Поразительное на каждом шагу. Алые сердца - Хуа Тун. Страница 14
– Я не разрешаю тебе реветь!
Она сидела на земле и, задрав голову, смотрела на меня разинув рот. Очевидно, ей не доводилось встречаться с подобным бесстыдством, и ее сковал ужас.
И не ее одну. Сестра, десятый, тринадцатый и четырнадцатый принцы потрясенно застыли. Четвертый и восьмой вместе с господином наследником безмолвно смотрели на меня. В наступившей гробовой тишине можно было услышать, как падает иголка.
В конце концов наследный принц насмешливо произнес:
– Вот уж не думал, что у тринадцатого брата здесь завелась младшая сестренка!
Эти слова заставили всех прийти в себя. Минъюй-гэгэ снова ударилась в слезы. Бросив на меня злобный взгляд, сестра велела Цяохуэй и Дунъюнь увести меня, а сама начала хлопотать вокруг Минъюй-гэгэ.
Дунъюнь сделала для меня имбирный отвар, Цяохуэй прислуживала мне, пока я принимала горячую ванну. Обе они не произнесли ни слова, как и сестра, которая, вернувшись, словно забыла о моем существовании. Похоже, этим вечером один мой вид вызывал у людей страх.
Сначала я думала, что сестра скоро перестанет злиться и все будет хорошо, но прошло уже пять дней, и как бы ни выражала я смирение и покаяние, как бы ни подлизывалась, пытаясь вызвать жалость, сколько бы ни притворялась дурочкой – сестра не разговаривала со мной. Служанки приходили, молча выполняли свою работу и уходили, не проронив ни слова. Я словно стала человеком-невидимкой.
Добровольное затворничество все равно не поможет мне получить прощение, подумала я, лучше уж выйти прогуляться.
Идя по тропе, я ловила на себе странные взгляды евнухов, слуг и служанок. Они будто бы стали относиться ко мне с большим почтением и осторожностью, чем раньше. Впрочем, мне было все равно, и я продолжала шататься по двору, пока не заметила вдалеке силуэты десятого и четырнадцатого принцев и не поспешила к ним.
– Куда идете?
Они обернулись и оцепенели, уставившись на меня. Я, наклонив голову, беспечно смотрела на них в ответ. В конце концов четырнадцатый принц проговорил, прыснув со смеху:
– Что у тебя за вид?
– Вид безнадежно опустившегося человека, – ответила я, осклабившись.
– Я думал, ты плохо относилась ко мне, – без тени смущения произнес десятый принц. – Оказывается, ты еще была ко мне добра!
Четырнадцатый принц, покачав головой, со вздохом произнес:
– Во время нашей первой встречи я подумал: какая очаровательная нежная красавица!
– А теперь? – полюбопытствовала я.
Он улыбнулся со сжатыми губами и задал встречный вопрос:
– Ты же знаешь, что тебе удалось прославиться благодаря лишь одному поступку?
Вероятно, подумала я, свидетелями этой битвы были все самые уважаемые господа и барышни Пекина того времени, и само собой разумеется, что историю о ней передавали из уст в уста.
– Могу догадаться, – процедила я сквозь зубы.
– В последние дни, – засмеялся он, – среди принцев всего Запретного города [26] только и разговоров, что о «тринадцатой-сорвиголове»! – И добавил в ответ на мое вялое «Ого!»: – Даже отец в шутку спросил тринадцатого брата: «Когда ты успел завести младшую сестру?»
Прикрыв рот ладонью, я таращилась на четырнадцатого принца, не смея поверить его словам. Великие небеса, думала я, теперь обо мне знает даже император Канси! Выражение моего лица привело четырнадцатого принца в восторг, и он расхохотался.
Мы втроем шутили и смеялись, но тут к нам шустро подбежал один из младших евнухов, вытер пот со лба и поприветствовал меня, после чего с поклоном произнес:
– Я пробежал по двору добрых несколько кругов, пока нашел вас! Господин бэйлэ хочет вас видеть. Он ожидает в кабинете!
Итоги суда будут наконец оглашены, подумала я с ужасом. Я не боялась господина бэйлэ, но мне было страшно за сестру – не хотелось впутывать ее в это. Взглянув на мое лицо, омраченное тревогой, десятый принц грубо произнес:
– Теперь-то ты испугалась?
Но четырнадцатый, улыбаясь уголками рта, мягко сказал:
– Не бойся! Я замолвлю за тебя словечко.
Я изумленно взглянула на него и тихо ответила:
– Спасибо!
Когда мы вошли, восьмой принц сидел за столом и что-то писал. Он кивнул десятому и четырнадцатому принцам, а затем опустил голову и продолжил писать, даже не взглянув на меня. Десятый и четырнадцатый нашли себе по стулу и сели; я же осталась неподвижно стоять посреди комнаты, опустив голову, и думала про себя: ну вот, еще один делает вид, что я невидимка.
Прошло немало времени: десятый принц вместе с четырнадцатым успели выпить по чашке чая. Восьмой принц наконец отложил кисть, запечатал документ и вручил его ожидавшему евнуху со словами:
– Передайте эту докладную записку прямо в Министерство чинов [27].
Спрятав записку в рукав, евнух удалился.
Пригубив чай, восьмой принц обратился к десятому и четырнадцатому:
– Что вы думаете об утреннем инциденте с жалобой на Чан Шоу, который предложил привлечь на нашу сторону Э Баовэя, главу гуандунских пиратов?
– Что тут думать? – заорал десятый принц. – Как можно быть мягким с морскими разбойниками, которые творят беззаконие? Не казнишь одного в назидание остальным, и в будущем они совсем распояшутся!
Восьмой принц не обратил на него никакого внимания, глядя лишь на четырнадцатого. Подумав немного, четырнадцатый принц произнес:
– Хотя наш царственный отец ничего не сказал, я полагаю, в душе он уже давно ухватился за эту мысль. Пожалуй, он согласится с мнением шилана Чан и даст добро. Эти двести тридцать семь пиратов отважны и искусны в бою, настоящие удальцы, и притом прекрасно ориентируются в тех водах. Если удастся заставить их сражаться на нашей стороне, наша военная мощь на море значительно вырастет, и другие пираты десять раз подумают, прежде чем напасть. Это также поднимет авторитет Великой Цин – все увидят, что, если способные люди хотят служить своей стране, император всегда готов предоставить им подобную возможность.
Выслушав его, восьмой принц согласно кивнул – видимо, мнение четырнадцатого принца совпадало с его собственным.
– Потому я тут же подал записку с ходатайством о снисхождении к шилану Чан.
Затем они продолжили говорить о делах, в которых я ровным счетом ничего не понимала, думая лишь: ого, политика! Хитрые комбинации! И я стояла, стояла, стояла…
Стемнело. Вошел евнух с вопросом, стоит ли накрывать к ужину.
– Говорим и говорим, совсем забыли о времени! – с улыбкой сказал восьмой принц. – Уже так поздно. К чему возвращаться? Если у вас нет неотложных дел, оставайтесь на ужин!
Десятый и четырнадцатый с радостью согласились, и евнух понятливо удалился. Восьмой принц смотрел на меня, постукивая пальцем по столешнице. Его лицо по-прежнему сияло улыбкой.
В комнате было тихо, был слышен лишь негромкий стук пальца по столу. Я продолжала неподвижно стоять с опущенной головой, вознося хвалы университету за жесткую подготовку на военной кафедре, – я провела в такой позе уже больше четырех часов.
Обернувшись к десятому и четырнадцатому, восьмой принц, улыбнувшись, произнес:
– Идите вперед! Я скоро приду.
Они оба поднялись со своих мест. Четырнадцатый сразу ушел, а десятый сказал, запинаясь:
– Лучше пойдемте все вместе.
Продолжая улыбаться, восьмой принц бросил на него глубокий взгляд и вкрадчиво ответил:
– Иди вперед.
Десятый принц коротко взглянул на меня и тоже ушел.
Восьмой принц отослал и евнуха, а затем подошел ко мне.
Будто какая-то незримая сила давила на меня, и я едва держалась на ногах. Опустив глаза, с бешено колотящимся сердцем я разглядывала его сапоги. В мыслях царил полный хаос, и я сама не смогла бы сказать, о чем думала в тот момент. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем до меня донесся его тихий голос: