Онлайн Ведьма (СИ) - Шатил Дарья. Страница 66

Вообще, в каждом городе есть своё заведение для душевнобольных. У нас такое тоже было, и располагалось оно в деревеньке Князевское, километров за пятьдесят от города. Собственно, оттуда и пошла любимая фраза моего деда. Он, когда хотел сказать, что у кого-то поехала крыша, выдавал лаконичное «Князем заделался». И по той же причине иногда с издёвкой именовал папину маму «Княгиней».

Благо, добраться до парковки у нас получилось относительно без приключений. Затолкав хнычущую Нину в машину — она где-то наколола ноги и к тому же оплакивала дизайнерские босоножки — я наконец выдохнула.

Когда-нибудь я напишу свою книгу, так сказать аналог «Алисы в стране чудес», только моя будет называться «Приключения Саши в стране шизофреников». Хотя ладно, у Нины вроде бы не было таких уж сильных проблем с головой, она просто намешала всё, что можно и нельзя было мешать. Вот только со мной подобное оправдание не работало — я была трезва как стёклышко. Так что со своей стороны оправдывать всё происходящее я буду состоянием аффекта.

Наконец, когда я села в машину после курса дыхательных практик и мантр из разряда «держи себя в руках», Нина предложила:

— А не хочешь выпить яблочного сидра? Я знаю, где наливают прям ну о-о-очень вкусный! — стажёрка смотрела на меня своими круглющими глазами в обрамлении потёкшей туши и буквально умоляла взглядом.

— Не хочу, — отрезала я. Только сидра нам ещё и не хватало. — Где ты живёшь?

Раз уж меня занесло на эту тропу трезвого водителя, то я решила исполнить повинность максимально быстро и умчать восвояси восстанавливать своё ментальное здоровье. Но Нина отчаянно затрясла головой.

— Мне нельзя домой. Если меня папа такой увидит, он меня сначала ремнём отходит, а затем денег лишит и дома запрёт.

— С родителями живёшь? — с тоской уточнила я, понимая, что так просто от Нины не отделаюсь. И девать-то мне её некуда, разве что на городскую квартиру. К себе её тащить я не горела желанием. — Нин, ты мне только одно скажи: ты что, не поняла, что в лимонадиках алкоголь?

Девушка виновато покачала головой.

— Просто вкусненькие были. И от них так весело становилось.

— А сейчас как?

— А сейчас, — Она шмыгнула носом, — грустно.

Я тяжело вздохнула, выруливая с парковки. Хуже пьяной женщины может быть только грустная пьяная женщина. И самым правильным решением было отмыть её и уложить спать прежде, чем в её голову взбредёт хоть что-то. Ну, что-то из разряда изливать мне душу до пяти утра и рыдать на моём плече. Хочешь — не хочешь, а в какой-то момент две пьяные женщины именно этим и начинают заниматься, попутно вспоминая всю свою жизнь чуть ли не до пелёнок.

Подобный расклад не входил в мои планы. Так что я даже обрадовалась тому, что Нина уснула в машине, пока я пробиралась по ночному городу к родительскому дому. Лучше бы всё так и продолжалось; я бы её даже будить не стала — закрыла бы в машине и ушла с чистым сердцем баиньки. Но нет, моя личная головная боль проснулась, пока я искала, где припарковаться. Как вы понимаете, вечером найти свободное место на парковке — это настоящий квест, так как все жильцы дома уже вернулись с работы и благополучно спят по своим кроваткам.

Вдобавок ко всему, Нинин желудок решил, что приключений на сегодня нам недостаточно, и её затошнило, а мне пришлось бросить машину как попало, перегородив три других.

— Вылезай сейчас же! — зло приказала я, прекрасно помня, как маму однажды вырвало в папиной машине, и она заблевала воздуходувы так, что ни одна химчистка не помогла — в машине воняло ещё несколько недель.

Нина явно испугалась и выпрыгнула из машины, умудрившись запутаться в собственных ногах и упасть на асфальт, разодрав комбинезончик и колени. И, пока Нина прощалась с содержимым своего желудка, я быстро написала номер телефона на вырванном из блокнота листке и положила на приборную панель. Если кому-то с утра нужно будет выехать, они просто наберут мне, и я отгоню машину.

До подъезда, как и до этажа, Нину пришлось тащить. Её развезло окончательно, а я поняла, каково это — быть тележкой. Ну или грузчиком. Ни тем, ни другим мне быть не хотелось. И Яйцева честно пыталась помочь, кое-как переставляя ноги.

Под укоризненным взглядом рыбок я таки ввела девушку в квартиру. Аквариум слегка подсвечивался в тёмном коридоре, поэтому рыбки и их осуждение были очень хорошо заметны.

— Не смотрите так, Дар и не в таком состоянии приходил, — буркнула я им, а Нина лишь непонимающе посмотрела на меня. Ничего объяснять я ей не стала и поволокла на кухню.

Посадила стажёрку за стол. Включила свет над плитой и ужаснулась. Нина выглядела, как жертва насилия. Без обуви, в порванной одежде, со смазанным макияжем, с белёсым гнездом на голове. А полный боли и тоски взгляд лишь добавил красок картине.

В аббревиатуру ЖЖС добавилась ещё одна — «Ж» — жалость. Наверное, только этим можно объяснить мой неожиданный щедрый порыв.

— Если хочешь есть, можешь брать в холодильнике всё, что хочешь, а я пока схожу за вещами.

Нина неуверенно кивнула, а я поспешила свалить в машину. Если честно, чувствовала я себя максимально некомфортно, а гениальная мысль узнать адрес и отправить Нину к какой-нибудь из её подружек, появилась, лишь когда я забирала ноут и сумку с вещами из багажника.

И, наверное, я так и поступила бы, если бы не одно «но».

Вернувшись в квартиру, я стала свидетелем следующей сцены: Нина неправильно поняла моё предложение брать из холодильника всё, что хочешь, так что она сидела за столом, смотрела в окно и хлестала вискарь прям из горла. По её щекам катились крупные слёзы.

Меня разрывало от двух вопросов. Во-первых, насколько нужно быть бестактным человеком, чтобы хлестать чужой алкоголь? Во-вторых, как она не сожгла себе горло?

Я не люблю крепкие напитки от слова совсем. И за этим кроется следующая история. В один из запоев мой дед где-то нашёл самогонный аппарат. Дедуля ошибочно решил, что раз уж его лишили должности политолога, то он вполне может заделаться химиком, мол, в этом нет ничего сложного. Ну, а мы с Даром, которые каким-то неведомым образом оказались у него в это время, помогали этот самый самогон гнать.

И если на процессе брожения всё было неплохо — я бы даже сказала предельно просто, — то вот с перегоном всё пошло не по плану. Начиная с того, что дедуля не доглядел и чуть не взорвал самогонный аппарат, и заканчивая тем, что Дар подбил меня на спор выпить неразбавленного самогона.

Наверное, не стоит вдаваться в подробности. Ограничимся следующими деталями.

В больнице мне было очень плохо. Мама орала очень громко. Горло горело вместе с губами и желудком. А дедушкин самогонный аппарат Марфа Васильевна дубасила кувалдой, грозя, что в следующей раз на месте аппарата окажется голова дедули.

Больше тот химией не увлекался, а я вопрос с крепкими напитками закрыла для себя навсегда. Только шампанское и сидр.

Так что от одного только вида Нины мне буквально стало дурно.

Мысль бросить её на кухне и уйти спать была заманчива, как никогда. Но я не могла себе этого позволить, поэтому подошла и отобрала бутылку. Наверное, в этот момент я и осознала, что ночь у меня будет грустная и долгая.

И как в воду глядела, тут и карты Таро не нужны, чтобы предсказать что меня ждало.

Нина рыдала и рассказывала мне о своей печальной любви и о том, что Мочалин в её сторону не смотрит и вообще боится, как огня. Периодически блевала. Я таскала её от кухни до унитаза и обратно, в какой-то момент окончательно устав от сего действа и просто запихнув её в ванную. А когда бедолагу начало колотить, а слёзы сменились режимом «истеричка в здании», мне пришлось устроить ей контрастный душ. Она, наверное, этого не ожидала, потому что тут же успокоилась.

Мне таки удалось уговорить её помыться, переодеться в Дарову футболку и лечь спать. Сама же, к сожалению, уснуть я не смогла. Ополоснулась и уселась на кухне с чашечкой чая из маминых запасов. Я бы, возможно, ещё и перекусила, но в холодильнике кроме пачки кетчупа и той несчастной бутылки виски ничего и не было.