Эхо драконьих крыл - Кернер Элизабет. Страница 30

Я сделала еще один шаг вперед.

Остров не исчез у меня под ногами, не ушел под воду и не растворился в темноте моей комнаты в Хадронстеде.

Я шагала по Драконьему острову, освещенному лучами солнца. Сердце мое ликовало, и от такой необыкновенной легкости, несмотря на грозившую мне опасность, я рассмеялась вслух. Я лицезрела мир явственно и четко, как никогда прежде — и теперь осознавала, что всю свою жизнь бродила в тумане, даже не подозревая об этом. Угроза, исходившая от Марика, не была надуманной, и этого не следовало забывать; но в тот миг я была охвачена радостью, и мне не хотелось больше мыслить ни о чем.

Приступив в лучах утреннего солнца к своим нелегким обязанностям, я то и дело находила мгновение, чтобы оглядеться вокруг, и все больше и больше встречала для себя нового, отчего приходила в неописуемый восторг. Это было сном странника, сделавшимся вдруг явью и представшим в своем лучшем свете, — так мне казалось, пока я была занята работой, вдыхая запахи этой неведомой земли. Солнце ярко светило, воздух был холоден и свеж, и в нем витал какой-то неведомый мне аромат — нечто вроде смеси корицы и муската, но только насыщеннее, явственнее. Вскоре я узнала, что это был запах осеннего лансипа, когда увядающие листья засыхают на соленом морском воздухе.

Примятая трава под ногами… Никогда мне этого не забыть.

Кантри

Я наблюдал за ней, пока она бродила и смеялась в лучах солнца. Как же мне хотелось подойти к ней! Тем другим, которых я встречал раньше, более столетия назад, ведомы были лишь страх и алчность. Она же была совершенно иной, и я желал узнать, что придает ей такую исключительность. Я прекрасно знал, что лишь немногие отваживаются являться на наш остров, а причин для такого путешествия и того меньше. Но она двигалась с таким изяществом, какого я не видел у прочих представителей ее племени, а радость ее была подобна радости детеныша, только что появившегося на свет. Я почти чуял в воздухе ее настроение, сам едва не смеясь от восторга, который она испытывала при виде нового, доселе неизвестного ей места, — и уже ради этого я готов был оставить свой пост и приблизиться к ней. Я знал, что она не убежит. Я надеялся — и мне очень хотелось в этом убедиться, — что она действительно та, которую я видел в своих вех-грезах; мое мудрое сердце уже тогда знало о ней. И все-таки привычка удержала меня от этого порыва, как и подчинение законам нашего рода. Я оставался в укрытии и ждал.

Ланен

Высадившись на берег, мы прошли довольно далеко к северу, минуя густые заросли лансиповых деревьев. Легкий северный ветерок веял нам в лицо, неся с собой запах — восхитительный и терпкий, придающий бодрость. Настроение у всех нас было едва ли не праздничным; думаю, причиной являлось то самое чудо, что наполняло наши ноздри редчайшим ароматом, вот уже сто лет никому не ведомым. Ощущение было бесподобным — по крайней мере для тех, кто шел впереди стада скота.

Примерно через час мы достигли небольшой прогалины, одной из трех. Я была удивлена, увидев сохранившиеся там две старые хижины, сложенные из темно-красных бревен какого-то неведомого мне дерева. Люди Марика, казалось, были хорошо знакомы с островом: они направили листосборцев к следующей прогалине, на которой уже не было никаких построек, — она представляла собою лишь большое открытое пространство среди деревьев. Могу лишь догадываться; что они руководствовались старинными рассказами купцов. Место это отдавало какой-то древностью и одиночеством, словно преданно ждало, когда вернутся люди, чтобы вновь оживить его.

Мы быстро раскинули палатки, которые принесли с собой. В каждой вполне хватало места для четверых, но, поскольку во время плаванья мы потеряли многих своих товарищей, тесниться нам не пришлось, и я добилась, чтобы одна палатка досталась только нам с Реллой. Всем нам немедленно были даны распоряжения: одни отправились за водой к ближайшему ручью, другие принялись разводить костер, третьи присматривали за скотом. Мы заметили, что многие из моряков, помогавших нам нести поклажу, также предпочли остаться — да и почему нет? Деревья, росшие здесь, могли принести целое состояние — глупо было бы упускать возможность разбогатеть.

Я едва отдавала себе отчет в том, что мы делали. Мне казалось, я чую запах драконов в воздухе, ощущаю их присутствие позади меня за деревьями, словно они наблюдают за мной и ждут.

Ждут, конечно же, меня…

О Владычица, было ли это? Неужели я и в самом деле была тогда столь молода?

Кантри

Когда я проследил за ними до лагеря гедри и мне стало понятно, что та, за которой я наблюдал, не собирается пока взывать ко мне, я препоручил наблюдение за ней Хадрэйшикрару. Время для возобновления договора почти подошло, если только гедри помнили об этом. Ведь минуло более ста лет. Я изучал их и знаю, что для них столь короткий отрезок времени равен трем или четырем поколениям. А многие из моего народа даже не заметили его.

Поэтому я рад был найти в назначенном месте нового представителя. Он был повыше своих спутников и отличался золотисто-рыжими волосами — насколько я мог рассудить, он, должно быть, был вожаком собирателей листвы. Он выждал какое-то время, после чего воззвал:

— Итак, сейчас полдень, и я здесь. Покажись же, дракон, молю тебя! У меня не слишком много времени: еще много чего нужно сделать!

В голосе его звучало какое-то оскорбительное высокомерие, которое удивило меня. Гедри редко бывают настолько самоуверенными перед лицом моего народа.

Солнце стояло прямо над головой, когда я пробрался к просвету между деревьями, где меня было бы видно, и ответил ему:

— Приветс-с-ствую тебя, детищ-ще гедри. Ч-что привело тебя ч-чрез-з море в обетованную з-землю моего народа?

Я всегда стараюсь, чтобы моя человеческая речь звучала для листосборцев несколько устарело и необычно — каждый раз, когда мы возобновляем с ними договор.

Услышав мой голос, представитель судорожно вздрогнул.

— Так вы и в самом деле существуете, — сказал он, и голос его теперь звучал намного тише и даже дрожал. — Прости меня. Мне говорили… я полагал, что вы — всего лишь легенда, — он стоял, охваченный страхом.

— Многие годы минули с-с той поры, когда прих-ходили вы за ланс-с-сипом. Вед-домы ли тебе, аки преж-жде, ус-словия договора?

Наконец он сумел выговорить:

— Я… нет, прошу прощения, господин дракон, я даже не знаю ни о каком договоре, — произнес он.

Меня поражал его голос, Несмотря на чувствовавшийся в нем страх, было очень похоже, будто говорит один из моих сородичей, мне было приятно узнать, что и среди гедри встречаются столь певучие голоса.

— Вс-се же вы з-здес-сь ради лис-ствы?

— Да, господин дракон. Но что это за договор? Простите, господин, я не думал, что вы окажетесь здесь…

— Нич-чего х-хитрого, детищ-ще гедри. Рубеж-ж нах-ходитсся к с-северу и много з-западнее — это ограда в лес-су, отделяющ-щ-щая твой народ от моего. Юж-жнее леж-жит мес-сто, где вы выс-садилис-сь, восточ-чнее — море. Пус-сть же ты и твои родичи обретаютс-ся по эту сторону ограды, где рас-стут ланс-сиповы древа; мы же не намерены прес-секать ее и ч-чинить вам препятс-ствия. И случ-чится тебе либо кому-то из рода твоего пресеч-чь сию границу, рас-сплатою будет ж-жизнь ваша — мы предадим вас-с с-смерти, едва лиш-шь увидим. Коли будет нуж-жда тебе говорить с нами, явис-сь с-сюда в полдень, и тебе ответят. До рассвета с-седьмого дня вам долж-жно с-собрать вес-сь ланс-сип, с-сколько вам надобно. В этот день, как с-солнце появитс-ся из-за грани мира, ты вс-стретиш-шься со мною з-здес-сь, дабы прос-ститься. Не пропус-сти сию встреч-чу, ибо она будет залогом того, ч-что вы покидаете остров. Случис-сь вам возж-желать ос-статься дольш-ше, вас зас-ставят уех-хать с-силой. Понимаеш-шь ли ты?

— Я… да-да, думаю, понимаю. Мы будем оставаться по эту сторону Рубежа, у нас будет шесть дней, чтобы набрать лансипа, и я встречусь с тобой, прежде чем мы покинем остров на рассвете седьмого дня. Если нужно будет поговорить, я приду в полдень. Я правильно понял?