Украденный поцелуй - Маркова Анастасия. Страница 8

– Ничего страшного, найму другой. Мне нужно найти кое-какие вещи. К тому же мы не успели толком поговорить, обменяться последними новостями, – возразила я, желая избавить огневика от своей ненавистной компании, за что была вознаграждена благодарным взглядом.

Ему явно не терпелось поскорее покинуть замок назойливого политика и провести пару часов в полном одиночестве.

– Составишь список, и я передам все на днях с нарочным. Мне так будет спокойнее, – мама настаивала на своем. – Сейчас рано темнеет, мало ли что с тобой случится по пути. С таким защитником, как лорд Кристендер, тебе точно ничего не грозит. Он непременно вступится за столь милую и очаровательную девушку.

– Сочту за честь, – отрезал ректор, понимая, что угодил в умело расставленную ловушку.

– Тогда не стану вас задерживать, – на выдохе вымолвила я и поднялась с дивана. – Сменю наряд на дорожное платье – и можем отправляться в путь.

– Поезжай так, – воскликнула мама, останавливая меня, и пояснила с виноватым видом: – Горничная постирала его. Не злись на Люсинду. Она сделала это из лучших побуждений. Подол был весь в грязи. Отправлю платье с другими вещами на неделе.

Теперь понятно, где она пропадала столько времени – воплощала в жизнь некий план, ведь накрасить губы – минутное дело.

– Хорошо, – я сделала вид, что поверила ей, и проследовала за будущим надсмотрщиком в холл, где поверх шелкового платья надела протянутый дворецким легкий плащ.

Ректор попрощался с хозяевами «Жемчужины», нахлобучил цилиндр, забрал у старшего лакея трость, выставил в соответствии с этикетом локоть, за который мне пришлось ухватиться, и устремился прочь из замка. Даже сквозь плотную ткань сюртука я чувствовала исходившее от него напряжение.

Огневик помог мне устроиться в черном лакированном экипаже с позолоченным вензелем на дверце и направился к возничему. Пользуясь заминкой, горничная по велению господ устроила в моих ногах плетеную корзину, полную всяких деликатесов, и скрылась за белыми стенами величественного строения.

Не выдержав, мама вышла на крыльцо, чтобы лишний раз поглядеть на любимое чадо. Через мгновение к ней присоединился отец. Некая неведомая сила подтолкнула меня прочесть заклинание для остроты зрения, и я без особых усилий прочла по губам:

– Мне кажется или ты что-то задумала? – спросил глава семьи. – Он же старше ее на десять лет!

– Что с того? Ты меня на девять, однако это не помешало нам построить прочный союз.

Сводничеством, значит, занялись? Ничего у вас не выйдет, особенно теперь, когда столкнули нас нос к носу, заставили буквально возненавидеть друг друга. Впрочем, все было предрешено с самого начала…

Я развеяла заклинание и уронила лицо в ладони, как вдруг услышала встревоженный голос ректора:

– Вам плохо?

– Нет. Со мной все хорошо. Давайте уже отправимся в путь. Уверена, вам хочется этого не меньше моего.

Мужчина устроился на противоположной скамье, собственноручно закрыл дверцу и дал возничему знак трогаться. Карета дернулась и покатилась по мощеной подъездной аллее. Родители помахали нам в знак прощания и вернулись в дом. С моих губ тут же сорвался облегченный выдох. Все еще не верилось, что пытка под названием «званый обед» наконец закончилась.

Ректор повесил трость на крючок под потолком и закрепил снизу специальным зажимом. Затем снял цилиндр, положил возле себя, чтобы полностью освободить руки, и вытянул длинные ноги. Несмотря на его рост и далеко не маленькие размеры, мы не мешали друг другу. Благо, места в просторном экипаже хватало.

Вскоре огневик положил под голову мягкую подушку и закрыл глаза. Вопреки произошедшему, он предпочел оставить разговор с начальником в секрете. Даже словом не попрекнул. Казалось, поездка в Бронгвилль доставит больше удовольствия, чем визит в родное поместье. Однако по истечении получаса началась какая-то мистика: в карете стало невыносимо душно. Я обмахивала лицо кружевным платочком, старательно уклонялась от знойных магических потоков. В какой-то миг не выдержала, развязала ленты на плаще и сняла его. Оставшись в довольно открытом платье, почувствовала себя крайне неуютно, зато больше не умирала от удушья.

Шорох одежды вывел главу академии из глубоких раздумий. Последовав моему примеру, он избавился от сюртука и попытался настроить нагревательные кристаллы, затем вовсе отключить. Безрезультатно. Они неизменно подавали горячий воздух.

– Что ж такое?! Жарят, будто в доменной печи, – посетовал он, опустился на скамью и развязал шелковый шейный платок.

Взгляд невольно приковался к пульсирующей жилке. Мне понадобилось немало сил, чтобы отвести его и сосредоточиться на высоком черном цилиндре, что лежал на скамье.

– Вы там бывали? – съехидничала я, отругав себя за непозволительное поведение.

– Еще нет, но с вами точно побываю.

– Дети не выбирают родителей, – приглушенно произнесла в ответ. – Они чрезмерно опекают меня только потому, что очень любят. И это чувство взаимно!

– Разве я ставил вам в упрек происхождение? – правая бровь лорда Кристендера вопросительно изогнулась. – Моя жизнь сильно усложнится с вашим появлением, тем не менее возлагать на вас вину за рождение с золотой ложкой во рту было бы по меньшей мере низко с моей стороны. Я тоже родился в семье ярого и состоятельного политика, поэтому представляю, через что вам пришлось пройти и что вас ждет впереди. Но впредь все же прошу предупреждать о наличии влиятельных родственников, которые могут появиться на горизонте. Вдруг вашим дядей или дедушкой окажется сам император. Хоть буду знать, чего ожидать и к чему готовиться.

Я предпочла промолчать, поскольку не нашлась что ответить, но вскоре тишина начала давить на уши. Мне показалось, что сейчас самое время выразить признательность лорду Кристендеру за проявленное понимание. Поэтому набрала в грудь побольше воздуха и произнесла:

– Спасибо, что не рассказали отцу о моей выходке.

Огневик откинулся на спинку сиденья и впился в мое лицо испытующим взглядом.

– Сказал бы «не стоит благодарностей», только у меня будет ответная просьба. Корыстная, – вымолвил он, когда пауза сильно затянулась. – Со слов лорда Уитлоу, картины в гостиной – ваше творение.

Сердце кольнуло недоброе предчувствие, но ректор, как назло, не спешил озвучивать пришедшую в голову идею, отчего мои мысли с каждым мгновением становились все более шальными.

– И-и-и?.. – взволнованно протянула я, подталкивая его продолжить.

– Не будете ли вы столь любезны написать картину по моему заказу? – выдал он наконец.

Худшая догадка подтвердилась. Вспышка злости не заставила себя ждать. Она распустилась в груди алой розой, но столь же быстро завяла. Чего загодя тратить нервы? Я решила выслушать мага и лишь потом впадать в гнев. Вдруг все не так плохо, как успела вообразить?

– Холст, кисти, краски и что еще нужно для работы я куплю. Составите список.

– Что вы хотите, чтобы я написала? – с показным спокойствием поинтересовалась у огневика. – Ваш портрет? На коне, со скипетром и короной?

Широкие мужские брови взлетели вверх, в фиалковых глазах зародился упрек.

– У меня зашкаливает чувство собственной важности? – холодно бросил он.

Вина тонкой иглой кольнула сердце. Я сделала глубокий вдох, чтобы обуздать эмоции, и тихо произнесла:

– Нет.

– И на том спасибо. Мельница в холле академии смотрится крайне неуместно, ее следует заменить на что-то более подходящее. Например, на заснеженный парк. Вам с поразительной точностью удается передать эту суровую и в то же время сказочную пору года. Глядя на ваши картины, я ощущал морозный воздух, слышал завывание вьюги, – на последней фразе мужской голос наполнился восторгом.

Похвала окончательно охладила пыл, тем не менее соглашаться на предложение ректора не спешила. Уступить – значит, подписать себе приговор. Да мне полугода не хватит, чтобы справиться с задачей!

– Вы хоть представляете, сколько времени уйдет на написание картины подобных размеров? – возмутилась я, слегка подавшись корпусом вперед.