Теотль Сухоруков (СИ) - Кленин Василий. Страница 68

Ветер поклонился, с трудом сдерживая радость и волнение. Ему досталось самое большое подразделение. Он еще не знает, но именно оно заточено под борьбу с испанцами.

— Второе по старшинству воинство — Черное. Всегда его возглавлял Черный Хвост. Но теперь я передаю власть над ним Брату Гнева, который сберег воинов Горы в Стране Облаков. Это воинство сохранит строевые щиты и копья. Но мы усилим доспехи. Сила черных — в слаженности, поэтому сюда следует набирать воинов, готовых к командной работе. Предлагаю воздавать воинство Горы на основе четлан и толимеков. Брат Гнева, поручаю тебе собрать две четырехсотки воинов.

Четланин слегка улыбнулся и кивнул.

— Третье воинство — Белое. Стрелки из луков. И кому им командовать, как не Аскуатле. Муравей, ты лучше меня знаешь, какие люди тебе нужны, но теперь твоя задача меняется. Больше твоих людей не будут разменивать по мелочам, слать вперед на разведку. Ты должен создать мощный отряд, который будет бить часто, точно и далеко. Залпами в сотни луков. Отбирай лучших, кто имеет навыки стрельбы и зоркий глаз. Даю тебе право первенства на выбор, другой предводитель не сможешь забрать себе тех, кого выберешь ты. Аскуатла должен собрать и обучить также две четырехсотки.

— Две?! — Аскуатла поперхнулся, а потом хищно улыбнулся. — Это будет дождь стрел…

«Верно, Муравей, — молча согласился я. — И этот дождь стрел должен разить дальше, чем испанский огнестрел».

— Четвертое воинство… Начну с того, что его возглавит Отмеченная Спина.

Собрание загудело. Первый нечетланин в высшем командовании. Вочтуиката вообще завопил и хлопнул радостно по спине своего приятеля. Спина же сидел, не шелохнувшись. Словно, знал, словно, всё идет должным обычным образом.

— Твое воинство должно стать самым скрытным. Возьми людей, с которыми ты обучался у Вапачиро. С ними ты научишь остальных разведывать местность, красться в лесу и горах. Вы должны стать мастерами засад: бесшумными, невидимыми и неотвратимыми. Должны уметь зайти в спину врагу, когда тот увлечен боем. Должны уметь прокрадываться в стан врага и тихо забирать нужных пленников. Должны понимать любую речь. Поэтому отбирай себе опытных охотников, следопытов, причем, из каждого племени, что есть здесь. Тогда вы сможете узнать тайны любого врага на любом языке, сможете провести войско Бога по любым землям. У вас будет легкое оружие: ближнее метательное — пращи да атлатли, топоры, кинжалы, малые маки — ничего двуручного. И легкий стеганый доспех. Тебе также предстоит собрать две четырехсотки воинов, Спина.

Тот молча кивнул.

— А какого цвета будет наше воинство? — спросил Вочтуиката, уже убежденный, что он-то будет воевать бок о бок со своим корешем-вождем.

— Оно… — я задумался. — Оно будет Бесцветное. Воинство-невидимка. Вы должны принимать цвет места, в котором воюете: леса, гор или пустынь. Ваши одежды и доспехи укроют вас от чужого взгляда. Даже боевая раскраска должна быть маскирующей.

Последняя идея пришла мне в голову прямо сейчас, я просто вспомнил, что Спина перед каждым боем неизменно себя разрисовывал.

— На этом пока всё. Завтра каждый предводитель должен подойти ко мне: мы обсудим его задачи в деталях. А после этого они начнут набирать людей в воинства. Золотое, Черное и Белое займут три отдельных лагеря. А Бесцветному предстоит квартировать во всех трех — потому что разведка и охрана рубежей для них начнутся уже завтра. И помните: любые споры о том, кто куда переходит, кто кем командует — решает Черный Хвост. Его решение окончательно.

Я дал знак всем расходиться. Что-то так устал от программной речи, что поспешил выйти на воздух. Уже вечерело. По всему лагерю разожгли десятки костров, пахло кашей и лепешками. Где-то — даже мясом!

У одного костра оказалось особенно людно и шумно. Неуничтожимое обезьянье любопытство повело меня именно туда. Вскоре, стало ясно, что какой-то местный «скальд» распевает «вису», подстукивая себе барабанчиком.

В тексте чувствовалась школа толимекских сказителей, которых я сам натаскивал в «магии» стихотворного размера, «чуду» рифмы. А песня явно повествует о героической гибели золотых в Толимеке, которые своими жизнями прикрыли мое… бегство. Голос тоже знакомый. Я пошел на него, как загипнотизированный.

— Чокопиц?!

Парень смущенно смолк и опустил барабан.

— Да что ты! Продолжай!

— Нет, вла… мой Бог! Не стоит мне перед тобой… Со мной настоящий сказитель есть! У него великий талант! — и брат моей жены (той, которая из Толимеки — теперь уточнять надо!) быстро передал барабанчик воину в годах. Седовласый толимек степенно поклонился мне и затянул какую-то балладу из тех, что я лично помогал создавать в былые годы.

Голос великолепный. Но неинтересно.

— Почему ты перестал петь? — шепнул я на ухо Чокопицу.

— Да у меня таланта нет, — со смущенной улыбкой отмахнулся парень. — Это я просто пользуюсь тем, что князь. Иначе такого сказителя помидорами закидали.

— Но тебе нравится петь?

— Не петь… — видно, что толимеку стало трудно оформить мысль. — Истории… Они во мне сидят и выплеснуть их хочется. Вот я и…

Он не закончил фразу.

— Подожди. Это была твоя песнь?

— Да, мой Бог. Я историю про Прекрасную Слезу знаю вдоль и поперек. Всех, кого мог, опросил. И песнь я уже раз десять переписывал. Потому что каждый раз выходит что-то не то. Как будто, я просто ее пересказываю. А во мне та битва, как живая сидит! Я вижу это всё внутренним глазом. И хочу так же показать! Чтобы все увидели живых воинов: героев и злодеев. Услышали их голоса. Стоны боли… Но не получается передать. Не те слова.

Я смотрел на Чокопица, и приятные мурашки побежали по моему телу. Потому что я видел мучения моего сродственника и ясно понимал, что могу ему помочь.

— Давай-ка отойдем в тихое место, поболтаем.

Мы ушли в тень.

— Есть такая штука, Чокопиц. Называется она — театр.

Клянусь, мы проболтали полночи! Вернее, болтал я, выуживая из своей памяти все те крохи, что имелись у меня по поводу театрального искусства. Когда Чокопиц уловил идею, то просто вцепился в меня и тянул информацию клещами. О том, как писать пьесу, как подбирать актеров и работать с ними. Как должна выглядеть сцена, как украшать ее декорациями, как разводить актеров по ходу действия, как работать на зал. Тысячи вопросы, я сам не ожидал, что знаю ответы почти на треть из них!

Все те дни, что я находился в лагере, он ловил меня в свободные минуты — и продолжал пытать. А потом вдруг засобирался домой.

— Мой Бог, Сын Обезьяны и сестра (твоя супруга) отпустили меня ненадолго, — оправдывался он. — Я должен лишь убедиться, что наши воины и твой сын находятся в надежных руках…

Мне оставалось только сдержать улыбку: раньше парень явно не спешил домой, насаждаясь походным бытом. А теперь у него зудело всё тело — театр замутить. Я только и успел, что подсунуть ему пяток жрецов — для обустройства нового храма Золотого Змея Земли.

— Двое из них обучены знакам Ийохали, — шепнул я Чокопицу на прощанье. — Используй их, чтобы записывать пьесу. И актеров путь грамоте учат… Да и сам учись!

— Я умею, мой Бог, — смущенно ответил юный князь, не вдаваясь в подробности.

Но жрецов взял и стремительно умчал на юг. И только теперь я понял, что юный Ейтимитла Третья Рука остался полностью на моем попечении.

«А ведь, действительно, надо заняться детьми!» — подумал вдруг я.

…Сыновья собрались в моем «офисе». Старшие стояли сами по себе: Высокий Орел тоже остался в одиночестве, так как его мать, Звезда, уехала домой, заниматься своими княжескими делами. Я так понял: пока дворец не будет готов, куитлатекскую княгиню сюда можно даже не звать. Только младшенький Коколимель сидел на коленях матери и почти не замечал меня. В кабинете собрались также Вапачиро и Конецинмайла.