Песнь нефилимы (СИ) - Тартикон Мансатар. Страница 28

Повелитель оглянулся. Позади него нестройными шеренгами шагало три десятка эгеййцев. Они тихонько между собой переговаривались и то и дело испуганно зыркали по сторонам. Повелитель немного замедлил шаг и прислушался, но не смог разобрать ни одного знакомого слова. Веревка на его шее натянулась и резко дернула вперед. Пришлось сделать несколько широких шагов, чтобы не упасть.

— Бодрее шевели лапами, урод! Иначе я тебе их отрублю и потащу за собой, как кусок мяса!

Повелитель гневно зыркнул на Отшельника и уже был готов открыть рот, но вовремя спохватился. Он здесь не за этим. Нечего преждевременно давать повод для расправы. Поэтому он лишь кивнул головой и что-то невнятно пробормотал.

Весь следующий час Повелитель внимательно вслушивался в разговор Сероглазого с тощим мужчиной, но, к сожалению, ничего нового так и не выведал. Хотя это было и не столь важно. Все, что ему было необходимо, он уже услышал во время трех предыдущих перемещений сюда.

Постепенно боль стала возвращаться, а контроль над сознанием ослабевать. Пройдя еще сотню шагов, он еще раз взглянул на могучую спину Сероглазого и разорвал связь.

Открыв глаза, Повелитель пробарабанил по столу незамысловатый мотив и задумался. Более всего его беспокоило то, что он показал себя в невыгодном свете перед двумя другими Истинными.

Еще немного посидев кресле, он поднялся и подошел к огромному идеально гладкому плоскому кристаллу, который занимал практически всю стену его кабинета. "Нужно еще раз хорошенько обмозговать и предпринять соответствующие шаги".

— ИСИ! Выведи изображение моей последней встречи с Магистром Бурсом. А также все, что было после нее, вплоть до совещания Триумвирата.

— Слушаюсь, хозяин! — отозвался из-под потолка мелодичный голос.

По кристаллу пошла рябь и он ожил. Повелитель опустился в подлетевшее кресло и, закинув ногу на ногу, сосредоточил внимание на изображении, стараясь дословно припомнить, что он думал в каждый момент беседы.

***

На подоконник широко распахнутого окна уселась сойка, привлеченная блеском большого рубина, искусно вставленного ровно в центр грудного медальона. Птица любопытно склонила голову и замерла, жадно всматриваясь в блестящую вещицу. Владелец украшения — разодетый в красные шелка высокий худощавый мужчина — замер в полупоклоне. Его одежды, украшенные многочисленными золотыми пластинами, нашитыми поверх темно-синих бархатных вставок, выгодно подчеркивали поджарую фигуру с хорошей осанкой. Но, несмотря на роскошный наряд и несомненно высокое положение, невооруженным глазом было заметно, что мужчина нервничает. Поверх замысловато переплетающегося узора татуировки на его гладко выбритой голове проступила густая испарина.

Неожиданно налетевший легкий ветерок взъерошил перья сойки, пронесся дальше и еле заметно качнул медальон на толстой золотой цепочке. Соблазн стал слишком велик. Игра полуденных лучей в отполированных гранях рубина слепила. Существование птицы сузилось до одного желания, вытеснив инстинкты прочь. Не замечая более ничего вокруг себя, сойка сжалась в пружину и бесшумно бросилась вперед, но тут же упала замертво на грубый каменный пол, не пролетев и полуметра.

Огромное витражное окно позади Повелителя было залито красно-оранжевым сиянием гаснущей звезды и невыносимо раздражало. Магистр Бурс сглотнул подступивший к горлу комок, не обратив ни малейшего внимания на упавшую в стороне птицу. Тишина и изучающий взгляд, который он на себе ощущал с момента появления в Чертогах Разума Повелителя, давили тяжестью гробовой плиты. Не выдержав затянувшейся паузы, он сделал еле заметный вдох и наконец заговорил, стараясь придать голосу спокойные уверенные ноты:

— Для беспокойства нет причин, мой Повелитель. Все готово. Мы выступим по твоему первому зову.

Обронив короткое обращение, Бурс снова покорно склонил голову в ожидании. Но больше для того, чтобы слепящие лучи дневной звезды Астар не мешали думать. Напротив него на тахте полулежал худощавый юноша с длинными черными волосами и глазами, которые заставляли магистра от страха задерживать дыхание после каждой сказанной фразы. Лицо Повелителя было будто высечено из мрамора — искуснейшим скульптором, выходцем из лучших мастерен Лагрулда. Утонченные черты Господина, разбавленные резкими линиями скул, носа и подбородка, добавляли облику хищные нотки. Казалось, что еще одно неверное слово и из-под спокойной, намеренно безразличной маски выпрыгнет кровожадный зверь.

— Для выполнения поручения наняты Проклятые Братья в количестве пятидесяти шести человек. По рекомендации главы гильдии Стальных Волков, — спешно добавил магистр, увидев чуть изогнутую бровь юноши. — Помимо прочего, со мной пойдут еще три магистра из Ордена и пара иных желтого уровня. Мы готовы выступить сразу же, как только откроется Зеркало Перехода в мир Эгейи.

— Бурс, ты начинаешь повторяться. Проклятые Братья, говоришь? Никогда не слышал о них. Какой-то Малый Дом? Надеюсь, это не новички. Спорный выбор, магистр. Очень спорный. На твоем месте я бы посмотрел в сторону наемников из Обсидиановых Туров или тех же Стальных Волков. Они уже неоднократно проверены в работе и гарантируют результат. И не нужно так нервничать, — наконец отозвался Повелитель, отпив из подлетевшей нефритовой пиалы. — Я уже начинаю сомневаться, что ты справишься с таким важным заданием. Стоишь тут и блеешь, как испуганная овца.

Высказавшись, юноша замолчал, продолжая разглядывать одну из своих новых Теней с нескрываемой брезгливой полуулыбкой. Ему доставляло удовольствие наблюдать, как его подопечный старается справиться со все усиливающимся страхом и волнением.

Хотя, ровно для этого он и воссоздал в Чертогах своего разума огромный тронный зал Арахноринга — точную копию зала королевы арахноров, руины которого он нашел внутри Мглистых гор около пяти тысяч эр назад с помощью своих верных Теней. Единственное, что он добавил от себя — это огромные стрельчатые окна. Всякий попавший сюда неизбежно ощущал себя одинокой беспомощной букашкой, затерявшейся среди огромных колон, тонущих в темноте невидимого свода. Ровно ради этого в очаге громадного камина, также созданного воображением Повелителя, изредка постреливали невидимые поленья, нарушая гробовую тишину и заставляя магистра еле заметно вздрагивать.

Внезапный шум крыльев летучих мышей, тихий скрежет толстых ржавых цепей, поддерживающих огромные горящие лампады, зажженные десятки специальных ароматных палочек и даже влетевшая в окно сойка — все это было лишь частью небольшого представления. Маленькие кусочки звуков и запахов наслаивались друг на друга, незаметно дополняли общую картину, вырисовывая в подсознании напыщенного магистра отчетливые образы. От этого его мысли начинали путаться, голос сбиваться, а сердце настолько ускорило свой ритм, что хозяин Чертогов отчетливо слышал его бешеный стук.

Повелитель пока лишь наблюдал и делал выводы, понемногу усиливая нажим. Ему было крайне важно понять, с материалом какого качества он имеет дело. Что можно из него слепить и какое давление он выдержит, прежде чем покроется глубокими трещинами.

Внутри собственного разума Повелитель был поистину Богом, а магистр лишь очередным гостем, с которым он мог сделать все, что ему вздумается, одной лишь силой мысли. Мозг удивительная вещь. Ему сложно отличить реальность от сна, если он хотя бы на миг допускает возможность происходящего. Боль, страх, желание, страсть — в Чертогах Разума все ощущается так же. Все за исключением времени. А используя небольшие уловки, эти эффекты можно многократно усилить и возвести в такой уровень мастерства, что любая попавшая в его владения сторонняя душа будет выть от страха.

"Ну, или стонать от непрекращающегося наслаждения. — усмехнулся про себя юноша. — Стоит мне лишь захотеть и ты собственными руками будешь вырывать себе кишки и жрать их. При этом еще и благодарить меня за оказанную честь. Но, пока не до этого. Боюсь его разум такого не выдержит. И ему еще хватает наглости называть себя старшим магистром Кровавого Бога! Достаточно одного взгляда, чтобы понять его жалкую личину! Убожество, от которого за тысячу шагов несет страхом, алчностью и жаждой власти. Очередной жалкий человечишка, не по заслугам возомнивший себя великим! Впрочем, как и вся их чересчур зазнавшаяся раса. С каким же отребьем мне приходится иметь дела! Нужно найти время и отправить к настоятелю их Ордена одну из Высших Теней. Показательная чистка пойдет этим бездельникам только на пользу. Несколько тысяч эр назад я бы даже разговаривать с таким не стал. Не зря видимо Просветленные говорят, что спокойные времена порождают лишь слабые сущности. Пришла пора бросить несколько тяжелых камней в слишком тихий омут Калиарда. Но, пора вернуться к разговору, пока этот убогий еще сохранил возможность мыслить и складывать слова в связные предложения". — Повелитель обреченно выдохнул и, снова отхлебнув из пиалы крошечный глоток чая, уже в голос произнес: