Бледный убийца - Керр Филипп. Страница 9

– Выход у «Аквариума» закрывается в шесть, поэтому, я полагаю, он появится раньше, если, конечно, выберет этот путь. А коль его не будет, уезжай домой и жди моего звонка.

Я вышел из вестибюля станции «Зоопарк», напоминавшей стеклянный ангар для самолетов, пересек Харденбергплац и направился к главному входу берлинского зоопарка, который расположен к югу от планетария. Купив билет, дававший право на посещение «Аквариума», и путеводитель, чтобы больше походить на туриста, я направился сначала к слоновнику. Какой-то странный человек, рисовавший с натуры слонов, при моем приближении поспешно закрыл свой блокнот и перешел на другое место. Облокотившись на перила ограды, я наблюдал, как он снова и снова повторял свой маневр, как только кто-нибудь подходил к нему, пока наконец не оказался опять рядом со мной. Негодуя при мысли о том, что он, вероятно, думает, будто меня интересует его убогий рисунок, я заглянул ему через плечо, держа фотоаппарат совсем близко от его лица.

– Давайте я вас сфотографирую, – сказал я бодро. Он прорычал что-то и тут же убрался. Пациент доктора Киндермана, подумал я. Чокнутый. Я заметил: на любом показе или выставке самые интересные экспонаты – это сами посетители.

Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем я увидел Бруно. Казалось, он не замечал ни меня, ни слонов, проходя мимо с небольшим фирменным пакетом магазина «Герсон» под мышкой. В пакете лежали деньги. Я пропустил его далеко вперед, а затем пошел следом.

Около «Цыплячьего домика» – небольшого сооружения из красного кирпича и дерева, увитого плющом, отчего он больше походил на сельский пивной погреб, чем на дом для диких пернатых, – Бруно остановился, огляделся и бросил пакет в мусорный ящик рядом со скамейкой. Затем быстро удалился в направлении выбранной им стоянки у выхода на канал Ландвер.

Напротив «Цыплячьего домика» располагалась высокая скала из песчаника, на которой обитало стадо диких баранов, – согласно путеводителю, одна из достопримечательностей зоопарка. Но мне она показалась слишком театральной и вряд ли соответствовала тому месту, где на самом деле обитали эти ходячие лохмотья шерсти. Скорее она напоминала декорацию помпезной постановки какого-нибудь «Парсифаля», если, конечно, соорудить такую декорацию вообще под силу человеку. Какое-то время я покрутился на месте, прочитал все о баранах и под конец сделал несколько фотографий сих исключительно неинтересных созданий.

За «Бараньей скалой» находилась высокая смотровая башня, с которой можно было видеть вход в «Цыплячий домик» и даже весь зоопарк. И я подумал: стоит, пожалуй, пожертвовать десятью пфеннигами, чтобы убедиться, что ты не лезешь прямо вловушку. Размышляя об этом, я побрел прочь от «Цыплячьего домика» в сторону озера, как вдруг у дальнего края павильона появился молодой человек лет восемнадцати с темными волосами, одетый в серую спортивную куртку. Даже не оглянувшись, он вытащил пакет «Герсона» из мусорного ящика, бросил его в другой фирменный пакет, на этот раз магазина «Каде-Ве», и быстро прошел мимо меня. Дождавшись, когда он отойдет на приличное расстояние, я последовал за ним.

У «Дома антилоп», выстроенного в мавританском стиле, молодой человек на какое-то мгновение задержался позади группы бронзовых кентавров, стоявших здесь, а я, сделав вид, что поглощен своим путеводителем, прошел прямо к «Китайскому замку», где, спрятавшись за спинами людей, остановился, чтобы понаблюдать за ним краешком глаза. Он вышел из-за группы кентавров, и я догадался, что он направляется к «Аквариуму» и южному выходу.

В большом зеленом здании, выходившем одной стеной на Будапештерштрассе, можно было увидеть все что угодно, только не рыб. Рядом с дверью возвышался, словно собираясь напасть, каменный игуанодон в натуральную величину, а над дверью красовалась голова другого динозавра. Повсюду на стенах «Аквариума» висели панно и каменные барельефы, изображавшие доисторических чудовищ, каждое из которых могло бы проглотить целиком акулу. Эти допотопные декорации на самом деле лучше бы подошли другим обитателям «Аквариума» – рептилиям.

Увидев, что мой подопечный исчез за дверью, и понимая, как легко потерять его в темных помещениях «Аквариума», я ускорил шаг. Войдя внутрь, я убедился, что действительность превзошла мои самые худшие опасения – из-за огромной толпы посетителей было невозможно разглядеть, куда он пошел.

Смирившись с неудачей, я торопливо направился к другой двери, выходившей на улицу, и почти столкнулся с моим молодым человеком – он только что отошел от аквариума, в котором обитало существо, больше напоминавшее плавающую мину, чем рыбу. Задержавшись на несколько секунд у массивной мраморной лестницы, ведущей в зал рептилий, он спустился к выходу и покинул зоопарк.

На Будапештерштрассе я следовал за ним, спрятавшись за группой школьников. На Ансбахерштрассе я опустил путеводитель в карман плаща, висевшего у меня на руке, и загнул вверх поля шляпы. Когда преследуешь кого-то, время от времени необходимо немного изменять свою внешность и всегда быть на виду. Если будешь пригибаться, человек, которого ты преследуешь, сразу обо все догадается. Но парень ни разу даже не оглянулся. Он пересек Виттенбергплац и зашел в «Кауфхауз дес Вестенс», или «Ка-де-Ве», самый большой универсальный магазин в Берлине.

Я думал, он использовал другой пакет только для того, чтобы избавиться от хвоста, от того, кто мог бы поджидать человека с пакетом «Герсон» в руках у одного из выходов зоопарка. Но теперь я понял, что он должен сам передать кому-то пакет.

Пивной ресторан на четвертом этаже «Ка-де-Ве» был полон посетителей. Они сидели, уставившись в свои тарелки с сосисками и в кружки с пивом высотой с настольную лампу. Молодой человек с деньгами прошел вдоль столиков, разыскивая кого-то, и наконец подсел к одинокому человеку в голубом костюме. Пакет с деньгами он положил рядом с точно таким же, лежавшим на полу.

Отыскав пустой столик, я сел так, чтобы их видеть, и, взяв меню, демонстративно уткнулся в него. Появился официант. Я сказал ему, что еще не выбрал, и он отошел.

Вскоре человек в голубом костюме встал, оставил несколько монет на столе и, наклонившись, взял пакет с деньгами. Они не обменялись ни единым словом.

Когда Голубой Костюм вышел из ресторана, я пошел за ним, подчиняясь основному правилу, касающемуся тех случаев, когда в дело вмешивается случайность: всегда следуй за деньгами.

С массивным портиком в виде арки и двумя башнями, похожими на минареты, театр «Метрополь» на Ноллендорфплац производил впечатление почти византийского величия. На барельефах у основания массивных опор переплелись не менее двадцати обнаженных фигур – идеальное место, чтобы продемонстрировать истинное самопожертвование. Справа от театра за большими деревянными воротами располагалась обширная, как футбольное поле, стоянка для машин, а сзади к ней примыкали несколько больших многоквартирных домов.

К одному из этих зданий я и проследовал за Голубым Костюмом и его деньгами. Просмотрев имена на почтовых ящиках в вестибюле, я, к своему удовлетворению, увидел на одном из них – почтовом ящике номер девять – имя К. Херинга. Затем я позвонил Бруно из телефонной будки возле станции метро, расположенной через дорогу.

Когда старенький «ДКВ» моего партнера остановился у деревянных ворот, я забрался на сиденье пассажира и показал на автомобильную стоянку, где оставалось еще свободное пространство. Ближе к театру парковались машины тех, кто спешил на восьмичасовой спектакль.

– Этот человек живет здесь, – сказал я. – На третьем этаже, квартира номер девять.

– Ты узнал его имя?

– Это наш друг из клиники, Клаус Херинг.

– Неплохо. Как он выглядит?

– Примерно моего роста, худощавый, гибкий, волосы светлые, носит очки-пенсне, на вид около тридцати. Когда входил в дом, на нем был голубой костюм. Если он уйдет, попробуй забраться в его квартиру и найти любовные письма этого гомика. Если не получится, просто наблюдай. А я пойду к нашей клиентке за дальнейшими инструкциями. Если получу их, то вернусь сегодня вечером. Если же нет, то сменю тебя завтра в шесть утра. Вопросы есть? – Бруно покачал головой. – Позвонить твоей жене?