Не боярское дело - 2 (СИ) - Богдашов Сергей Александрович. Страница 8

Именно в таком состоянии их и застала шустрая Шульдякова, дочь камер-юнкера и мастерица первой говорить очевидное, а заодно и местное информбюро.

Как-то очень ловко выпытав у потрясённых подруг необычную новость, она выпорхнула из комнаты, успев напоследок подтвердить свой звание — мисс Очевидность:

— Девочки, вы не засиживайтесь. До общего сбора осталось двадцать пять минут.

— Всем сейчас разболтает, — с горечью произнесла Маслова, — И зачем мы с ней поделились…

Собрав всех курсантов, получивших звание архимага и отселённых в специальный посёлок, построенный рядом с моим радиозаводом, а главное, с очень могучим Источником, который мы сумели приручить, я и Шабалин минут двадцать витийствовали, прежде чем предложили новоиспечённым архимагам новую работу по контракту. Понятно, что мы ожидали конкуренцию и целую очередь добровольцев, но с этим жёстко обломались. Все наши девушки сидели с красными лицами и ни одна из них не проявила ни малейшего желания куда-то лететь. Наоборот. оказывается они мечтают остаться в специально отстроенном для них посёлке и со всем усердием и прилежанием продолжить занятия по зарядке накопителей.

Зато дюжина парней готовы были к вылету хоть сейчас. По контракту архимагам полагалась хорошая оплата, а после его окончания отпуск, длиной в срок командировки.

Пока я пребывал в определённом замешательстве, рассчитывая через неделю вывезти на намечающуюся кампанию три боевые звезды, у ректора нашей Академии засверкали глаза.

Такс-с-с… Это не к добру. Очень знакомый блеск, и у меня на него, как у собаки Павлова, давно выработался устойчивый рефлекс, если что — далеко не положительного характера. Слишком часто мне приходилось примерять на себя её собачью шкуру ради торжества Науки.

— У нас есть неделя, — прошептал Шабалин мне на ухо, — И два секстета.

Вообще-то секстет — это музыкальный ансамбль из шести человек.

Я, пока не узнал значение этого термина, чего только себе не представлял. Согласитесь — какое красивое слово испортили ради шести чудаков, пиликающих на скрипках и виолончелях.

— Надеюсь, парни оценят ваше внимание, — польстил я самолюбию учёного, мысленно перекрестившись.

Ощущение такое, словно пуля над головой вжикнула и улетела мимо. Хотя, какое там мимо. Цель-то вот она — дюжина парней, которые ещё не представляют себе тот объём счастья, что на них свалился. Не видели они счастливых глаз ректора, оттого и не понимают всю глубину своего попадалова.

Спрашивается, что за дела у меня могут быть за Волгой? Мне своих забот не хватает?

Но тут уж вышло, как вышло.

Сейчас у степняков захватил власть молодой хан Салават, практически мой ровесник.

Смелый, дерзкий и жутко ненавидящий персов.

Не знаю истинной причины, по которой он искал лично меня, но нашёл. Не побоялся пробраться в Камышин и там заявиться пред очи князя Гончарова, с заявлением, что он меня ищет и готов со мной о многом договариваться.

Я понимаю, что князю довольно обидно было, что степняк не к нему обратился, а попросил меня найти и дать нам поговорить. Но ради дела Гончаров свои эмоции придержал и мы пересеклись таки с Салаватом. Часа три тет-а-тет с ним разговаривали.

Для жителя степей Салават мыслил довольно здраво и масштабно.

Он прекрасно понимает, что такое прогресс и регулярная армия. У него нет никаких иллюзий, что со следующим нашествием персов его народ сможет сам справиться. Партизанскую войну в степи не откроешь. Тысячи персидских конников пройдут частым гребнем на сотни километров, дотла выжигая все встреченные кочевья на своём пути, а в те места, где их попытаются остановить, очень быстро подтянется артиллерия и пехота. Долгой войны кочевники не вынесут. Нет у них ни запасов провизии, если их от отар и селений оторвут, ни складов с военным имуществом.

Есть у него шаман, Урхем. Хоть и старый, но могучий. Молодёжь нынче взялся обучать, но это не на один год затянется, а персы-то, вот они. Ещё степь толком после зимы не подсохла, а они уже разъезды конные пустили вдоль границы. И не только вдоль. Нет-нет, да и заглянет полусотня персов в степь на полдня хода. Всё к тому, что незваные гости только и ждут, когда дороги подсохнут.

И всё это началось после того, как Салавату привезли мешок золота и двух юных персидских гурий. Вот только Урхем, втянув носом воздух, тут же девок из шатра выгнал, а золото и сам Салават отказался принять.

Ещё неизвестно, что опаснее — персидские шлюхи, с их болезнями, или золото, с его обязательствами.

Больно уж витиевато персы условия подарка излагали. Одного лишь персидские посланцы вслух не сказали — какая роль степнякам уготована. Но Салават и без их слов это знал, хороший урок как-то раз ему преподал персидский вельможа. Бесправные рабы, стоящие на коленях — вот кем видели персы его народ и ничего другого они степнякам не собирались предлагать.

Пришла пора мне не на словах, а на деле доказывать, что мои договорённости с Салаватом остались в силе и князь верен слову. Значит встреча с авангардом персидской армии уже не за горами.

** *

Озеро Иссык-Куль — это настоящая жемчужина Северного Тянь-Шаня. Одно из самых больших горных озёр в мире, которое питает сто восемнадцать рек и ручьёв.

Когда-то Иссык-Куль был местом отдыха и остановкой на Великом Шёлковом пути, связывающим страны Азии и Европы. В давние времена озеро принадлежало китайской династии Цин и было передано в собственность России по Таргабатайскому договору тысяча восемьсот шестьдесят четвёртого года. Тогда же и озеро Балхаш из пограничного стало внутренним озером Российской Империи.

О том, что передовые силы персидской армии начали собираться около Иссык-Куля, мы узнали заблаговременно. До этого было непонятно, какой путь изберут персы, чтобы начать своё вторжение в Степь.

Как теперь стало ясно, они не стали искать сложных путей. От Иссык-Куля до Алматы, центрального поселения степняков, всего два — три дневных перехода, если потораплтиваться. Отдохнувшие войска преодолеют этот путь шутя. Первая волна вторжения пришла к берегам озера и остановилась на отдых, пользуясь гостеприимством местного шейха и персидского наместника, представляющего центральную власть в северо-восточных персидских провинциях.

Сейчас персы отдыхали, ожидая подкреплений и более полного комплектования, заодно пережидая затянувшиеся дожди. Они ждали, когда подсохнут дороги и степные солончаки.

Персидские военноначальники никуда не торопились. Окрестности Иссык-Куля можно считать курортом. Когда ещё можно так спокойно пожить, наслаждаясь всеми благами, предоставленными им местным шейхом по полной программе. К степнякам они всегда успеют, да и нечего этим дикарям будет противопоставить той силе, которая скоро придёт на их земли.

Две с половиной тысячи прекрасно обученных конников. Их кони — это само воплощение скорости. Куда там мелкорослым коняшкам степняков тягаться с ними, если персидская конница пошла на рывок.

Три артиллерийских полка, снабжённых новенькими французскими полевыми скорострельными орудиями. Они как метлой сметут всё впереди себя почти на десяток километров.

Невиданная ранее скорострельность орудий, практически двадцать выстрелов в минуту, и прибывшие из Франции инструкторы, очень скоро покажут степнякам, кто нынче в Степи хозяин.

А ещё при каждой тысяче пехотинцев есть своя пулемётная команда. Шестьдесят пулемётов, по двенадцать на каждую тысячу — это шквал огня, через который степной орде не прорваться к их укреплениям.

Сейчас местный шейх собирает им трудовую армию из киргизских крестьян.

Нет, в самом деле, не персидским же воинам копаться в земле, обустраивая первые аванпосты в Степи. Следом за персидским воинами и их обозом конники погонят несколько тысяч киргизов. Нет не тех пять сотен всадников, которых присоединил к ним шейх, а обычных дехкан. Впрочем, местные сами себя называют дыйкан или айылдаш.