Золушка для Бриллиантового Принца (СИ) - "ITN-997". Страница 10

‒ Достался от бабушки в наследство, ‒ сверкнула улыбкой девушка.

‒ Простите, а у вас, случайно, нет родственников в России?

‒ Скорее нет, чем да, ‒ туманно ответила она, вызвав моё явное удивление. ‒ Когда-то были, синьор Франко.

‒ Я не настолько старше вас, Мария, чтобы в столь праздничной атмосфере величать меня так официально. Зовите меня просто Франко. Мне это будет безумно приятно, ‒ попросил я.

‒ О! Какая великолепная мелодия, ‒ привлёк наше внимание подзабытый нами Чезаре. По залу разливалась прекрасная мелодия венского вальса. ‒ Не хотите ли потанцевать, молодые люди? Составишь компанию Марии, пока её престарелый дядюшка побеседует с некоторыми своими знакомыми, Франко?

‒ С превеликим удовольствием, ‒ сделал я лёгкий поклон и протянул руку девушке, приглашая на танец. Я с удивлением заметил, как по её щекам разливается еле заметный румянец.

‒ Чезаре, я… ‒ попыталась она возразить, но при этом машинально протянула мне руку, которой я сразу же завладел.

‒ Иди, дорогая моя, тебе полезно отвлечься, ‒ улыбнулся Чезаре и скрылся в яркой толпе, оставляя на моё попечение свою племянницу. На шпильках она была одного со мной роста, что радовало.

‒ Не бойтесь, Мария, я не причиню вам вреда. Я очень хороший!

‒ Попытаюсь поверить на слово, ‒ одарила меня смущённой улыбкой девушка.

Такого удовольствия от танца я не получал уже тысячу лет. Мария двигалась так изящно, словно скользила не по гладкому мраморному полу палаццо, а по блестящему льду, как лёгкая фея. Она полностью расслабилась, позволив мне себя вести. Так танцуют те, кто понимает танец, у кого он в крови. Это не результат нескольких уроков в какой-нибудь танцевальной студии, а годы тренировок, когда знаешь собственное тело до последней мышцы. Когда ты можешь отдаться мелодии, позабыв о правильности и точности, ибо тело знает само, как двигаться. Плюс, явное наличие природной грации, пластики и гибкости. Мы кружились по залу, словно подхваченные ветром. Легко и стремительно. Я видел только её наполненные удовольствием глаза, в которых отражались огни хрустальных люстр. Судя по раздавшимся аплодисментам, когда закончился танец, нам удалось привлечь внимание. Я поклонился, выводя немного вперёд партнёршу. Она грациозно поблагодарила зрителей изящным поклоном и слегка покраснела, вызвав волну умиления. Снова зазвучала музыка и я спросил:

‒ Ещё?

‒ Ещё, ‒ выдохнула она, принимая моё приглашение.

Закончив следующий танец, мы не стали продолжать, а подхватив пару бокалов искрящегося шампанского, переместились на балкон. Вдыхая прохладный воздух и наслаждаясь тихим сентябрьским вечером, мы стояли, пили и разговаривали. Мария мало рассказывала о себе, но умела слушать, изредка задавая каверзные вопросы и загадочно улыбаясь уголками губ. Редкая черта для молодой женщины ‒ слушать собеседника. Она очаровывала меня своим молчанием, своим вниманием, заставляя распускать перья и заливаться соловьём. Так много я разговаривал редко, разве что когда мне было необходимо уговорить новых партнёров сотрудничать с нашей компанией. Но… в данном случае этот занимательный трёп ни о чём и обо всём мне нравился.

Несколько раз к нам пытались подойти знакомые, но деликатно ретировались, хотя я отчётливо ощущал их любопытство, волнами бьющееся о невидимый барьер, что словно пелена окружал нас. Только вездесущие официанты неприметными тенями появлялись на нашем балконе, меняя пустые бокалы на полные. Меня всё сильнее тянуло к ней, к Марии. Это было необъяснимо… Это было волнующе… В какой-то момент наши тела оказались настолько близко друг к другу, что мне ничего не осталось, как положить ладонь ей на затылок, аккуратно запутавшись в волосах и притянуть к себе, накрывая нежные губы поцелуем. Они оказались чуть более жёсткими, чем могло показаться, но упругими и сладкими. Как же хорошо, что её губы были покрыты лишь тонкой, едва ощутимой плёнкой полупрозрачного блеска. Никогда не понимал тяги некоторых женщин к жирным, блестящим и приторно-сладким помадам. Когда я был совсем юным и переполненным гормонами, то терпеть не мог целоваться с девочками именно из-за этого, а они просто обожали помаду, считая это признаком взрослости.

Её губы манили к себе, заставляли покорять и не сдаваться. Впустив в горячую влажную пещерку, Мария вдруг взяла инициативу на себя, поймав в плен мой язык. Я чуть громко не застонал, вовремя вспомнив, где мы находимся. Да, нас скрывал полумрак широкого балкона, но переходить границы приличий и привлекать лишнее внимание всё же не стоило. Я попытался сильнее прижать её стройный стан к своему телу, но почувствовал сильные руки на своём животе. Они упёрлись и не давали свершиться моему замыслу. А я так хотел почувствовать её ближе. Моя рука погладила кожу на спине Марии, вызвав лёгкий вздох, слетевший с её губ, который я поймал.

‒ Кх-х, ‒ вдруг раздалось совершенно рядом, заставив нас вздрогнуть. Мария легко вырвалась из моих объятий и отвернулась в сторону улицы, пытаясь скрыть смущение и успокоить дыхание. В дверях стоял Чезаре и улыбался как Чеширский Кот.

‒ Чезаре!

‒ Франко, когда я предложил позаботиться о племяннице, то не просил её соблазнять прямо на балу.

‒ Это ещё кто кого соблазнил, ‒ проворчал в попытке оправдаться. Я вообще-то убеждённый гей со стажем, а меня вдруг как магнитом потянуло к Марии. ‒ Твоя племянница меня покорила.

‒ Она это может, если захочет, ‒ ухмыльнулся маэстро фотографии. И вдруг посерьёзнел. ‒ Мария, аукцион! Сейчас начнётся. Франко, ты будешь участвовать?

‒ Я нет, но отец намерен. Там есть лот, который он непременно хочет купить. И будет драться за него до последнего.

‒ Такой ценный? ‒ спросила Мария, подходя к Чезаре и беря его под руку.

‒ Скорее, для него он дорог как память. Если хотите, прекрасная Мария, я расскажу вам?

‒ Обязательно расскажешь, ‒ поторопил нас Чезаре. ‒ Только давай пройдём в зал для аукциона, и я займу своё место.

‒ Ты собрался участвовать? Ты же… ‒ удивился я.

‒ Обычно игнорирую, потому что мне это не интересно. Но в данном случае я хочу помочь близкому человеку. Кое-кто совершил подлость и это необходимо исправить. Если смогу.

‒ Удачи! ‒ пожелал я ему и мы пошли.

Аукцион проходил довольно живо, обещая принести приличную сумму на благотворительность. Мы тоже пожертвовали несколько вещей из семейной коллекции, как и многие приглашённые. Мой отец и Чезаре пока не участвовали и ожидали каждый чего-то своего. Мне было интересно, что же заставило Астари участвовать в аукционе. Но вот распорядитель сбросил блестящее полотно с очередного лота, и моему взору открылось загадочное лицо прекрасной молодой женщины, выступающее из тени. Густые каштановые волосы изящной волной обрамляли лицо с нежной юной кожей, лёгкими тенями подчёркивая фиалковую глубину глаз. Теперь понятно, отчего мой отец так завёлся. В этом портрете что-то было, притягательное и таинственное. Я повернулся к Марии и заметил её бледность, закушенную нижнюю губу и нервно перебирающие ремешок сумочки пальцы. Взглянул на Чезаре и понял, что он будет противником моего отца.

‒ Зачем Чезаре так необходим потрет Бьянки Росси, или он поклонник Этторе Мериди? ‒ задал я вопрос Марии.

‒ Они дружили. Он и Бьянка. Этот портрет украли, если можно так сказать. Точнее, присвоили, чтобы попасть сюда. К сожалению, изъять лот с торгов не было возможности, ‒ ответила Мария, не поворачивая головы и напряжённо глядя на сцену.

‒ И кто попросил?

‒ Сын Бьянки, ‒ тихо ответила девушка, но я услышал.

Какое-то время мы молчали, наблюдая за набирающими обороты торгами. Появление этого портрета вызвало у публики ажиотаж. Всё-таки Бьянка Росси была звездой в мире моды Италии.

‒ А зачем портрет твоему отцу? ‒ вдруг поинтересовалась Мария, видимо заметив и оживление моего родителя.

‒ Когда-то он был безумно влюблён в эту молодую женщину. Но, тогда он был женат на моей матери, а Бьянка не заводила романов с женатыми мужчинами. Она была на редкость разборчива в связях.