Тряхнем стариной! (СИ) - Брэйн Даниэль. Страница 16

— Но ведь есть у него слабое место? — проныла я. Во-первых, только сейчас я осознала, как устала. Во-вторых, у меня еще теплилась надежда, что я усну, а проснусь как положено. Ну а вдруг. Не то чтобы мне прям было по кому скучать и тосковать, но… Что имеем, не храним, или как там говорится? 

— Есть, — согласился Анчутка. — Яйца.

Я сложила свои мохнатые брови домиком. Прямо почувствовала, как они аккуратно так съехали куда-то под углом. 

— Почему несколько? — спросила я. Ну, игла же, яйцо, утка, сундук… О, может, ему сундук предложить? Может, он ему нужен? Есть у меня сундук, который отдать можно?

— Так это же Кощей, — повторил Анчутка. — Обожрал все Кудымское царство, яйца у них теперь на вес золота в прямом смысле. Но золотом тоже возьмет, хотя золото жалко.

Кот морщился. Думал, что ли? Как судьбы мира решал, хотя можно и так сказать. Мира не мира, но мою точно. Ему и самому теперь интересно узнать, на кой черт… в смысле, зачем сюда принесло мой несостоявшийся ужин.

Бедный, как он там, в кустах?

Из леса сквозь неплотно прикрытую дверь донесся волчий вой. Я вздрогнула.

— От холера, нажрался волчьих ягод, теперь всю ночь будет песни орать! — кот вздыбил шерсть, но тотчас принял деловой вид. — Анчутка, пробегись по деревням, пока ночь, собери яйца и дуй к Кощею. Без травы не возвращайся. Позарез нужна. А мы спать. Утро вечера мудренее.

Вот уж что в Анчутке было хорошего — хотя он вообще мне нравился, такой милый, ну и что, что чертенок, — так это легкость на подъем. Он ни упираться не стал, ни возмущаться. Только кивнул серьезно и веник свой мне вручил с каким-то сожалением.

— Ты бы поел, — жалостливо сказала я. — Перед дорогой-то.

— Ничего, — расплылся Анчутка в улыбке, — я ж говорил, мне на месте сидеть скучно.

— Яйца все сам не жри, — предупредил кот и запрыгнул на печь. 

Вот вроде как и… пока все решили?

Проводив Анчутку чуть не со слезами на глазах, я отправилась в свою спальню. Меня уже порядком шатало. Столько впечатлений… ну, вообще я стойко держалась, просто умница, ни воплей, ни истерик. Кремень бабка!

И уснула я сразу, как только легла. И мне ничего, вообще ничего не снилось.

А как проснулась — было сначала чувство «где я и что происходит», но ненадолго. Так быстро прошло, что я удивиться не успела. Бывает. Вот такая она теперь, моя жизнь. Над головой бревенчатый потолок, под спиной лавка с матрасом и расшитая кружевом наволочка. Кстати, ужас и излишества! На щеке это кружево и отпечаталось.

Светало. То есть, видимо, давно уже рассвело, птички надрывались, солнышко совало лучи куда не просят, я блаженно жмурилась и пробовала свои конечности и все остальное. Хуже, чем после бани, но лучше, чем до нее. 

Утренние заботы тут от наших ничем толком не отличались. Домовые притащили теплую водичку — умыться, горшок я со вздохом, но использовала по назначению. Тут уж впору задуматься, как бы сделать все так, чтобы поцивильнее выглядело. Пусть я все это делаю не сама, но все равно. А то непорядок. Почему — я и сама не могла объяснить, моя просвещенная душа требовала прогрессорских мер. И комфорта. Начать можно и с туалета.

Конечно, я понятия не имела, как это все вообще должно работать. Но смогла хотя бы примерно прикинуть, что да как, пока умывалась и одевалась. А бабка-то была та еще шмотница! 

Сегодня домовые притащили мне длинную юбку, похожую на плотную джинсу — у нас в магазинах такая стоила, как четыре моих зарплаты, холщовую рубаху бежевого цвета, расписной жилет и новые лапти. Ну и подштанники, глядя на которые я аж прослезилась. Нет, дорогая моя, давай-ка ты вслед за Кощеем следи за собой! Это уже не трусы, а чехол для танка! А вот что плюс — никакого бюстгальтера! Никаких тебе этих проклятущих оков!

Старость не старость, но лишний вес — та еще нагрузка на сердце. Ладно, в том мире у меня в запасе лет сорок-пятьдесят оставалось, а тут? Сколько вообще Баба Яга живет? А если у меня еще впереди лет сто или даже больше? Змею сколько уже? Кощея в расчет не берем. И что, все эти сто лет таким вот бегемотом бродить по лесам?!

Надо, что ли, начать бегать по утрам. Не сразу, конечно, как сброшу килограмм пятьдесят.

Я покрутилась еще немного на месте и подумала — зеркало. Мне нужно было зеркало. Эту проблему тоже стоило записать в список. А потом я вышла в горницу или как она там называлась. 

То есть: приоткрыла дверь и застыла. Прислушалась. Мало ли что там происходило! Нужно проверить обстановку, а потом являться. А в горнице тем временем разворачивалась картина, достойная русских сериалов про любовь. Медведь разорялся:

— Да я войска вел, рукой махну, девки сами падают! 

Я тихонько фыркнула в кулак. Да, мил друг, махни ты сейчас, не только девки попадают, мужики побегут, роняя оружие, шапки и штаны. А ты еще кручинился.

— Второй махну — супостаты головы теряют!

Ай да Полкаша, я смотрю, горазд языком чесать. Особенно перед такой-то красавицей.

Скарапея, что называется, как тот кот — слушала да ела. То есть посмеивалась, сверкая короной и демонстрируя корму мне на зависть, Полкаше на удивление, и занимаясь при этом младенцем. Если уж Яге лет под триста, то и змея не вчера родилась, на красивые речи не велась. Дело свое она знала — ребенок сыт, накормлен, не орет. Пожалуй, сейчас просветить домовых насчет канализации — и можно думать, что и как с ним делать. Снести к попу, спросить, как крестить. Или не крестить, еще задачка! Мы же с котом так и не пришли ни к какому решению! А я как бы за свободный выбор веры, только имя дать ребенку, а то нехорошо это — младенец да младенец, как к кульку картошки, а это же будущая личность.

Так, что-то еще было там с Чернобогом. Что-то не особо приятное. Но тут напрягать память было вообще бесполезно. Полный провал. Зато про крыльцо поповское я помнила, но…

Но не хотела. Хоть тресни. Что, Яга, материнский инстинкт? Ты этого младенца даже не трогала! Ну почти.

Посмотреть на подкат медведя к змее было, конечно, заманчиво. Но у меня дела были, и они промедления не терпели. Поэтому я гордой поступью прошествовала к столу, уже накрытому, шуганула медведя — а это же я от ревности, поймала я сама себя! Дожила, старая! — и плюхнулась, едва не проломив задом скамью.

На столе было изобилие. Булочки свежайшие, молочко парное, травки какие-то… к черту травки, фрукты-овощи, пара яиц. С них-то я и начала, решив, что Кощей за сохранностью тела блюдет, ибо жить ему, старому скряге, вечно, а что хорошего, когда ты вечный, но при этом развалина? Потом в ход пошли фрукты, потом молоко, а на булочки я только пооблизывалась. Нет, нет и нет.

— И больше мне мучное сюда не носите! — приказала я домовым, как только они явились на мой сытый топот. — Вот яйца, груши, это пожалуйста. Ягодки, орешки, каши… отлично.

— Как пожелаешь, Яга-матушка, — и главный домовой уже навострился сделать ноги, как я скомандовала:

— Куда! Слушай сюда. Вот это, — я неопределенно указала в ту сторону, где вчера отливал Полкаша, а потом — в сторону спальни, — это все переделать. 

Отлично, а как? Выгребную яму, типа сортира? 

— Как скажешь, так сделаем, Яга-матушка, — поклонились домовые, а я впала в ступор. Знать бы как. 

Кажется, что дело самое простое. Но тут же выгребную яму на отшибе делать надо, а не в избе. И ее периодически выгребать. А если что-то на манер трубопровода… Канализация… У меня знаний хватало только на то, чтобы воду перекрыть и показания счетчиков посмотреть. Ну еще на кнопочку смыва дернуть, если слив у унитаза пропускает. А тут организовывать надо всю систему. Я всерьез задумалась: с одной стороны, мои скудные знания, с другой, магия-шмагия. Домовые же воду не из колодца тягали, как-то же это работало… Нужно применить фантазию, да только откуда?!

— Потом скажу, — пообещала я. Ну, оплошала, так главное сделать вид, что так и задумано. — А пока…

Но я даже сформулировать не успела. Домовые вдруг прыснули кто куда, Скарапея подпрыгнула, на лету обернувшись змеей, и юркнула в корзинку с младенцем. А медведь — тот, как мне показалось, собирался слиться со стенкой, но куда уж ему.