Семь ночей в постели повесы - Кэмпбелл Анна. Страница 3

– Да. То есть нет. – Она подняла дрожащую руку в черной кожаной перчатке. – Вы пытаетесь запугать меня.

Он продолжал улыбаться.

– Если и так, то, я бы сказал, у меня это получается.

Мисс Форсайт выпрямилась. Она оказалась довольно высокой, но ей все же было далеко до его шести футов.

– Я же сказала вам, зачем я здесь. Я не стану сопротивляться. Незачем изображать опереточного злодея.

– Вы будете сносить мои отвратительные ласки, но не позволите мне снять с вас накидку? Это несколько глупо.

Она перестала пятиться исключительно потому, что уперлась спиной в каменную стену. Глаза ее вспыхнули золотистым огнем гнева.

– Не насмехайтесь надо мной!

– Почему же? – лениво поинтересовался Меррик и протянул руку, чтобы развязать завязки на шее.

Она вжалась в стену в тщетной попытке спастись.

– Мне это не нравится.

– Привыкнете. – Руки его скользнули по плечам, почувствовав напряжение под промокшей шерстью. – К тому времени, как мы закончим, вы привыкнете к очень многому.

Сидони обреченно вздохнула, черты ее лица заострились.

– Полагаю, вы правы.

Насмешливость ушла из его голоса.

– Знаете, Роберта этого не стоит.

Мисс Форсайт не отвела взгляда.

– Нет, стоит. Вы не понимаете.

– Боюсь, что нет. – Если девчонка твердо вознамерилась броситься в омут с головой, зачем ему возражать? Особенно когда от нее приятно пахнет дождем и чуть-чуть женщиной. Когда он стащил накидку с ее плеч и та упала на пол мокрой кучей, обнаружилось, что под ней прелестные формы, словно созданные для его рук.

Она тихо ахнула, оставшись без накидки, и стояла, дрожа, но при этом воинственно выпятив подбородок.

– Я готова.

– Сомневаюсь, bella. – Он повнимательнее пригляделся к ее одежде и спросил с неподдельным ужасом: – Что это на вас надето?

Взгляд, который она метнула, свидетельствовал об острой неприязни.

– А что вам не нравится?

Он неодобрительно оглядел белое муслиновое платье с оборками, слишком маленькое для нее, слишком легкое для такой ненастной погоды, слишком немодное, слишком… в общем, все слишком.

– Ничего, если вы одеты, чтобы играть жертвенную девственницу.

– Почему же? – спросила она с горячностью. – Я ведь девственница.

Он закатил глаза.

– Ну разумеется. Тогда почему вы вручаете мне свою девственность, а не даете своей глупой сестрице самой расхлебывать кашу, которую она заварила.

– Вы ведете себя оскорбительно, сэр.

Он усмехнулся. Девушка оказалась куда забавнее, чем Роберта. Роберта уже устроила бы ему истерику. Однако невозможно представить, чтобы эта сдержанная богиня прибегла к такому средству. Быть может, ему, в конце концов, повезло. Его затаившееся раздражение из-за интриг Роберты, утихающее под влиянием дерзкого вызова этой прелестной девушки, исчезло без следа. Заманить Роберту в ловушку было делом отнюдь не сложным, хоть перспектива наставить рога своему презренному кузену и представлялась весьма привлекательной. Соблазнение же Сидони Форсайт обещало воистину прекрасное развлечение.

– Это мое лучшее платье, – надменно заявила мисс Форсайт.

Он насмешливо подергал обвисшую оборку вокруг выреза.

– Возможно, когда вам было пятнадцать. – Взгляд его заострился. – А сколько вам вообще-то лет?

– Двадцать четыре, – пробормотала она. – А вам?

– Слишком стар для вас. – В свои тридцать два он был ненамного старше по годам, но на миллион лет старше по опыту. И в этот миллион лет он не был образцом благоразумия.

Ее лицо осветилось внезапной надеждой.

– Это означает, что вы меня отпустите?

На этот раз он рассмеялся в открытую.

– Ни за что на свете.

Она побледнела от страха. Он обнял ее одной рукой за плечи, голые под тонким лифом. При соприкосновении что-то необъяснимое произошло между ними, словно пробежала искра. Когда она вскинула на него испуганные глаза, он погрузился прямо с головой в их бархатистые глубины. Она задрожала, и он ослабил и смягчил объятие.

– Чего вы ждете? – выдавила девушка сквозь зубы.

Высечь его мало за то, что он ее мучит, но Джозефа по-прежнему одолевало любопытство. Он поднял другую руку к подбородку и повернул ее лицо. Так близко он различал каждую ресничку и золотистые ободки вокруг зрачков. Ноздри ее раздулись, словно она вбирала его запах точно так же, как он вбирал ее.

Или, быть может, она так напугана, что не может дышать?

– Вопрос в том, будет ли совращение невестки моего врага таким же запоминающимся, как совращение его жены? – промурлыкал он.

– Ублюдок… – прошипела она, обдав его лицо теплым дыханием.

Он улыбнулся, когда глаза ее расширились от страха.

– Совершенно верно, belladonna.

Он медленно наклонился и прильнул ртом к губам девушки. Запах дождевой свежести ударил в ноздри, вскружив голову нетерпеливым ожиданием. Она не отстранилась, но губы оставались плотно сжатыми. Атласное тепло опьянило Джозефа.

Он скользнул губами по ее губам, скорее, в некоем намеке на поцелуй, чем в настоящем поцелуе. Даже когда кровь вскипела в жилах, настаивая, чтоб он овладел ею, что она здесь именно для этого, Джозеф Меррик сохранил соприкосновение легким, дразнящим. И не сжимал объятий, чтобы удержать ее. Агония неопределенности граничила с наслаждением, пока он ждал, когда она вырвется, проклиная и понося его. Но она оставалась неподвижной, как фарфоровая статуэтка.

Не более чем через мгновение Меррик поднял голову, потрясенный тем, что ему не хотелось прерывать этот невыразительный поцелуй. Он судорожно вздохнул, противясь сильнейшему порыву поцеловать ее как следует. Едва ли совращение невестки лорда Холбрука доставит ему большое удовлетворение, но у него было нехорошее чувство, что это сомнение его не остановит.

Глаза ее были большими и темными от потрясения. Потому что он поцеловал ее? Или потому что на один краткий миг ей это понравилось?

– Ну, что же вы медлите? – Голос ее осип. – Кончайте уже с этим.

Джозеф укоризненно постучал по щеке девушки указательным пальцем.

– Я еще не обедал, – мягко отозвался он и отпустил ее.

Она покачнулась, но довольно быстро обрела равновесие. Дыхание неровными вздохами вырывалось из приоткрытых губ. Он предпочитал ее гнев уязвимости. Помимо воли ее уязвимость разъедала его безжалостность, как ржавчина железо.

– Составите мне компанию?

Она бросила на него взгляд, полный вполне заслуженной ненависти.

– Я не голодна.

– Жаль. Сегодня вам понадобятся силы.

Не дожидаясь, когда до нее дойдет смысл сказанного, он сел и позвонил в колокольчик. Миссис Бивен появилась подозрительно быстро. Должно быть, подслушивала под дверью. Впрочем, развлечения так редки в замке Крейвен, что Джозеф не винил ее.

– Можете подавать обед, миссис Бивен, – бодро распорядился он, за что удостоился озадаченного взгляда своей экономки.

– Слушаюсь, господин. А для вашей дамы?

Мисс Форсайт осталась стоять там, где он поцеловал ее. Она вновь походила на мраморную статую, но теперь, прикоснувшись к ней, он знал, что она из плоти и крови, – о да!

– На двоих?

Девушка не отреагировала. Боже милостивый, неужто его поцелуй связал ее язычок? Он надеялся убедить ее вновь воспользоваться им. И не для пустых разговоров.

Джозеф обратился к миссис Бивен:

– Нет, на одного. Прошу вас, покажите леди ее покои, а обед может подать мне мистер Бивен.

– Хорошо, господин. – После коротких колебаний экономка зашаркала прочь, а девушка подхватила свой скудный багаж и последовала за ней.

Как бы Джозефу хотелось быть там, когда мисс Форсайт обнаружит, что в этом ветхом обиталище ее покои – это и его покои тоже.

Глава 2

Сидони съежилась под одеялом в огромной кровати под балдахином. За окнами бушевал ветер, кидаясь на стены замка. От его рева она чувствовала себя еще более беззащитной. Страх преследовал ее с тех пор, как два дня назад в Барстоу-холле Роберта пришла к ней и взмолилась о помощи. Страх стискивал внутренности и комом стоял в горле.