Звезда заводской многотиражки 4 (СИ) - Фишер Саша. Страница 20

— Нет, Иван, не отстану! — Нонна снова подалась вперед и положила руку мне на плечо. — Кроме вас с этим делом никто не справиться, а помочь бедной девочке нужно. Иначе она так и останется старой девой со всеми своими талантами.

«И почему меня это должно волновать?» — ехидно спросил внутренний голос.

— Ладно, — ответил я. — Что там за девушка?

— Сейчас все расскажу! — глаза Нонны радостно заблестели. — Значит, в воскресенье в четыре часа дня вам нужно прийти в кафе «Лакомка». Это рядом с площадью Советов, знаете это место?

— Знаю, — кивнул я.

— Девушку зовут Олеся, — продолжила Нонна. — Она очень симпатичная, обычно носит косу, но может быть прическу изменит, во всяком случае, я ей уже много раз говорила, что с распущенными волосами ей лучше...

— Симпатичная девушка с косой или распущенными волосами, — повторил я. — Описание — огонь, не ошибешься! Узнаю ее из тысячи просто.

— Иван, ну что же вы такой торопливый? — Нонна с укором посмотрела на меня. — Чтобы вы ее точно узнали, она будет держать в руках цветок. Да! Белый цветок.

— Розу? — усмехнулся я. Кажется, про цветок она только что придумала.

— Как получится, — Нонна развела руками. — Если в цветочном не будет розы, придется довольствоваться гвоздикой. Ну и если вдруг никого с белыми цветами не будет, значит любой цветок.

— Ну что ж, пароль не хуже других-прочих, — кивнул я.

— Только я вас очень прошу, — теперь она схватила мою ладонь обеими руками. И сжала довольно сильно. — Будьте с ней терпеливым, добрым и милым. Постарайтесь рассмешить и разговорить. Помните, что она очень стеснительная!

— Так, давайте я подытожу, — усмехнулся я. — Я должен весь вечер развлекать какую-то девушку по имени Олеся, кормить ее пирожными и водить в кино. Только для того, чтобы она потом смогла устроить свою личную жизнь, так?

— Иван, вы же согласны, да? — Нонна сжала мою руку крепче.

— Хм, дайте подумать... — я поднял глаза к потолку.

— Иван, ну это же всего лишь один приятный вечер... — Нонна нахмурилась. — В обществе милой девушки. Я не понимаю, почему вы ломаетесь?

— Да как-то непривычно, знаете ли, быть тренажером свиданий, — хохотнул я.

— Иван, я всего лишь прошу вас о дружеской услуге, только и всего, — обиделась Нонна. — Если у вас мало денег, я даже готова...

Она отпустила мою руку и полезла в сумочку.

— А вот это уже совсем лишнее, — сказал я, ухватив ее за руку. — Хорошо, я согласен. В воскресенье в четыре?

— Да, в воскресенье в четыре! — радостно повторила она.

Я опоздал с обеда на десять минут, что Эдик дисциплинированно зафиксировал в журнале учета. Ну и еще я удостоился грозного взгляда ЭсЭса. Но Даши все еще не было, так что говорить он ничего не стал. Пришла она только через час. Выслушала со скучающим видом нотацию редактора о необходимости ответственно относиться к рабочему времени. Потом села на свое место. Посмотрела на меня и прошептала одними губами: «Я поговорила с ним!»

Поговорить до конца рабочего дня нам, ясен пень, не удалось.

— Куда это вы собрались? — строго сказал ЭсЭс, когда и я, и Даша вскочили, как только стрелки часов показали восемнадцать-ноль-ноль. — Раз вы потратили свое рабочее время на личные дела, значит вам придется задержаться.

— И что мы будем делать? — поинтересовалась Даша. — Мыть пол, как в школе? Свои материалы по вашим заданиям я уже сдала.

— Об этом мы еще поговорим, но завтра, — сказал ЭсЭс и встал. — Сегодня вы наведете порядок в подшивках. Они свалены как попало. Чтобы завтра, когда я пришел, все было разобрано по годам и расставлено по порядку. Вам понятна задача.

— Конечно, Сергей Семенович! — отчеканил я. — Все сделаем в лучшем виде!

Я бы что угодно ответил, лишь бы он поскорее ушел.

ЭсЭс надел пальто, взял свой портфель и вышел. В приоткрытую дверь я увидел, что его дожидается Эдик.

Наконец-то дверь закрылась, и мы остались одни.

— Ну что там с Мишкой? — нетерпеливо спросил я.

Глава одиннадцатая. Туз в рукаве

Даша грохнула стопку подшивок на стол. Замерла. Потом звонко чихнула от взлетевшей облаком пыли. Потом молча посмотрела на меня.

— Иван, кто такая Аня? — спросила она наконец.

— Я так и думал, что без нее тут не обошлось, — губы скривились в горькой усмешке. Черт, ну вот как можно так в людях ошибаться, а? Когда я ее впервые увидел, она мне показалась человеком удивительно милым и чистым.

В голове промелькнули воспоминания о том, как мы первый раз столкнулись в «Петушке». Удивление, шок, а потом она бросилась обниматься.

— Так кто это? — требовательно спросила Даша.

— Мое проклятье, — пробурчал я. — Девушка, с которой мы в Москве работали. А сейчас она, кажется, задалась целью сжить меня со света...

— Если честно, я не знаю, что думать... — Даша принялась перекладывать тяжелые подшивки. Кажется, просто чтобы занять руки. — Мне кажется, я тебя неплохо успела узнать, но...

— Даша, ну не тяни уже! — почти взмолился я. — Мне, если что, Мишка из-за чего-то по морде съездил, а я даже не представляю, за что.

— Ты ее бил? — Даша распрямилась и посмотрела мне в глаза.

— Что?! — сначала я натуральным образом остолбенел. — Кого бил?

— Эту Аню, — Даша опять принялась ворочать подшивки.

— Что за бред? — я сел на стул. — Мне даже в голову не придет ударить девушку...

«Зато ты ее держал, Жан Михалыч, — подсказал внутренний голос. — Довольно крепко, могли синяки на нежных запястьях остаться».

— Какое-то у тебя странное лицо, Ваня, — сказала Даша.

— Да я и чувствую себя странно, — хмыкнул я и подошел к ней, взял ее за плечи и заглянул в глаза. — Даша, я не бил Аню, честное слово. У меня не поднимется рука ударить девушку, ты же сама это понимаешь. Расскажи, пожалуйста толком, что там с Мишкой.

— Я тебе верю, — сказала Даша. Аккуратно сняла мои руки, отвернулась, но не отошла, а прижалась ко мне спиной. — Слушай, это правда какая-то дикая история. Миша сказал, что к нему вчера заполночь явилась Аня. С разбитыми губами, вся в слезах. Рассказала, что ты ее избил и изнасиловал. И что ты ее шантажируешь, потому что знаешь что-то стыдное и секретное о ней и ее сестре. И еще много всяких гадостей. Что ты сумасшедший, например. Что у тебя провалы в памяти, и что ты не всегда себя помнишь... Видимо, она была очень убедительна, потому что он ей вроде поверил. Во всяком случае, о тебе он говорит с такой ненавистью, что кажется убил бы, если бы мог.

— Вот сука... — прошипел я. — Фигово...

Даша резко отпрянула и посмотрела мне в лицо.

— Даш, мы с ней были друзьями, и я ей доверял, — сказал я. — Судя по всему, это было моей большой ошибкой. И что теперь с этим делать... Черт. Даже не знаю.

Да уж, при таких обстоятельствах своим заявлением в милицию на Аню я могу подтереться, похоже. Даже если нас сведут на какой-нибудь очной ставке, она будет топить на то, что я сумасшедший с провалами в памяти, меня возьмутся вдумчиво проверять, и проверку эту я не пройду, потому что до своего приезда в Новокиневск я ни черта не помню! Запах жареной курицы в поезде — такой себе бэкграунд. Все еще понятия не имею, какого черта я менял паспорт, что там с моей воинской обязанностью, и что вообще произошло в Москве во время олимпиады, и чем я там занимался.

— А у тебя провалы в памяти? — с интересом спросила Даша. — Что-то я не замечала.

Я чуть было не открыл рот и не начал рассказывать свою настоящую историю. До одури, до зубовного скрежета захотелось с кем-то поделиться тем, кто я настоящий. Рассказать, что на самом деле никакой я не Иван Мельников, а вселившийся в его голову Жан Колокольников из будущего. Про то, как очнулся в морге, про то, что ни черта не помню о том, что было до этого самого морга.

Захлопнул рот. Я уже один раз наболтал лишнего. И, возможно, тем самым чуть ли не подписал себе билет в желтый дом. Это же Советский Союз, а вовсе не ЭрЭф уже даже не самого начала двадцать первого века. Это тогда отправить человека в психушку было не так-то просто. А сейчас... Сейчас прописаться на кровати с вафельными полотенцами вместо ремней — делать нефиг. Особенно если...