Проблема для некроманта – 2 . Часть вторая (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка". Страница 35

Дознаватель усмехнулся, но промолчал. Винсент заставил себя успокоиться и продолжить расспросы.

– Почему ты уверен, что человек в прихожей был некромантом?

– Я несколько раз встречал его как гостя госпожи.

– Как его зовут?

– Господин профессор Оркан.

Освальд перехватил инициативу, начав расспрашивать, как выглядел и как был одет господин некромант. Мертвяк послушно описал светлые волосы, серые глаза, рост. Шитье на камзоле, перстни – словом все то, что можно заметить, не слишком долго проговорив с малознакомым человеком.

Но будь Винсент проклят, если он хоть что-то понимал! Освальд, выслушав описание, покачал головой, явно колеблясь, потом все же сказал:

– Продолжайте. Кроме вас все равно некому это закончить.

Наставник фыркнул, Винсенту было не до смеха, едва силу не упустил. Будь дело не столь серьезным, съязвил бы, что бродит в беспамятстве по ночам, а жена его покрывает, но сейчас лучше было не дергать тигра за усы.

– Когда пожар добрался до тебя? – спросил он лакея.

– В двенадцать с четвертью.

– Соседи говорят – в третьем часу ночи полыхнуло, – вмешался наставник.

Освальд поморщился. Видимо, ему свидетели называли примерно то же время. Винсент не оставил без внимания реплику наставника и недовольство дознавателя, но сперва нужно было закончить расспросы. О чем спросить, чтобы стали видны все несуразности в словах мертвяка?

– За четверть часа ты так крепко заснул, что не смог выбраться из дома?

– Нет.

– Не спал?

– Да.

– Тогда почему не учуял дым прежде, чем огонь до тебя добрался?

– Учуял.

– Почему не поднял тревогу?

– Язык не ворочался.

– Почему?

– Пьян был. Язык не ворочался, ноги не несли.

– С кем напился? – спросил Винсент и удовлетворенно отметил, что наставник записывает. Значит, не преминет расспросить тех, с кем гульнул дворецкий. Если он действительно напился, а не стал жертвой подсаженных воспоминаний. Нет, не стоит усложнять, скорее всего, слуга действительно был пьян, и неважно, сам ли решил отметить неожиданный выходной или по чьей-то подсказке. Вмешательство в чужую память ничем не отличалось от любой другой лжи – чем ее больше, тем легче попасться, да и не проще ли подправить сознание тому, кто и так уже почти ничего не соображает?

По счастью, больше никто из мертвяков Винсента не видел, но кухарка, жена лакея, подтвердила, что гарью запахло чуть раньше, чем в четверть первого. Она высунулась, увидела дым, огонь, закричала, вернулась в комнату тормошить мужа, но тот на ногах не стоял, пьяный, толстый, тяжелый, пока с ним возилась, дымом надышалась, упала, больше ничего не помнит.

– Соседи утверждают, что заметили пожар в начале третьего, – повторил наставник. – Обычно, чтобы разгореться, пламени нужно не больше получаса.

– Это лишь ваше мнение! – огрызнулся Освальд. – Дом вполне мог долго тлеть, давая достаточно дыма, чтобы все домочадцы угорели прежде, чем огонь до них добрался.

Винсет положил себе уточнить у главы факультета теоретической магии, защищают ли ее артефакты от воздействия дыма и угарного воздуха или только останавливают пламя и будят домочадцев. Скорее второе, и как ни неприятно это сознавать, дознаватель прав, значит, «господин некромант» все еще может быть заподозрен в убийстве и поджоге.

– Это не мнение, – уперся наставник. – Это результат многолетних наблюдений и расспросов.

– И вы сами занимались теми наблюдениями и расспросами? Это не входит в обязанности ни университетского дознавателя, ни боевого мага, ни, тем более…

– Преподавателя этикета? Вот потому вы, балбесы молодые, через одного на флюс смахиваете!

– Прошу прощения?

– Полнота односторонняя, говорю! Чуть в сторону уйти, и глазами лупаете. Потому что не интересуетесь ничем, что не входит в ваши непосредственные обязанности!

Винсент заставил себя не слушать их перепалку, снова обратившись к мертвой кухарке.

– Откуда ты узнала, сколько времени было, когда загорелось?

– Часы на стене в комнате.

Высоко Корси, похоже, ценила своих дворецкого и кухарку, что расщедрилась на часы для их комнаты.

Которые можно и подвести, чтобы запутать дознавателей. Но неужели столько смертей понадобились лишь для того, чтобы свалить вину на «господина некроманта», невесть зачем болтавшегося в прихожей дома Корси ровно в то время, когда Винсент ехал в карете и бесился, что не может дать выход своему гневу прямо сейчас?

Столько смертей и столько сложных магических действий лишь для того, чтобы нейтрализовать последнего действующего некроманта Джеима? Ну почему бы этой ведьме не обратить свой дар на что-нибудь созидательное, каких высот могла бы достичь! Никаких, оборвал себя Винсент. Кроме нескольких минут славы в качестве главного лица на представлении «очистительный костер». Только это все равно не оправдание.

– А сколько времени было, когда муж вернулся?

– Не видела, спала.

Да, часы наверняка перевели, маловероятно, что минут за сорок после ухода дознавателя женщина успела умыться на ночь, раздеться и заснуть так крепко, что не услышала возвращения пьяного мужа. Но если он был настолько пьян, что с кровати сползти не мог, как поднялся в свою комнату? По всему выходило, что должен был свалиться еще на первом этаже, если не на улице. Или добрался, что называется, на бровях, а в собственной комнате хмель и сразил окончательно?

Часы нашлись и в комнатах всех трех магов-помощниц Корси. И все, как специально, не забыли на них посмотреть, едва проснувшись, прежде чем безуспешно попытаться спасти из объятого пламенем дома. По их утверждениям, огонь добрался до них полпервого ночи.

Винсент отпустил последнего мертвяка, потер лоб. Все это казалось сущим бредом. Наставник, конечно, мог ошибаться, насчет скорости развития пожара, но с его дотошностью…

Его осенило. Винсент подошел к первой расспрошенной покойнице и снял с пояса нож.

– Что ты делаешь?! – воскликнул Освальд, когда он склонился над телом. Винсент не удостоил его ответом. Наставник вцепился в плечи дознавателя, останавливая, и тот, рванувшись пару раз, замер с озадаченным лицом. Не ожидал, видимо, что в дряхлом теле осталось еще немало силы. Или пытался сообразить, что же задумал некромант.

– Ну что? – поинтересовался наставник.

– Копоти в гортани и верхней части трахеи нет. Она умерла до того, как начался пожар.

Сохранись тело чуть лучше, можно было бы поискать следы разрезов, через которые несчастная истекла кровью. Возможно, Инга бы обнаружила их и сейчас, заодно объяснив, как быстро и просто добраться до легких, на что похожа копоть в них и как должны выглядеть ожоги дыхательных путей, упомянутые в списке признаков прижизненного действия пламени. Так же, как на коже, или нет? Но, должно быть, покраснение появится в любом случае, а сейчас Винсент его не видел. Он разжал ножом зубы мертвой. Задыхаясь в дыму, человек начинает хватать воздух ртом, но никаких признаков этого он не заметил. У второго трупа тоже не обнаружилось ничего, выходящего за рамки привычного.

– Что за чушь? – выпалил Освальд, наконец высвободившись из рук наставника. – Что ты несешь и что творишь?

Винсент перешел к следующему трупу. Нет, все-таки жаль, что Инга дома. Сейчас он чувствовал себя, словно первокурсник, самостоятельно осваивающий сложный ритуал.

– Пожар – это дым, – сказал профессор Стерри так, словно читал лекцию студентам. – Дым – это мельчайшие частицы пепла и сажи. То, что оставляет копоть, неважно, на стекле ли или на пути задымленного воздуха в легкие.

Освальд замотал головой, будто не желая поверить.

– Но они сказали…

– Корси тоже сказала, что хотела убить мою жену, – ответил Винсент, не поднимая головы. – Ты до сих пор веришь, что она действительно этого хотела?

– Я уже ничему не верю! Покажи, на что ты там смотришь.

Винсент чуть сдвинулся, чтобы дознаватель мог наблюдать за его действиями. Подумал, не стоит ли объяснить, что к чему, как ему самому когда-то объяснял устройство человеческого тела преподаватель с факультета целителей. Только целители и некроманты изучали анатомию по настоящим телам, а не рисункам. Но прежде, чем он успел что-то решить, Освальд начал расспрашивать сам. Пришлось рассказать ему, как выглядят изнутри гортань и трахея. От Винсента не укрылось, как во время импровизированного урока анатомии дознаватель поглядывал то на него, то на наставника, точно по лицам пытался понять, не обманывают ли его.