Очаги ярости (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич. Страница 8
2
Он, во-первых, однажды без спросу явился в Новый Зеон и коварно искал встречи с верховным бишопом. Эти встречи неверным обычно не запрещены, но при условии чистосердечного помысла. У Гильденстерна же помыслы были черны, потому-то верховный бишоп Амос изверг его из Зеона. И повелел поскорее садиться в поганый свой вездеход.
Он, во-вторых, появился в Зеоне снова. В этот раз уже честный водитель Брандт отказался его привезти, но привёз водитель Берт Лоренцер. Этот водитель был тоже хитрой лисой. Жестоковыйный долго работал в Зеоне, но не открыл своё сердце и в господа не уверовал. Злой Гильденстерн его сбил с пути окончательно. В несправедливый, организованный грех.
В-третьих, ещё Гильденстерн выдавал себя за другого. Даже в Зеоне, где истина ведома братьям, он пытался назвать себя именем «Майк Эссенхельд», не помышляя, как ложь его отзовётся. Также он лгал, что является ксенозоологом и обещал очищение от ксенофауны наших священных мест. С ложью он снова прорвался на высочайший приём к верховному бишопу, но в ужаснейших кознях так и не преуспел.
Он, в-четвёртых, обманом попал в круг учёбы послушников, что под дланями пастора Джорджа просветлял свои души учением нашего Воинства, где пытался сеять сомнение среди верных. В бурной полемике был опровергнут навзничь, но раскрыть свою душу опять же не пожелал. Был наказан за свой вероломный нрав и в наказанье отправлен в котловину Грибного леса с целью сбора грибов, но и грибы собирал через силу, ни разу не делал нормы.
В-пятых, он вновь появился на приём к его высокопреосвященству Амосу, он сказался исправившимся и осознавшим свой грех с целью втереться в доверие, и, пусть истинного доверия, просветлённого Асмодеем, не дождаться ему, как надоев от саблезуба, но мерзавец был всё-таки принят как толкователь асмодеевой воли, высочайше проявленной самому верховному бишопу в его снах, он посмел свои грязные руки простереть к Церемонии исторжения Храма Асмодея из планетарных недр, он то и дело смеялся над нашим великим проектом, он осквернял его недостойными своими устами, и всё это было в-пятых…
Он, в-шестых, осквернил и испортил делом саму Церемонию. Он посмел инструктировать самого верховного бишопа! Из-за этого церемония сразу пошла вкривь и вкось, жертвы адептов чуть не пропали без результата. Вынос на поверхность господнего Храма совершился наполовину, а гробы в этом храме отверзались наполовину...
Да, я же так и сказал, что наполовину. Полностью не отверзлись!
Да потому никого и не вышло из этих гробов!
3
Про гробы вам особенно интересно? И про мертвецов?
Мертвецов там в гробах сколько угодно осталось. Хоть вытягивай их оттуда, хоть не тронь. Нет, ну сами уже не выйдут. А вы в курсе, кто в том виноват — Гильденстерн!
Потому ты хоть слушай, хоть нет, а я продолжаю.
Он, в-седьмых, обокрал и убил верховного бишопа. И паломников к новому Храму всех погубил. Но Асмодей — он всё видит! Он всё слышит и носом чует! Он всегда замечает, когда на ладонях кровь! И ни за что не попустит убийство своих адептов.
Он, в-восьмых, обольстил наш посёлок. Из-за него больше Новый Зеон не свят. Верным адептам приходится скорбно таиться от Пита-отступника и скрывать почитание имени «Асмодей». Пит-отступник доволен, он ныне верховный бишоп! А кому он обязан счастливым постом в иерархии? Гильденстерну и собственной неразборчивости; только этим двоим.
Он, в-девятых, сбежал из Зеона. И сидит в Бабилоне, будто не при делах. Он надеется, что Асмодей далеко, но у господа длинные руки. А у каждой руки есть угодное господу имя, братское имя.
Я вот тоже рука, моё имя Бартоломей. Я рука трудовая, мне надо уже работать, убивать нечестивца оружием. Кто сковал меня, тот рискует, сильно рискует, потому что, как я говорил, призревает за мной Асмодей. Если меня немедленно освободят и вернут мне нож, в этом случае Асмодей будет не сильно гневаться, а кого-то накажет и остальных простит.
Вывод отсюда один: ну-ка, освобождайте!
Почему у меня на руках до сих пор браслеты? Это отъявленное непочтение к брату Бартоломею из Асмодеева Воинства! За непочтение сам Асмодей будет карать, непочтение — зло!
И сразу по морде? Эй, да ведь это же глупо!
Вдруг разбудишь во мне опасный очаг ярости?!
Ладно, ты парень бесстрашный, сдохнуть тебе нипочём… Но Асмодей — он умеет быть и благодарным! Если кто-то из вас мне поможет в освобождении и в исполнении миссии… А той миссии — да всего ничего: порешить врага-Гильденстерна… То тогда наш господь наставит на вас рога не отмщенья, а изобилия.
И посёлок ваш, Бабилон, чудно преобразится. В знак грядущего счастья я готов даровать ему томос. Он позволит вам здесь выбирать своего верховного бишопа на правах бишопата дочерней церкви Зеона!
Ай!
Ну за что вы опять праведника по почкам?
Ведь Гильденстерн — он самим вам богопротивен!
Интерлюдия 1. Нелепые сбивки
(мыслит некто в библиотеке Башни Учёных, элитный квартал, Новый Бабилон)
1
Лишь закроешь глаза, мимо топают мёртвые.
Вроде будильника для твоего интеллекта.
«В пятницу будет собрание», пообещал Родригес. И понадеялся на одного тебя. Быть тебе мозгом следственной операции.
Что ж, раз такое дело, возьмёмся теперь за неё, за проблему зомби.
Нет, не теперь. Ещё далеко до пятницы.
А Бенито каков молодец! Он поставил задание так, как умеет, наверное, только он: позаботившись и о том, чтобы тебя оно развивало.
Не как у Флетчера с теми дурацкими хвандехварами. Там было что — спекуляция на крайне бедственном положении новичка, беззастенчивая манипуляция с твёрдым решением кинуть.
Честность — политика лучшая, что и говорить. Вот сейчас из-за доброго отношения и анализ проблем зомбаков пойдёт, как по маслу…
Нет, не то чтобы прямо сейчас. Но непременно пойдёт. Вот как только тебя посетит вдохновение. Ну, до пятницы-то посетит… Чтобы его приблизить, был бы смысл завершить основные задачи, те что были недавно начаты, но к финалу пока не пришли.
Навести порядок с гештальтами.
Что поделаешь, если твой ум работает так? Это не зло и не благо, это его природа. В ней спонтанность идей доминирует над дисциплиной.
Или так: дисциплина прошлого дела требует к себе уважения.
2
Дело прошлое, а не бросишь. Наскоро дочитай сидский источник «Магический Альманах». Толку с такого быстрого чтения очень-очень немного, просто процесс, прерванный откровенно, на тебя сильнее обидится.
«…В эту пору получено новое скучное дело…» — ахха-ха, сидский маг до сих пор пытается что-то жёлчно предвосхищать. Не старайся, приятель, читатель уже спешит. Он заметит твою проницательность, но не оценит!
…Что, и всё?..
Текст обрывается. Прежде была бы досада. Но не сейчас: как-никак, сэкономлено несколько нужных часов, чтобы успеть вдохнуть новую жизнь в проблематику зомби.
Сэкономлено? Как бы не так! Твоя мысль ещё бродит в строчках.
Кстати, неясно, оборван ли сам источник, или профессор Шлик резко прервал работу над этой копией. Больше похоже на то, что иную задачу получил сидский автор — «…скучное дело с выставлением сторожа…» на последней странице говорит само за себя. Впрочем, нельзя исключать и того, что у бедного Шлика отобрали оригинал. Отобрали затем, чтобы выставить на продажу, а она лимитирует время на изучение расписанием автоматических рейсов грузовозов с Эр-Мангали.
Между прочим, Шлик трудится здесь же, в Башне Учёных, можно долго не думать, а прямо спросить у него. Жаль, что желание спрашивать пропадает, стоет обдумать ответный вопрос профессора. Въедливый Шлик непременно же спросит: «Почему это так интересно?». Вот попробуй тогда извернись, объясняя читательский интерес, необычный для ксенозоолога.