Чары дракона - Керр Катарина. Страница 73

Барума улыбался и смотрел затуманено. Главный Ястреб похлопал его по голове, затем подал сигнал другим, чтобы увели того прочь. Он собирался связаться с возможными союзниками – в этой части острова имелось несколько опорных пунктов гильдии – и не хотел предоставить Старцу ни малейшего шанса узнать об этом.

В тот же самый вечер, сразу же после заката Саламандр вернулся после дневных дел в судах с новой головной болью. Поскольку Гвин и Родри отсутствовали – они рубили дрова для храма, раз не было никакого лучшего занятия, чтобы убить время – Джилл в одиночестве сидела в гостевом доме, куда он вошёл, волоча ноги, и рухнул на кровать. Не дожидаясь, пока Саламандр попросит, Джилл налила ему вина.

– У нас отсрочка, не так ли?

– Какая ты чувствительная, о моя проницательная куропатка, – Саламандр сделал большой глоток и вытер рот рукавом. – Они говорят о том, чтобы пригласить Бриндемо для дачи показаний.

– Это займёт несколько месяцев!

– Точно. Если наш толстый друг проживёт достаточно долго, чтобы добраться до зала суда. Идея в том, чтобы мы отказались от обвинения. – Он допил вино и протянул кубок, чтобы Джилл наполнила его заново. – Мудрый архонт этого справедливого и усеянного фонтанами города, кажется, очень не хочет преследовать Баруму в судебном порядке.

– Несомненно, он боится ястребов.

– Конечно. Меня многократно заверяли, что если бы это был простой вопрос освобождения Родри из рабства, после чего мы отправились бы своей дорогой, то вопрос можно было бы решить, не моргнув глазом. Даже намекали на значительное снижение обычной судебной пошлины, чтобы компенсировать необычно долгое время, в течение которого мы были вынуждены ожидать решения рутинного вопроса. И тут передо мной разыграли целое представление из значительных подмигиваний и многозначительных взглядов со стороны всех присутствующих чиновников.

– Ублюдки! – Джилл наполнила кубок себе. – Хотя предполагаю, что Родри будет рад отозвать обвинение. Он хочет убить Баруму сам. Ему также не понравится, если большое количество простолюдинов начнут указывать ему, что делать.

– Какой простой должна казаться жизнь тем, кто подобен моему любимому младшему брату! – Саламандр улыбался, но его пальцы так крепко сжимали кубок с вином, что Джилл боялась, как бы он не переломил ножку. – Однако думаю, у нас нет особого выбора.

– Почему? Я думала, весь смысл этого судебного процесса – потянуть время.

– Да, но потеря времени не включает в себя потерю ещё одной жизни. Если архонты пошлют за Бриндемо, то ястребы убьют его, тем или другим способом, если не в Милетоне, то где-нибудь по пути. И, пожалуйста, не начинай мне говорить, что Бриндемо этого заслужил, потому что хотя он и небезгрешен и обладает изъянами, но он все равно – человеческая душа и дитя богов и так далее, и тому подобное.

– И он также отказался послать Родри в шахты. Этого для меня достаточно.

– Ты – практичная душа до самой своей основы, не так ли? В таком случае, хорошо. Мы попросим его преосвященство провести завтра торжественный обряд по освобождению Родри, а через день после этого – понимаешь ли, нужно подождать день и ночь, что только к лучшему в нашем рискованном случае, находящемся на рассмотрении, и опасном затруднительном положении – мы зарегистрируем все у архонта, а затем… Ну, на самом деле, что затем? Как ты думаешь, можем ли мы рискнуть и попытаться с помощью дальновидения связаться с Невином?

– А ястребы узнают, если мы это сделаем?

– Скорее всего.

Джилл потягивала вино и размышляла над мрачными альтернативами. С глубоким вздохом Саламандр встал и, держа свой кубок, отправился к аналою, где была приготовлена длинная и толстая свеча, надетая на железную пику. Он щёлкнул пальцами и зажёг свечу, нахмурился, снова щёлкнул пальцами и загасил её, затем взмахнул рукой в воздухе и вызвал чисто золотой свет в форме свечи, который завис над свитком, что лежал на аналое.

– Почему ты сейчас читаешь эту ерунду? – рявкнула Джилл. – Мы должны думать о беде, в которую попали.

– Ну и отвратительный же у тебя характер! Я уже подумал о беде и пришёл к выводу, что решения нет. Как у пастуха в древней легенде, что угодил между львом и волком, – неважно в какую сторону побежишь, все равно попадёшь кому-нибудь на обед.

– Бывают моменты, когда мне хочется тебя придушить.

– Не сомневаюсь. – Саламандр склонился над свитком, но читал он на самом деле или нет, Джилл не могла сказать. – Бывают моменты, дикая голубка, когда моя болтовня действует на нервы даже мне. И сейчас наступил как раз такой момент.

Первую ночь вне Индилы Невин и его люди остановились в небольшом городке рядом с дорогой, в котором имелась гостиница и большой участок для караванов прямо в центре. Однако на вторую ночь он запланировал остановку в определённом месте, в храме Отца Волн высоко в горах, который скорее представлял собой убежище для пожилых жрецов, чем действующий храм. До него был день езды верхом, двадцать миль от Пастедиона, – достаточно далеко, чтобы обеспечить уединение обитателей, но достаточно близко к большому городскому храму, чтобы молодые священники могли время от времени навещать старших братьев и проверять, не требуется ли им что-то.

Комплекс храма состоял из низких, беспорядочно разбросанных белых зданий и большого сада. Храм находился на вершине скалы, примерно в трехстах ярдах над рекой и дорогой, идущей вдоль реки. Единственным путём наверх служила тропа, выбитая на скале, где запросто можно было свернуть себе шею. Когда Невин и его люди остановились внизу, солнце садилось. Невин посмотрел наверх, лениво размышляя о том, как их усталые лошади поднимутся к храму. И тут уходящее солнце омыло здания нежным розоватом светом. Внезапно Невин похолодел, потому что свет вдруг в его глазах превратился в реки крови.

– Что не так, мой господин? – спросил Амир. – Вы побелели, как снег.

– Пока не знаю, парень, но готов поспорить: случилось что-то очень серьёзное. Оставим большую часть людей здесь внизу с лошадьми, а мы с тобой поднимемся наверх и посмотрим.

– Вы думаете, нас там ждут враги?

При этих словах у ног Невина появилась толпа дородных пурпурно-чёрных гномов. Они, очевидно, были возбуждены, морщили лица в страхе и прыгали вокруг, однако в ответ на вопрос Амира молчаливо затрясли головами. Чтобы на всякий случай обезопасить себя, Невин также взял наверх Прейда. Все трое тяжело дышали, поднимаясь по тропе, а гномы бежали впереди. Наконец они оказались перед деревянными воротами и смогли посмотреть вниз, где остались маленькие фигурки людей и лошадей рядом с крошечной рекой.

Невин постучал в ворота, которые со скрипом приоткрылись под его кулаком на несколько дюймов. Этого оказалось достаточно, чтобы увидеть пожилого человека, чьё лицо искажала мука. Он лежал на земле, протянув одну руку к двери. Вокруг него засыхала лужа крови, запекаясь в его белых, как снег, волосах.

– О, боги! – крик Невина скорее прозвучал, как стон. – Соберитесь с силами, парни.

Они толкнули дверь и вошли. На клумбах посреди мощёного двора цвели красные и жёлтые цветы. Первый мертвец почти добежал ворот, двое других упали у входа в святилище, расположенное через двор. Всех троих закололи. Троих путников вели Дикие. Невин и два парня обнаружили ещё двух мертвецов – за баней, а последних трех – в кухне, где те очевидно вместе занимались скромным трудом, готовя вечернюю трапезу из хлеба и тушёных овощей. Пока они искали, Невин чувствовал себя странно бесчувственным. Ему было немного холодно, но он оставался абсолютно спокойным.

Поскольку Невин знал, что жрецы хотели бы упокоиться рядом со своим святым алтарём, он велел парням отнести их в узкое, побелённое святилище и положить их там на выложенный плиткой пол перед огромным блоком отполированного камня. За ним на стене красовалась фреска с изображением Отца Волн, свободно парящим над освещённым солнцем океаном, – точно так же, как надеялся Невин, души убиенных сейчас парят в Единственном Истинном Свете.