Кровь от крови Мантикоры (СИ) - Мартын Светлана. Страница 36

Глава 11

Выплывая на поверхность реальности, всегда ощущаешь себя так, словно вынырнул со дна зловещего , качающего тебя океана и солнечный свет ослепляет тебя. Анелита открыла глаза. Тусклое солнце светило в окошко, промозглый ветер бился в стекло, давая понять , что Волшебная ночь, по летнему теплая растворилась без следа и предвоенный лагерь вновь окутал мрачный настрой ожидания Хладных дней.. Необходимо затопить камин, но ей совсем не хотелось вытряхивать еще ноющее о наслаждения тело из-под теплого шерстяного пледа и обжигающе горячего тела Мираха. Он лежал рядом, уткнувшись лицом в подушку и крепко обхватив ее за талию, властно прижимал ее к себе., как принадлежавшую ему собственность. Она попыталась убрать его руку, но Жрец , не открывая глаз повернулся к ней и уткнулся лицом в плечо. Тогда Анелита аккуратно повернулась на бок под его рукой, просунула руку между их телами и быстро нащупала тот орган с которым намеревалась поздороваться. Сейчас он не был таким большим как ночью , но легкие плавные ласки по ободку его края быстро сделали свое дело. Он начинал твердеть. Мирах улыбнулся во всю ширь и только после этого распахнул красивые глаза –

- М-м-м! Так меня еще никто никогда не будил. – сказал он, слегка отодвинувшись, и давая этим больше свободы действий для Анелиты.

- Привыкай! – шепнула она. Мирах не смог скрыт ьсвоего откровенного изумления отчего-то с оттенком горечи.

- Разве Ты готова быть со мной каждую ночь, Анелита?! А как же все остальные?

Анелита не дала ему договорить., приложив пальцы свободной руки к его губам. Он был готов поверить, что нужен ей лишь на одну ночь., хотя не мог не чувствовать, что это не так.

= Это никого не касается. И не думай сейчас ни о ком,

Эмоции Мираха испортили ее старания. Он снова стал вялым и поникшим. Тогда Анелита толкнула Жреца на спину, а сама оседлала его бедра крепкой хваткой своих ног. Мирах охнул. Она прильнула к нему , целуя осторожно едва касаясь его губ губами, затем требовательней и сильнее, впиваясь до боли в его челюсть, в его рот. Руки Мираха нащупали ее грудь, пальцы сомкнулись на сосках, играя ими как пуговицами на одежде. Анелита не сдержалась, оторвалась от поцелуя и выгнулась поверх его тела запрокинув голову назад. Мирах тут же сел и обхватив ее левую грудь губами. Когда он оторвался от нее, она уже задыхалась, а тело содрогалось от нетерпения. Но именно сейчас Анелита хотела большего, она жаждала дойти вместе до самого края, когда тела не смогут больше не секунды врозь. Но Мирах отвердел только наполовину, он не был готов. Тогда Анелита прошлась очередью коротких поцелуев по его груди и наклонилась над его сокровищем. Правой рукой взяв его за основание, она медленным движением лизнула его по всей длине. Посмотрев на Мираха она засмеялась, именно этой реакции она и ожидала. В Резервации ничего не знали об оральном сексе. Мираху сейчас предстояло впервые испытать неведомые ранее мгновения удовольствия. Но тут, в дверь настойчиво и громко постучали.

- Не открывай! – попросила Анелита,, придерживая Мираха за лодыжку когда он огляделся в поисках своих штанов. – У Тебя выходной!

Тот кто находился за дверью слышать ее не мог, но как будто услышал и очень был этим недоволен. Поэтому он постучал снова, да так громко, что не открыть ему , занчило дать ему повод вышибить дверь.

- У Верховного Жреца выходных не бывает. – ответил Мирах, наконец-то подтянув к себе то, что тщательно искал. Безнадежно загубленная повязка не давала ему возможности затянуть штаны на талии, он не стал и пытаться, хотя они сползли при первом же шаге на самые бедра , оголяя плоский живот до самого предела. Анелите это зрелище очень нравилось, но вот, что подумает гость, рвущийся внутрь. Его настойчивость ясно давала понять , что терпение его на исходе и тщетно поискав глазами рубашку, Мирах решился открыть дверь без нее. А зря!

На порог разъяренный как сотня дьяволов влетел Зарьян. Длинные светлые волосы еще взлохмаченные после сна внесли на себе уличный ветер. Дом Мираха наполнился запахом поздней осени и дождя. В глубоко синих глазах бушевал Северный Ледовитый опасный океан, грозящий раздавить любого за доставленное ему неудовольствие. Правитель кутался в тот же плащ, что и накануне, а под ним красовалась ярко-синяя пижама. Он окинул взглядом все сразу: смятую постель, стринги Анелиты, валяющиеся на полу, дочь под одеялом в постели Мираха и его полуспущенные штаны напоследок. Зарьяна взорвало, как бомбу. В мгновение его правая рука приняла форму лапы и Зарьян со всего размаха опустил ее на лицо Мираха.. Мирах оказался не таким уж худым и слабым, каким всегда виделся окружающим, но все же он был намного слабее Зарьяна. Его швырнуло через всю комнату, он пролетел пару метров спиной назад и приземлился возле камина, ударившись об него затылком. В следующую секунду уже Зарьян лежал на полу, упираясь темечком в порог. Лапу Мантикоры обожгло болью, струйки горячей крови поспешили пропитать мех. Стальные когти Мантикоры, сидящей на его груди, глубоко вдавили его лапу в пол. Зарьян взвыл от боли, попытался высвободиться, но Мантикора предупреждающе зарычала ему в лицо.

С возрастом Зарьян стал нетерпим в большей степени. И уже не задумывался о том, что могло основательно повлиять на это. В молодости ему пришлось бороться за выживание в человеческой среде. Это научило его смотреть на вещи шире, быть терпимее, искать компромисс, уходить от конфликтов и не переживать если Вселенная или пусть даже какой-то индивид с ним не согласиться. Но все изменилось, когда он попал в Резервацию и победил Нечто. Мир постелился ему под ноги и он получил возможность диктовать окружающим свою волю. Постепенно Зарьян привык к тому, что ему подчиняются беспрекословно и что никто с ним не спорит. Пожалуй, единственной кто ему никогда не повиновался была дочь. Оттого побег Анелиты Зарьян переживал вдвойне болезненно.

Ревнивым Зарьян никогда не был. Ясмин не давала повода, ни в отношении с бывшим женихом, ни с другими мужчинами она не переходила корректных границ.. Да и сама по себе Ясмин никогда не умела кокетничать и флиртовать; она не осознавала до конца насколько она прекрасна и желанна может быть. Именно эту искренность, чистоту помыслов, отсутствие игривости Зарьян ценил в ней больше всего. К тому же он знал ее мысли и чувства, а они с годами только крепли и даже дети не потеснили в ее сердце тот пьедестал на котором восседала преданная , самоотверженная ее любовь к Зарьяну. Тот единственный случай. Когда Зарьян заподозрил ее в желании уединиться с владыкой Луэддином в ситхене Аирмед привел их обоих в постель и к взаимным признаниям в вечной верности.

Чувство собственности , пожалуй, было ему не ведомо до сегодняшнего утра, когда Ясмин рассказала ему о том, что увидела вчера и о разговоре с Мирахом , а потом с Анелитой. Он пожелал немедля говорить с дочерью, полагая, что Ясмин что-то напутала. Ворвавшись в дом спящего Гуэрса ,он схватил чародея за грудки и едва душу из него не вытряс, пытаясь выяснить почему тот не следит за своей невестой и « какого черта позорит его семью» Под таким нажимом Гуэрс «раскололся» , признавшись, что его помолвка с Анелитой всего лишь договоренность для того, чтобы она могла избежать принуждения к нежеланному браку.

Отправившись в дом Мираха, Зарьян надеялся, что Анелиты там не окажется. Но первый же беглый взгляд на пропитанную флюидами комнату, дал ему понять, что у них все было. Зарьяна охватил яростный гнев. Дочь не только снова ослушалась его, но еще и водила вокруг пальца с этим своим фальшивым обручением, да еще и с Верховным жрецом кувыркалась. А Мирах! Каков? Выжидал столько лет, чтобы отомстить за то, что он увел у него Ясмин, соблазнив дочь!

Но, что не мог понять человеческий разум Зарьяна, охваченный эмоциями, чуял его Зверь! А тот знал, что зашел на чужую территорию. У Мантикоры в приоритете инстинкты: защита территории, подопечных и преданность своей Паре. Именно Зверь был в нем опорой и щитом для Ясмин. Эти инстинкты питали его любовь к ней. Анелита больше не была ни его девочкой, ни его собственностью. Она стала Мантикорой защищающей свою Пару, своего Возлюбленного и ее Зверь задумываться не будет. Он с легкостью перегрызет папочке горло, коснись он снова Мираха хоть пальцем.