Эхо драконьих крыл - Кернер Элизабет. Страница 91

Как долго стою я, точно околдованный? Надо прислушаться к биению амулета. Оно все еще сильно и ровно — должно быть, я лишь ненадолго замешкался. Эти каменья ослепили меня, оглушили и лишили возможности даже шевельнуться, пока наконец какое-то внутреннее чувство не напомнило мне, что время ограничено и я должен сделать то, за чем пришел, или уйти, несолоно хлебавши.

Или?

Нет, никаких «или»!

Я уйду, но с камнями!

Сосуд тяжелее, чем я думал, наверняка одно уже это золото стоит жизней многих людей. Несколько мгновений — и сосуд вместе с содержимым перекочевал в заплечный мешок, что я принес с собой. Какая тяжесть! Драгоценное бремя, взваленное на плечи и укрытое плащом — невидимкой.

А теперь — быстро уходить, обратно в ночь, назад к Рубежу. Собравшись с силами, пускаюсь бежать. Владыки Преисподней, сколь тяжела эта ноша! Но хуже всего то, что я все-таки потерял счет времени и не могу сказать, как долго еще будет действовать мой амулет.

Что это за шум? Высокий плачуще-скорбящий звук скребет мне по нервам, отчего сердце начинает бешено колотиться, а зубы выбивают дробь.

Зубья Преисподней! Он исходит от каменьев!

Ланен

— Ланен, детка, проснись. Ты тут околеешь.

Я неохотно выплыла из глубокого сна, когда Релла потрясла меня за плечо и голос ее достиг моих ушей. Я сощурилась в лунном свете, не сразу сообразив, что многие представители Рода находятся здесь же, рядом, и о чем-то очень тихо говорят. В следующий момент я вспомнила, что сижу, прислонившись к холодной и твердой каменной стене возле пещеры — нет, чертога Совета — и окончательно проснулась.

— Релла, как ты сюда попала? — спросила я, неуклюже поднимаясь на ноги.

Услышав веселое шипение, я обернулась и по другую сторону от себя увидела Шикрара. Я кивнула ему, стараясь скрыть разочарование от того, что увидела бронзу вместо серебра.

— Нет ли вестей от Акора? — спросила я. — Кто-нибудь нашел Марика?

— Государь Акхор не так давно обращался ко мне, госпожа ответил Шикрар. — Он облетел лагерь гедри и подтвердил, что госпожа Релла была права, — они снимаются и переносят свои пожитки в темноте к южному побережью. Марика нигде не видно и не слышно.

— Это и неудивительно, — сказала Релла. — Он уже раз проник к вам, и это сошло ему с рук, — вы же от этого ничуть не поумнели. У вас есть что-нибудь такое, чего он жаждал бы заполучить, сокровища, быть может? Он собирается неслыханно разбогатеть, это уж как пить дать, и если лагерь разбирают, значит, он намерен добыть то, за чем охотится, и вернуться с этим сразу же на корабль.

— По договору, он должен встретиться с нами на рассвете, чтобы сообщить о своем отплытии, — сказал Шикрар, явно удрученный замечанием о том, что Марик способен являться и уходить, никем не замеченный. — Если он не сделает этого, мы имеем полное право покарать его.

Я могла поклясться, что Шикрару такая мысль была по душе. Я его не винила, ибо то же самое могла бы сказать и о себе.

— Да уж, конечно, он наверняка будет придерживаться условий договора, правда? — ответила Релла, скривив губы.

— Почему бы всем представителям Рода не отправиться по своим чертогам и не остаться там? — спросила я. — Если он что-то ищет в одной из пещер, то, думаю, обнаружив ее занятой, он охладит свой пыл — это уж по меньшей мере.

— Разумная мысль, — ответил Шикрар. Он вслух обратился к своим сородичам, стоявшим поблизости. — Давайте вернемся в свои жилища, друзья, и каждый пусть охраняет собственные чертоги. Когда этого незваного гостя найдут, Совет возобновится. Таково предложение Старейшего и Хранителя душ.

Тотчас же все драконы исчезли — растаяли, словно лед под лучами солнца, быстро и бесшумно. Остались лишь мы с Реллой да Шикрар.

— Мне тоже нужно идти, я должен охранять Чертог душ, — сказал он, и я почему-то вдруг ужаснулась при мысли, что нам придется беспомощно ждать в одиночестве их возвращения.

— Давай мы пойдем с тобой, — сказала я, стыдясь своего страха, но уверенная, что он не откажет. Мне показалось, Шикрар удивился, и я добавила: — Мы не можем отправиться в чертоги Акора.

Я подозреваю, что Ришкаан не преминет воспользоваться тем, что Совет отложен, и попытается убить меня при первой же возможности, несмотря на Кейдру. А если Марик явится сюда, невидимый и неслышимый, — он, конечно, не столь проворен, как Ришкаан, но исход будет тем же. Прошу тебя, Шикрар, — взмолилась я, презирая сама себя. Проклятье, прямо как те дуры из сказаний!

Я не поняла Проявления, которое Шикрар выражал своей позой, но в голосе его слышалась странная смесь досады и одобрения.

— Хорошо. Пойдемте же, нам нужно спешить. Садитесь обе мне на шею, так же, как Акхор вез тебя, Ланен. Так будет быстрее всего, — и он положил голову на землю.

Я уже протянула руку, чтобы вскарабкаться на него, как вдруг с шипением и глухим раскатистым рыком он воспрянул с земли и выпрямился, опрокинув меня навзничь; повернув шею, он устремил взгляд на юго-восток, словно пронзая глазами ночной мрак, а заодно и расстояние. Сердце мое ушло в пятки, ибо я сразу же обо всем догадалась. Не пойму как, но я все знала, прежде чем до моего разума донесся голос Акора.

Самоцветы душ Потерянных.

Они находились у Марика.

Акхор

Осознание свершившейся кражи пронзало меня, точно ледяная пика; я метался на крыльях ночного Ветра то к северу, то к западу, разыскивая неизвестно что. Спина моя изгибалась, голова на длинной шее устремлена была в небо, и я разорвал ночь струей огня, дабы освятить свою месть, ибо в тот миг был поглощен целью, рядом с которой ничто другое не имело значения. Я должен был спасти Потерянных от подобного осквернения или погибнуть, спасая их.

Я вскричал, обращаясь к Ланен, — бессловесный крик мой выражал потерю и обреченность, ибо в душе я знал, что это равносильно гибели всего того, о чем мы говорили на Совете. Развернувшись на крыльях Ветра, я понесся со стремительностью мысли, взывая на лету к Шикрару:

«Шикрар, Хранитель душ, что я должен сделать?»

«Акхор, сердечный друг мой, встреть меня в Чертоге душ, — прокричал Шикрар в ответ, голос его разума был слабым от отчаяния. — Потеряны, потеряны! Дважды прокляты и дважды утпрачены! О предки мои, будьте свидетелями моей клятвы: я верну их!»

Все-таки в душе мы братья…

Ланен

Шикрар присел к земле, собираясь взлететь, но я прокричала — одновременно и вслух, и на Языке Истины:

«Старейший, не оставляй меня здесь! Я знаю, что приключилось: я слышала зов Потерянных, как и ты! Унеси меня отсюда, молю тебя!»

С таким же успехом я могла хранить молчание.

«Нет времени!» — выкрикнул он и одним мощным взмахом широких крыльев взмыл в ночное небо. Нас при этом чуть не сдуло.

— Проклятье! — выругалась я, когда Шикрар исчез. Мы с Реллой поднялись с земли, отряхиваясь.

— Во имя всех Преисподних, что произошло? — спросила она.

— Расскажу тебе все на бегу, — ответила я и собиралась было уже последовать в ту же сторону, куда улетел Шикрар, как вдруг позади меня и откуда-то сверху прогремел невообразимый рев. Подчинившись внутреннему чувству, я бросилась наземь под вой ветра и хлопанье драконьих крыл и увидела, как еще один дракон стремительно взмывает в небеса. В лунном свете судить было сложно, однако этот был явно крупнее и ярче Кейдры, и я знала, что поблизости мог быть лишь один, чья ярко-медная шкура настолько отражает лунный свет.

Ришкаан. Будь все проклято!

«Кейдра! Быстро ко мне!» — выкрикнула я, таща за собой Реллу, и встретилась с ним на полпути от пещеры Акора.

Марик

Ноги мои слабеют, прежняя боль вновь вернулась, пока я кое-как бегу с этой драгоценной ношей на плечах. Но ковыляю я во всю прыть.

Будь я проклят, это знак, о котором предупреждал Берис! У горла покалывает; амулет оттягивает шею и с каждым шагом пронзает серрдце острой болью. Рана на груди, где я оцарапался его шипами, горит, ощущая близость пламени ракшасов; ия не могу избавиться от этих голосов, идущих от каменьев. Как это камни могут говорить? Они прокляты — может, они сами демоны? О владыки Преисподних, что же я такое тащу?