Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг - Берк Питер. Страница 42

Если начало XIX века было временем расцвета журналов, посвященных общим вопросам науки, таких как The Edinburgh Review или Revue des Deux Mondes, то в конце столетия на первый план вышла специализированная научная периодика. Высказывалось предположение, что одной из причин, по которым Revue des Deux Mondes стал терять подписчиков после 1870-х годов, была конкуренция со стороны профильных журналов [488]. Широко известными примерами из разных областей науки являются немецкий Historische Zeitschrift (1859), французские Revue Historique и Revue Philosophique (оба – 1876), британский философский журнал Mind (1876), American Journal of Philology (1880), Political Science Q uarterly (1886), The Q uarterly Journal of Economics (1887), Annales de Géographie (1891), Année Psychologique (1894), American Journal of Sociology (1895) и Année Sociologique (1898).

В естественных науках развитие специализации пошло дальше и быстрее. К дисциплинарным журналам типа Journal de Physique (1872) или American Journal of Mathematics (1878) вскоре присоединились издания, посвященные подразделам академических дисциплин: Zeitschrift fü r physiologische Chemie (1877), Beiträ ge zur Geophysik (1887) и Journal of Tropical Medicine (1898). Быстрая дифференциация научной периодики в 80–90-е годы XIX века неоднократно отмечалась исследователями. По их оценкам, к 1900 году уже существовало 1258 таких журналов [489].

Чтобы внести «оригинальный вклад в науку», авторы статей в подобных журналах все больше ограничивали себя рамками узких областей, а язык их работ становился все более специализированным. Сравнение выпусков одного и того же журнала, например American Journal of Sociology, в момент его основания в 1895 году и спустя столетие отображает этот процесс. Выпуск 1895 года включал в себя статьи с такими названиями, как «Связь антропологии с изучением истории», «Бизнесмены и социальные теоретики» и «Местные союзы». В номере, вышедшем в 1995 году, мы находим «Статистические методы для сравнения коэффициентов регрессии разных моделей», «Меняющиеся тенденции в критической социологии образования» и «Социальный капитал и контроль правого экстремизма среди молодежи Восточного и Западного Берлина».

Две культуры

В знаменитой – или печально известной – кембриджской лекции 1959 года Чарльз Перси Сноу, химик, ставший романистом, провел различие между «двумя культурами» – естественно-научной и гуманитарной. Он сожалел о том, что к середине XX века некогда единая культура интеллектуалов разделилась, две группы «почти перестали общаться между собой», а образованные представители гуманитарного лагеря не имеют даже поверхностных представлений о естественных науках [490].

Дискуссию, последовавшую за лекцией Сноу и возобновившуюся значительно позже, не следует понимать в узком смысле, просто как часть истории Кембриджского университета или даже английской культуры середины XX века. Как стало ясно из более поздних комментариев к тезису Сноу, появившихся в Германии, Нидерландах, Италии, Швеции и других странах, кембриджская дискуссия была только одним из локальных проявлений гораздо более масштабного явления [491].

Сегодня, спустя почти семьдесят лет после упомянутой лекции, может показаться странным, что автор говорил всего лишь о двух культурах. С тех пор часто упоминается (причем впервые – самим Сноу) третья культура – социальная наука, в то время как допущение, что все ученые-естественники (или все гуманитарии) составляют единую культуру, сегодня представляется крайне сомнительным. Как показывает история научных обществ, конгрессов и журналов, фрагментация была заметна уже в XIX столетии, а с середины XX века она продвинулась гораздо дальше.

В знаменитом исследовании национализма в XIX веке Бенедикт Андерсон ввел понятие «воображаемое сообщество», представив в качестве такового отдельную нацию, сплачиваемую национальной прессой, поскольку люди не просто читают одни и те же новости одновременно со своими соотечественниками, но еще и осознают это обстоятельство [492]. Поскольку регулярное чтение определенного научного журнала (равно как вступление в общество или участие в международных конгрессах) и понимание, что другие тоже делают это, способствуют формированию «воображаемого сообщества», такие отраслевые сообщества активно распространялись, заменяя собой старую «Республику ученых» и более позднее «Содружество наук». Чтобы справиться с растущим объемом информации и превратить ее в знания, ученые объединялись в рабочие группы, как, например, в научных экспедициях, а также при работе над энциклопедиями, в лабораториях и обсерваториях.

Начиная со второй половины XVIII века организовывалось все больше научных экспедиций, причем участники часто подбирались с учетом их специализации. Например, в свою тихоокеанскую экспедицию 1785 года граф Лаперуз взял десять специалистов, включая астронома, геолога, ботаника, физика и трех натуралистов. Когда в 1800 году французское правительство направило Николя Бодена в Австралию, чтобы исследовать географию (особенно гидрографию) и естественную историю континента, он отправился в путь с «тремя ботаниками, пятью зоологами, двумя специалистами по минералогии… двумя астрономами и двумя географами», хотя и потерял часть спутников по дороге [493]. В состав более специализированной британской экспедиции на «Челленджере» (1872–1876), изучавшей глубины океана, входили два морских биолога, два натуралиста и один химик.

Как уже упоминалось, в основу знаменитой французской «Энциклопедии» (1751–1772) Жана д'Аламбера и Дени Дидро легли знания как минимум 139 ученых [494]. С тех пор увеличение числа авторов продолжается. Например, для знаменитого одиннадцатого издания «Британской энциклопедии», вышедшего в 1911 году, потребовалось участие 1507 специалистов, а в «Итальянскую энциклопедию» 1937 года внесли свой вклад 3272 человека [495]. В эпоху «Википедии» даже эти цифры кажутся мизерными.

Групповая работа не ограничивалась экспедициями и составлением энциклопедий. К началу XX века она стала отличительной чертой «большой науки» (Grosswissenschaft), особенно в Германии. В 1902 году химик Эмиль Фишер сетовал, что «методы массового производства, преобладающие в современной экономической жизни, проникли и в экспериментальную науку». В России того времени лабораторию физиологии, которой руководил Иван Павлов и в которой работало около ста человек, сравнивали с фабрикой [496]. С тех пор разделение труда продвинулось гораздо дальше, о чем свидетельствует возрастающее количество фамилий под научными статьями.

Социальные науки развивались в том же направлении. Около 1900 года во Франции Эмиль Дюркгейм выступал в защиту командной работы (travail en commun) и реализовывал ее на практике в возглавляемой им группе социологов [497]. В области истории в 30-е годы XX века групповую работу приветствовал Люсьен Февр – по меньшей мере в том смысле, что научные сотрудники соглашались изучать сходные проблемы и ставить похожие вопросы, при этом самостоятельно выполняя исследования и составляя отчеты о результатах. Сегодня командная работа в сфере гуманитарных наук стала обычным делом; этому способствует и необходимость добиваться грантов от организаций типа Европейского научного фонда, по правилам которого в каждом проекте должны участвовать ученые из нескольких стран.