой религия возникла у диких людей, что сидели вечерами вокруг костра и с испугом смотрели на тени, отбрасываемое пламенем. Тень — это тайна. Она неуловима. Ее власть безгранична.