Руки, полные бури - "-Мэй-". Страница 32

Хотя успехов не было. Никто не мог отыскать Персефону и Нефтиду.

Амону нравились они обе, хотя он относился к ним совершенно по-разному. Персефона стала королевой Подземного мира весной в обрамлении костей. Как сестра, которой у Амона не было.

Согласно древнеегипетским текстам, Нефтида – спутница Ра по Подземным водам. И хотя на самом деле Амону вовсе не приходилось днём и ночью путешествовать на барке, освещая мир, ему казалось, в утверждении есть доля истины.

Если Сет был защитником, единственным, кто может победить тёмного змея, то Нефтида оставалась той, кто готов залечить раны и успокоить.

Когда-то давно Исида строила очередные козни и отравила Амона, кажется, после этого он и стал окончательно избегать её общества. Тогда ему было очень плохо, и Нефтида поила какими-то снадобьями. Амон запомнил их горький вкус и испуганное лицо Анубиса, когда наконец-то пришёл в себя. Потом явился мрачный Сет и заявил, что Исида больше не посмеет вредить. Амон порадовался, что не знал деталей их «разговора».

Сейчас Сет снова уехал в клуб, Анубис дремал в гостиной, свернувшись на диване, Амон сидел напротив, водрузив ноги на столик, пока Сет не видит. В дверях Гадес прощался с Деметрой.

Союз, после которого кто-то из богов начал клепать мемы в чатике, над ними особенно смеялись, чтобы снять напряжение: если Гадес и Деметра объединяются, то Кроносу проще сдаться добровольно.

Хотя Амон не видел тут ничего удивительного. Гадес и Деметра могли не любить друг друга, но они оба любили Персефону.

Гадес вернулся и устало уселся рядом с Амоном:

– Она пытается отыскать, но не выходит.

– Значит, они в тенях Гекаты.

– Скорее всего.

Амон не стал озвучивать мысль, что тогда их невозможно найти. Уткнулся в планшет.

Так они и молчали, пока Анубис резко не сел. Он ничего не сказал и тут же исчез, куда-то переместившись. Не прошло и минуты, как зазвонил телефон, и Амон коснулся гарнитуры, чтобы услышать голос Сета:

– Инпу?

В этот момент Анубис снова появился в облачке тёмной пыли, в которой иногда мерещились мёртвые оскалы. Обессиленно упал на диван.

– Он здесь, – сказал Амон в телефон. – Они все здесь.

Нефтида лежала, залитая кровью, но Амон ощущал, что с ней всё в порядке, мёртвое тело, он наверняка сможет позвать, чтобы она вернулась побыстрее.

Персефона сидела рядом, кажется, ещё ошарашенная переходом. Она не успела ничего сказать, как Гадес уже оказался рядом. Опустился рядом с ней на колени, взял её лицо в ладони, шептал её имя.

12

Анубис ждёт у костра, обхватив руками колени и положив на них голову. Наблюдает за танцем пламени, хотя мысли блуждают далеко. Нефтида уговаривала пойти в дом, заверяя, что он и так всё услышит.

Их скромное жилище из песчаника на краю пустыни. Когда кто-то придёт, Анубис и вправду не пропустит. Он предпочитает разжигать костёр и ждать, пока глаза не начинают закрываться.

Сегодня он наконец-то слышит шум. Пару ночей назад он уже так обманулся, приняв порыв самума за чужое присутствие. На этот раз действительно шаги, торопливые шаги по песку.

– Амон? – зовет Анубис.

Тот вскоре появляется. Тенью подходит к костру и замирает. В пламени его силуэт выглядит странно, одежда кажется потрёпанной. По прикидкам Анубиса, ему пришлось идти несколько дней от лагеря бедуинов.

– Анубис? Ты не спишь?

– Тебя ждал.

Это правда. С того момента, когда в Дуате Анубис понял, что случилось, он упросил Осириса отпустить его, пришёл к Сету с Нефтидой и стал ждать.

Он надеялся, что Амон придёт именно сюда.

– Я убил их, – сказал Амон.

Ночью рядом с пустыней холодно, но после этих слов становится совсем зябко. Даже костёр, кажется, начинает гореть тише.

Анубис кивает. Он знал об этом. Все мёртвые бедуины прошли в Дуат. Они рассказывали о карающем солнце, которое явилось к ним в лагерь. Наказывало за междоусобную распрю, но выжгло едва ли не всё поселение.

– Я не хотел, – тихо произносит Амон.

– Знаю, – кивает Анубис.

Он не ожидает, но Амон внезапно садится рядом с костром и порывисто обнимает Анубиса. Тот не ожидал такого, вздрагивает и напрягается, слишком непривычный к яркому выражению чувств. Неуклюже обнимает в ответ и шепчет, будто заклинание, которое произносит вместе с ушебти во время обрядов:

– Отдай мне свою тьму. Отдай свою боль. Я выпью их, и ты снова будешь свободен.

– Не нужно, – отвечает Амон. – Спасибо.

Анубису несложно. Он проводник, он частица тьмы и воплощённая смерть. Его не трогали убийства смертных так, как Амона.

– Это моя тьма, – отвечает Амон. – Моя боль. Но я буду рад, если ты составишь мне компанию до восхода солнца.

Распахнув дверцу, Анубис нырнул в машину. На улице накрапывал дождь, но внутри работала печка и пахло восточными благовониями вперемешку с терпким древесным запахом.

– Пристегнись, – бросил Сет и тут же начал выводить машину, вливаясь в поток движения.

Анубис послушно пристегнулся, потёр шею, по которой стекали неприятные капли. Между сиденьями сунулся Амон, который не мог молчать сзади:

– Не мог побыстрее? Мы тут давно ждём. Скажи спасибо, что Сет нас подбросит.

Светлые волосы Амона от дождя слегка вились кудряшками, в машине он недавно. Анубис глянул на Сета:

– Ты не в клуб?

– Нет, завезу вас, и за Гадесом.

На ухе Сета висела беспроводная гарнитура, он внимательно следил за дорогой, а под пальто виднелся строгий костюм. Он мог бы сойти за обычного лондонского бизнесмена.

Если бы не был древним богом.

– Там Зевс, – снова вклинился Амон. – Кажется, он всерьёз строит планы по захвату мира.

– Всего лишь распределяет силы, – отозвался Сет. – Ацтеки всерьёз угрожают остальным, а Зевс после похищения Неф и Персефоны настроен решительно.

Амон откинулся на спинку заднего сиденья. Ему без проблем удалось быстро вернуть Нефтиду, как раз к моменту, когда до дома добрался Сет.

С тех пор прошла пара дней, и Анубис не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. Нет, ничего не изменилось, всё в относительном порядке. Но Анубис не отмахивался от скребущего изнутри ощущения – а может, это навязчивые мертвецы.

Он смотрел на мать, и ему казалось, Нефтиду что-то мучает. Что-то такое мелькало в выражении её лица, когда она думала, что никто не видит. В чуть прищуренных глазах – затаённая печаль.

Но если она ничего не рассказала Сету, то делиться с Анубисом точно не станет.

Он пощёлкал музыку, выбирая что-то из классики рока, посмотрел в окно, наблюдая, как сквозь капли дождя на окне размывается Лондон. Глянул на Амона: тот сидел, рассматривая пальцы, легонько ими шевелил, и множество светлых пылинок покорно танцевали вокруг руки. Анубис видел, как Амон проделывал такое в солнечном свете, и тогда это действительно выглядело красиво и впечатляюще.

Анубис не обратил внимания, что произошло или кто кого подрезал на дороге, но со стороны другой машины послышался громкий сигнал.

– Идиот, – мрачно сказал Сет и, глядя на дорогу, показал водителю средний палец.

Пока он набирал скорость после светофора, Анубис фыркнул:

– И ты мне ещё что-то говоришь про вождение!

– Мне можно. По крайней мере, я не гоняю по мокрым дорогам на мотоцикле.

– Потому что тебе на них холодно.

Сет не удостоил его ответом и обратился к Амону:

– Ты узнал о Тиамат?

Прекратив играться с пылью, Амон скривился:

– Ты давно с шумерами общался? Они вечно нагоняют тумана, а на самом деле сидят где-то на юге и пьют пиво последние пять тысяч лет.

– Ты явно хорошо знаком с тем, как они проводят время, – заметил Сет.