Путь к Вавилону - Керни Пол. Страница 20

Ривен вздрогнул и поднял глаза.

— Что?

— Пройтись со мной вдоль берега. Ты можешь быть моим проводником. Денек выдался замечательный, и ты вроде сейчас ничем таким срочным не занят, если мое замечание тебя не обидит. Я собираюсь остановиться в Слайгахане. Пробуду там пару дней. И приглашаю тебя со мной. В конце концов, должен же я отплатить тебе за гостеприимство.

— Зимой Гленбриттлский отель закрыт, — сказал Ривен и понял, что отчаянно ищет пути к отступлению.

— Ну и ладно, у меня есть… палатка. — Складывалось впечатление, что Байкер, прежде чем произнести, очень тщательно подбирал слово. Ривен молчал. Снаружи громко кричали чайки. Вероятно, опять ссорятся из-за тюленя.

— А почему бы и нет? — наконец, сказал он. — Мне это только на пользу пойдет. Но на Сгарр Диг я не полезу. — Байкер как-то странно взглянул на него, но и рта еще не успел раскрыть, как Ривен поднялся из-за стола. — Ты давай, мой посуду, а я пойду соберу рюкзак. Я быстренько.

И он скрылся в спальне, не дожидаясь ответа Байкера.

6

Дженни назвала бы этот день чудесным. Воздух был так прозрачен, что со склона мыса виднелся Скай в сиянии залитого солнечным светом моря, а чуть дальше за ним — темные утесы Рама. Ривен сел и, улыбаясь, всей грудью вдохнул чистый, прохладный воздух. Байкер прав: это именно то, что ему сейчас нужно. Снять паутину. Открыть окна настежь.

Мне так нравится это место.

Байкер внимательно изучал карту.

— Это вот мыс Альфат, — сказал он. — Мыс Волчьего Сердца. То есть, самую трудную часть мы прошли. Хотя засветло до Гленбриттла нам уже не добраться.

Ривен не слушал его. Сейчас ему больше всего хотелось впитать в себя этот вид, сохранить у себя в памяти, как сверкающий драгоценный камень.

Это стоит того, чтобы жить, Дженни. Пока способен еще помнить такое, все это стоит того, чтобы жить. Наконец, он повернулся к своему спутнику.

— Если мы пройдем по этой тропе чуть дальше, то выйдем к дубовой рощице на склоне. Оттуда можно будет подняться на плато. За рощей тропа не такая крутая. Дальше будет водопад. Как только мы до него доберемся, сразу начнем подъем. Плато ровное почти всю дорогу до Лох-Бриттла, разве что заболоченное местами. Идти там легко даже когда темно.

Байкер сложил карту.

— Тебе она не нужна, как я вижу, — проговорил он со своей неизменной усмешкой.

Ривен с трудом оторвался от великолепного пейзажа и машинальным движением растер ноги. Они затекли и немного побаливали, но похоже, что до Гленбриттла дотянут. Настоящее испытание еще впереди: подъем на плато. Он поднялся, по опыту зная, что истинное удовольствие никогда не следует затягивать надолго, и, больше ни разу не взглянув на море, сосредоточился на тропе впереди. День уже угасал. Они слишком много времени потратили на переход вдоль берега. В основном из-за слабости Ривена. А вот выносливость Байкера вызвала у Ривена невольное восхищение с завистью пополам; этот смуглый парень уже сейчас был бы, наверное, в Гленбриттле, если бы шел один. Правда, была у него одна странность. Ривен давно уже заметил, что его спутник часто достает свою карту и пялится на нее совершенно невидящим, рассеянным взором. Непонятно, зачем она ему нужна.

Они миновали группу прибрежных скал, потом пробрались сквозь рощицу чахлых дубов. Им было жарко и неудобно, тем более, что каждый пер на себе тяжелый рюкзак. Ривен был из тех путешественников, которые, прежде чем выйти из дома, набивают рюкзак по завязку — мало ли что может понадобиться в дороге. Он захватил с собой даже яркий нейлоновый трос, хотя твердо знал: больше никогда в жизни не даст втянуть себя в ситуацию, когда понадобится эта штука. Но привычка — вещь странная.

— А вот и водопад, — сказал Байкер, когда они выбрались, наконец, из зарослей. Вышли они почти к тому месту, где Ривен видел выдру. Он обвел взглядом озеро, но сегодня в волнах его не было ничего, даже буйка.

Они на мгновение остановились, и Ривен сумел, наконец, перевести дух.

— Местность за Гленбриттлом называют Мингниш, — проговорил Байкер, — а сам Скай называют еще Эйлеаном, что значит Остров Туманов.

— Больше похоже на остров измороси, — раздраженно пробурчал Ривен. Собственная физическая слабость бесила его.

— Странные такие названия. Они вроде не все из гэльского.

— Да, не все. Здесь, на этих островах, были когда-то поселения викингов. Так что много названий осталось от них.

— Викинги, надо же! — Байкер, похоже, искренне изумился. — Ты имеешь в виду этих рослых блондинов с дальнего севера, в шлемах с рогами и с такими здоровенными топорами?

— Они были совсем не такими, — раздраженно отозвался Ривен.

— Я думал, они пришли из-за моря. Ну уж никак ведь не из Шотландии?

— Норвежцы постоянно совершали набеги на этот берег. Им принадлежали Оркнейские и Шетландские острова и весь край за Пентленд-Фертом.

Байкер присвистнул.

— Ничего себе бродяги.

— Они открыли Ньюфаундленд.

— А я всегда думал, что его открыл… этот испанец.

— Колумб приплыл в Карибское море спустя целых четыре века.

— И откуда ты все это знаешь?

Ривен пожал плечами.

— Из программы колледжа. Но мне казалось, что это все знают, насчет Колумба. Как он искал заднюю дверь в Индию.

Теперь уже Байкер пожал плечами.

— Так мы поднимаемся или нет? — спросил он, вдруг потеряв интерес к разговору. Ривен кивнул. Для такого самоуверенного и явно неглупого человека, каким он казался, Байкер выказывал более чем странные представления об истории и географии. Или, может быть, просто это его не интересовало.

Склон горы был так крут, что временами им приходилась взбираться на четвереньках. Этот подъем стоил Ривену немалых трудов и невыносимой боли. Закусив губу, он карабкался и совсем ничего не видел, только камни и море внизу, да желтую траву под носом.

— Да, нелегко, — резюмировал Байкер. — Но это последний бросок, дальше уже будет легче.

Ривен хмыкнул, выражая согласие, при этом ему хотелось лишь одного: передышки. Он запыхался, пот заливал ему глаза.

Наконец, они добрались до вершины. Там неожиданно стало теплее. Ривен сбросил рюкзак и навзничь упал на траву. Небо очистилось, облака остались только на горизонте. Почти как летом. Байкер внимательно изучал тропу. Потом наклонился и принялся рыться в своем рюкзаке.

Ривен сел, огляделся и смачно выругался.

Никакого Лох-Бриттла не было и в помине, как, впрочем, и Квиллинской гряды. Скай просто пропал. Его не стало. Перед Ривеном, насколько хватало глаз, простирались невысокие холмы, — буйная зелень свежего папоротника и золотистая россыпь лютиков, — словно залитое солнцем безбрежное желто-зеленое море света и тени, что разлилось до горизонта, где возвышались малиновые вершины: где — голый камень, где — сверкающая струйка водопада, где — темные пятна деревьев. Привольный край под высоким небом. Неподвижный, тихий. Только ветер слегка шевелил траву. Далеко-далеко на западе, — или там, где еще только что был запад, — виднелся синий силуэт исполинского горного кряжа. Очень далеко. Но Ривен все равно инстинктивно определил: они, эти горы, были намного выше самой высокой вершины в Шотландии. Снег на их склонах переливался на солнце.

Пьянящий весенний ветерок ласково шевелил его волосы. И еще запах… Похоже, в этом краю неизвестно, что такое завод или бензиновый мотор. Запах травы, цветов, свежего папоротника, тонкий аромат смолы, принесенной из хвойных лесов на склонах гор, — запах весенней цветущей земли. Запах ворвался, как глоток целебной родниковой воды. На мгновение глаза защипало от слез. А потом, словно темная туча, поднялась волна смятения, подкатив к горлу комком.

— Боже мой!

Он повернулся к Байкеру — посмотреть: может быть, у того тоже глюки. Его спутник наблюдал эту волшебную картину, развернувшуюся перед ним, с выражением, больше всего похожим на восторг.

— Байкер, что это такое? Ради Бога, где мы?