Совпадения случайны (СИ) - Алешина Маргарита. Страница 5
— Правда… — я опять кручу карандаш. — В этот раз какой-то человек сбросил её с подоконника. В прошлом сне мы с ней ехали на машине. Она была за рулём, а я на заднем сиденье. Я видела только её затылок — собранные в пучок золотистые локоны. Вдруг она резко затормозила и покинула салон. А потом её нашли мёртвой в лесополосе недалеко от "Пригорода". Мне снится разное, но итог всегда один — я не вижу её лица, и она мертва…
Пустившись в рассуждения, я не сразу замечаю, что Светка окончательно уткнулась в смартфон и, едва сдерживая улыбку, уже строчит кому-то сообщение. Наверняка она не услышала и половины из того, что я говорила.
Я не обижаюсь. Что взять с человека, у которого на уме лишь гаджеты, соцсети, шмотки и мальчики. Светке не понять глубины моих переживаний. У неё есть мама Тамара Борисовна, папа Владислав Андреевич и отчим Женька. Она сама его так называет. Он моложе Тамары Борисовны на десять лет, и старше Светки на двенадцать.
"Ну какой с него отец! Женька и есть Женька!" — фыркает подруга.
Моя подруга с рождения была окружена целой толпой родственников, а у меня из близких людей была только бабушка. А теперь и её не стало. Так что нам со Светкой не понять друг друга.
Возвращаюсь к каракулям в тетради и остаюсь один на один со своими мыслями, коих в моей голове целый рой.
Я думаю о вчерашней тупой шутке, придуманной Карасёвым, о плюшевом медведе, так умело скопированным его руками, о пропавшем мобильнике.
Наконец, опять думаю о матери…
Какой она была? Что с ней случилось?
Признаюсь, последнее заботит меня сейчас больше остального.
Какая же страшная участь её постигла, что бабушка предпочла унести эту тайну в могилу?..
Глава 08
Моя бабушка Ольга Николаевна Соколова была красивой женщиной. Едва тронутые сединой густые чёрные волосы собирала в аккуратный пучок на затылке, большие карие глаза чуть подводила карандашом. Другой косметикой не пользовалась, одевалась строго, вела себя сдержанно, была образована, много читала и вкусно готовила.
Всю свою жизнь бабушка преподавала русский язык и литературу в Центральном лицее, но к моему рождению уже вышла на пенсию.
До пяти лет я считала её своей матерью, потому так и звала — мама Оля.
Но однажды после утренника тётя Лиля, мама Полинки Воронцовой, спросила меня:
— Даша, как поживает твоя бабушка? Что-то давно я её не видела!
Полинка, которая на протяжении всего нашего пребывания в детском саду была занозой в моей заднице, громко прыснула. Ещё бы! Она же чаще других детей спрашивала у меня: «Дашка, а почему у тебя такая старая мама? Моя, смотри, какая молодая! А твоя такая древняя, что того и гляди развалится!» Ух, сколько раз мне хотелось врезать ей за это!
В тот момент я опять едва справилась с желанием повалить Полинку на пол и, как следует, отдубасить.
Помню, ответила тёте Лиле что-то невнятное, а вечером выбрала удобный момент и подошла к маме Оле.
Та, уютно расположившись в своём кресле у торшера, ловко орудовала спицами. Я остановилась напротив неё и спросила:
— Мама Оля, а почему сегодня тётя Лиля назвала тебя моей бабушкой?
Бабуля взглянула на меня уставшими глазами и, отложив вязание, протянула свои худые морщинистые руки:
— Подойди ко мне, милая!
Она усадила меня около себя и, мягко поглаживая по голове, проговорила:
— Видишь ли, деточка… — мама Оля умолкла на несколько секунд, собираясь с духом, и, наконец, произнесла, — дело в том, что я и правда твоя бабушка…
Я широко распахнула глаза от удивления:
— Как? А где же тогда моя мама? Ведь у всех детей в нашем садике есть мамы и папы. Только у Вадика нет. Его бабушка в капусте нашла. Он сам так говорит…
На моей последней фразе мама Оля вымученно улыбнулась:
— В капусте, говоришь? Ну, так и я тебя в капусте нашла!
— Вот здорово! — радостно воскликнула я.
Теперь мне не терпелось прийти в детский сад и похвалиться Вадику, что не только его в капусте нашли.
Позже я переключилась на что-то другое, более важное и интересное, и на какое-то время забыла об этом разговоре.
Потом детский сад был пройден. Мы уехали с Садовой. Я поступила в Центральную среднюю школу.
Вот там-то примерно в классе третьем одноклассницы во главе с Кузнецовой любезно рассказали мне о том, что деда Мороза не существует, что подарки под ёлку кладут родители, и что детей не находят в капусте.
Тогда я опять подошла к маме Оле, чтобы она объяснила мне, наконец, что на самом деле случилось с моими родителями.
— На версию про аиста я тоже не согласна! — строго предупредила я.
В ответ бабушка только вздохнула и, снова усадив меня рядом с собой, сказала:
— Думаю, пора рассказать тебе правду…
— Какую правду? — я затаила дыхание, дожидаясь ответа, но мама Оля будто нарочно медлила. Собираясь с мыслями, она разглаживала подол халата на коленях, смахивая с него невидимые пылинки.
Мне показалось, прошла целая вечность, прежде чем она, наконец, сказала:
— Деточка, я думаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы понять это… Твоя мама… Она умерла…
— А как это случилось? — спросила я.
Та будто нарочно проигнорировала мой вопрос.
— Она была очень красивой женщиной! У неё были шикарные золотистые локоны… Её звали Лариса… Ларочка…
— Почему она умерла, бабушка?
Кажется, в тот вечер я впервые назвала её бабушкой.
Та вдруг встрепенулась:
— Ой, я же совсем забыла! Мне ещё позвонить надо! Ты, Дашенька, иди пока, поиграй. Я быстро переговорю, а потом будем ужинать.
Конечно, бабуля специально уходила от разговора.
Я воскликнула:
— Бабушка! Ты не рассказала!
— Не сейчас, дорогая! Обещаю, я позже тебе расскажу! А сейчас мне правда нужно идти! — она торопливо поднялась с дивана и ушла на кухню.
Я, как послушная девочка, оставила бабушку в покое и занялась игрушками. А позже до меня долетели обрывки её телефонного разговора.
Бабушка говорила кому-то:
— Как же я расскажу ей об этом! Она же ещё ребёнок! Пусть подрастёт немного!
И вот мне уже девятнадцать, но я так и не знаю, что случилось с моей мамой…
Глава 09
После занятий мы спускаемся в гардероб, принимаем у Изольды Никифоровны наши вещи и сваливаем их на свободную скамейку.
— Пробежимся по магазинам? — спрашивает Светка, поправляя шапку перед высоким зеркалом.
Мне некогда гулять. Я хочу быстрее вернуться домой, заглянуть к Толику и забрать у него свой мобильник.
— Прости, сегодня никак! — говорю я, застёгивая пуховик. — У меня дела…
— Брось! Знаю я твои дела! Задачки по математике решать! — подруга достаёт из кармана тюбик с блеском и аккуратно наносит его на губы.
— Дело не только в задачках…
— А в чём же ещё?
Я не нахожу, что ей ответить. Не стану же я рассказывать ей подробности вчерашнего вечера.
Пока я соображаю, что сказать, подруга убирает блеск для губ и, окинув довольным взглядом своё отражение, заявляет:
— Возражения не принимаются, Соколова! Шоппинг — лучшее лекарство от хандры! Заодно и новый мобильник тебе присмотрим! А задачки твои подождут!
Светка настроена решительно, и сейчас мне проще прогуляться с ней по магазинам, чем объяснять, что новый мобильник мне не нужен, потому что я скоро верну себе старый.
Расскажи я сейчас подруге о том, что мой телефон, скорее всего, у Толика, на меня обрушится шквал вопросов:
"С чего ты взяла, что твой мобильник у Карасёва?"
"Ты виделась с Карасёвым?"
"Вы встречаетесь с Карасёвым?"
"Что? Опять?"
Ну уж нет! Лучше я сейчас промолчу и покорно соглашусь пройтись по салонам связи, чем стану отвечать на дурацкие вопросы и выслушивать истеричные вопли.
В конце концов, я могу зайти к Толику и двумя часами позже…
— Ладно, пойдём, пройдёмся по твоим бутикам… — сдаюсь я.