Последняя жертва - Болтон Шэрон. Страница 89

Я, извиваясь, поползла от бассейна. Фейн ногой ударил меня в живот, и я затихла.

Как сквозь туман я наблюдала за Фейном, а он протянул руку и взял большой камень, отвалившийся от стены. Он положил его у меня в ногах и пошел к алтарю. Альфред подошел ближе и стал смотреть в бассейн, на его лице был написан ужас. Фейн приблизился к Альфреду и протянул руку, чтобы взять змею. Альфред шагнул назад и, казалось, еще крепче прижал к себе тайпана.

Я видела, как Фейн покачал головой и что-то сказал Альфреду, но я слышала лишь звенящую тишину. Кажется, я видела, как Альфред слегка ударил змею по голове, но не уверена. Потом он передал тайпана Фейну, и тот направился ко мне.

От меня, лежащей на каменном полу, не способной пошевелиться, до мужчин, передающих один другому змею, было всего несколько метров, но Фейн, казалось, шел ко мне целую вечность. Потому что я успела о многом подумать: о том, что змея, которая укусила Мэта, сейчас укусит и меня, и это непостижимым образом связывало нас с ним. Что, если Мэт не утонет в реке, если не погибнет из-за бури, если доберется до больницы вовремя, он будет всегда меня помнить, потому что нелегко забыть человека, принявшего твою смерть.

А потом я подумала, что должна была умереть именно так. Должна познать муки poena cullei, потому что Фейн прав. Я стала причиной смерти матери. Из-за меня она спилась до смерти.

И последнее, что мне пришло в голову, когда Фейн опустился возле меня на колени и положил тонкое, почти невесомое тело змеи мне на грудь: Шон будет очень, очень зол на меня.

Тяжелый камень из кладки стены помещен внутрь мешка, «молния» застегнута. Я не двигалась. Не двигался и тайпан. Я едва ощущала его вес, такой легкой была змея, но я знала: ее голова всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Потом меня схватили две сильные руки. С силой толкнули, и я с каменного пола соскользнула в воду.

И нас потянуло вниз, двух существ, которым судьбой было уготовано погибнуть вместе. Все глубже и глубже — туда, откуда ничего не видно, ничего не слышно. Не двигаясь, мы опускались все ниже, у меня в ушах зашумело. Я почувствовала, как мир вращается вокруг меня, как все, что я любила, несется вверх, будто уплывает прочь сама жизнь. И мне захотелось броситься за ней, притянуть ее к себе, потому что еще никогда мне не было так одиноко.

Ощутив себя в этом аду, таком холодном и всепоглощающем, я поняла, что больше не тону. Подо мной было каменное дно. И в моем аду воняло пластмассой.

Я все еще могла дышать.

Плотный полиуретановый мешок, в который запихнул меня Фейн, оказался водопроницаемым — мне поведали об этом пробивающиеся сквозь швы холодные струйки воды, — но пока он выдерживал давление воды, и внутри него осталось немного воздуха, которым я и мой пресмыкающийся друг могли дышать.

Блеснул лучик надежды — но я пока не решалась пошевелиться. Если змея меня укусит, мне конец. Противоядие уплыло вместе с Мэтом, да и было его немного — доза рассчитана на один укус. К моему удивлению, змея тоже не шевелилась. Но если пошевелюсь я, она занервничает и станет защищаться.

Столб воды давил на мешок, и мне все же пришлось медленно повернуть голову набок, чтобы продолжать дышать. Змея не шевелилась. Я стала из-за спины вытаскивать правую руку, пытаясь дотянуться до брючного кармана, где хранила нож.

Моя рука лежала вдоль тела. Как раз на кармане. Но тело мое было крепко стянуто веревкой, и с каждым движением силы покидали меня.

Тут змея пошевелилась.

Я почувствовала, как она поползла по мне вверх. Ей не понравился мой мокрый, возможно, и холодный спасательный жилет. Она направлялась туда, где было потеплее. Я чувствовала, как она заползает — такая невесомая, такая смертельно опасная — ко мне на плечо.

«Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам».

Неужели это мой голос? Или мамин? Я не знала. Но слова стучали у меня в висках, а пальцы пытались забраться в карман.

Шелковистая кожа тайпана коснулась моей щеки, змея замерла. Я приготовилась к невыносимой боли, к ощущению впивающихся в мою плоть клыков — я осознала, что потеряла. Я, казалось, чувствовала змеиное дыхание. Потом змея снова поползла и коснулась моего лица.

Пальцы нащупали холодную рукоятку ножа. Еще несколько секунд, и я смогу его достать. Но мешок быстро наполнялся водой. А самая опасная в мире змея обвилась вокруг моей шеи, положив голову мне на лицо.

«…и ничто не повредит вам».

Я схватила нож, осторожно вытащила руку из кармана и попыталась разрезать ближайший виток веревки. Перерезать бельевую веревку оказалось делом недолгим. Я перерезала еще один виток, затем еще один, пока не смогла согнуть руку в локте, и тогда я нацелила острие ножа на пластиковый мешок прямо над своим лицом. Как можно глубже вдохнула — возможно, это мой последний вдох! — и резанула ножом вдоль мешка. На меня хлынула вода. Я все еще оставалась связанной и не могла плыть, но я нащупала шнурок на спасательном жилете (Фейн даже не догадывался, что он на мне) и потянула за него изо всех сил.

Спасательный жилет наполнился воздухом, и я вылетела на поверхность, как пробка из бутылки. Мне показалось, что голова сейчас лопнет от гула, стоящего в церкви. Откуда, черт побери, доносился этот ужасный шум? Неужели рушилось здание? Веревка ослабла. Освободившись от пут, я потянулась к кромке бассейна, с силой оттолкнулась от воды и снова оказалась на каменном полу. Не обращая внимания на головную боль и грохот, сотрясающий церковь, я поднялась на ноги, испытывая одно желание — добраться до выхода. К тому же смертельно опасная змея, которая всего минуту назад делила со мной могилу, выплыла на поверхность и медленно поплыла в мою сторону. «И ничто не повредит вам».

Я, пошатываясь, попятилась. И увидела Альфреда, который одной рукой вцепился в трубу органа, а другой бил по клавишам, и Фейна, сжимавшего своими сильными пальцами горло несчастного.

Не нужно было звать на помощь — громкие, диссонирующие звуки церковного органа сделали все за меня. И знаете что? Думаю, здесь не обошлось без участия моей мамы. Тайпан выползал из бассейна, его чистые янтарные глаза смотрели прямо на меня. Но ни одна змея не может догнать человека.

Я повернулась и побежала: мимо темной воды, где и Альфред, и я едва не окончили свою жизнь, вдоль длинного прохода, где пламя настигло Ларри Ходжеса и погиб настоящий Арчи, на крыльцо, где змея укусила Руби. Я продолжала бежать. В ночь, по аллее с древними липами, быстрее за ворота.

Прямо в объятия детектива Роберта Таскера.

Старое дерево разлетелось как хрупкое стекло. Три удара топором — и замок отлетел, дверь стала свободно болтаться на петлях. Констебль в форме вошел внутрь и закрепил ее, чтобы она не закрывалась.

Один за другим вошли эксперты-криминалисты и разбрелись по старому дому: что-то измеряли, записывали, фотографировали. Мы вошли последними, поскольку были менее важными специалистами — нас пригласили только для того, чтобы мы позаботились о живности.

Переступить порог для меня оказалось несложно, но оставаться там, вновь вдыхать тошнотворный воздух — самое ужасное, что мне приходилось делать за свою жизнь.

— Впервые вхожу сюда через парадную дверь, — проговорила я, не узнавая собственного голоса.

— Подожди в машине, — предложил Шон. — Мы с Крэгом сами справимся.

— Твоя машина опасна для жизни, — отрезала я. Сделала шаг вперед, и запах, казалось, сделался гуще.

— Что ни говори, это местечко как раз для больных, которым предписан постельный режим, — пробормотал Крэг, замыкающий нашу троицу.

— Куда, мисс? — поинтересовался полицейский, которому было приказано нас сопровождать.

Стараясь не мешать экспертам, я прошла по комнатам первого этажа, по коридорам, где уже не царила темнота — все было залито светом, — вниз по лестнице в берлогу Альфреда. Повсюду было шумно, горели электрические лампочки, словно ножами прорезая темноту. Только с вонью полиция ничего поделать не могла.