Непобедимое Солнце (СИ) - Беренцев Альберт. Страница 27

Вообще, если честно, после речей Царя Пушкин скорее засомневался в заявленной крокодильности собеседника, чем убедился в ней.

Ибо слова Царя звучали натянуто. Царь подгонял факты под себя, под свои теории, которые были ему выгодны...

Он сейчас напоминал попа, который пытается обосновать священными книгами необходимость платить церковную десятину.

Зато теперь Пушкин понял, зачем вообще был нужен этот спор. Царь явно колебался, в душе он колебался, так что пытался посредством дискуссии с Пушкиным убедить себя самого, что он — Крокодил, а Алёна — Рюрик...

Так что весь этот бессмысленный спор был необходим самому Царю, ему нужно было обрести уверенность в себе перед тем, как он пойдет жрать ауру Павла Стального.

В любом случае, Пушкин был рад, что спор наконец окончен. Царь поставил свою расшатанную кукуху себе на место — и то слава Богу. А остальное Пушкина просто не касается...

— Славно, — кивнул Царь, — Что ж, ты умеешь признать свое поражение, когда ты неправ, Пушкин. Это достойно. Но, как ты сам понимаешь, после того, что я рассказал тебе, я просто не могу оставить тебя в живых...

Царь пробормотал очередную формулу, в руке у него снова возник призрачный меч.

— О, нет, — выдохнул Пушкин, — Твою мать!

Вот к такому повороту он не был готов.

— Да расслабься, — хохотнул Царь, — Шучу я! Просто шутка. На самом деле уже через час о моей истинной сущности узнает вся Империя, так что скрывать мне нечего. Поэтому не напрягайся, Пушкин, я не собираюсь тебя убивать. Пойдем лучше сразим самозванца! Ты готов разить самозванцев, Пушкин?

— Ага, готов, — процедил окончательно задолбанный Пушкин.

Он ощущал себя так, как будто ему только что изнасиловали мозг.

И очень надеялся, что что-то пойдет не так, и Царь в ближайшее время сдохнет. В противном случае, если Царь все же воссядет на трон, всей Империи придется слушать его болтовню, а такого подданные не переживут, Пушкин был уверен в этом...

Глава 243 — Время Освобождения: Государь

8 сентября 2022

Российская Империя, Новгородская губерния,

Язвищинское урочище

19:13

Полётов отреагировал стремительно — князь метнулся на ауре и встал между мною, уже готовым к кровавой расправе, и герцогом Кабаневичем.

Я несся на Кабаневича со световой скоростью, так что затормозить мне пришлось так резко, что я чуть не переломал себе все кости, а мозги чуть не выплеснулись у меня из башки, едва не пробив череп.

— Дерьмо, Полётов, больше так не делайте! А герцог Кабаневич — поганый предатель. Он сдал нас принцессе. Нас всех, господа! Герцог рассказал канцлеру ВСЁ о наших планах. Даже изволил переслать принцессе видеозапись моей коронации и текст нашей Конституции. Если не верите — могу показать вам запись моей беседы с женой. А теперь с дороги, Полётов!

Но Полётов не ушел с дороги, вместо этого он повернулся к Кабаневичу.

Кабаневич хранил молчание, как и двое его крашенобородых родичей, которые теперь подошли поближе к герцогу, явно готовясь к стычке.

— Это серьезные обвинения, — бросил Полётов герцогу, — И я лично склонен доверять Его Величеству Нагибину. Герцог, объяснитесь. Скажите хоть что-нибудь.

— Сказать мне нечего, — Кабаневич дернул плечами, — Крокодил должен быть уничтожен. Любой ценой. Вот и всё...

Мне потребовалась секунда, чтобы снова активировать ауру и облететь на ней Полётова. Я теперь был настолько стремительным, что ни Полётов, ни остальные либералы, ни даже сам герцог среагировать просто не успели.

Удар!

Платиновые зубы герцога россыпью повалились изо рта Кабаневича, пол оросился брызгами крови...

Нокаутированный герцог упал лицом вниз.

Один из его родичей дернулся в мою сторону, я одним щелчком пальцев вырубил подонка, этот упал уже на спину, лишившись одного глаза.

Второй кабанчик с зеленой бородой весь как-то странно сжался, явно пытаясь телепортироваться.

— Отсюда нельзя телепортироваться, — заметил Полётов.

Зеленобородый завертел башкой, он определенно искал себе выход из сложного положения, но выхода не было — нас уже окружили либералы, убежать было нереально.

Я одной мощной пощечиной сломал зеленобородому шею, парень упал на пол и захрипел...

— Нагибин, прекрати избивать моих родичей! — завизжала Тая, пролезая ближе ко мне.

Я поднял руку для очередного удара — для джеба с правой, который просто разорвет Тае голову в клочья...

— Ну и что? — холодно поинтересовалась Тая, — Убьешь собственную жену, Нагибин? Ну давай. Сделай это. Всех из моего клана ты уже вырубил. Я беззащитна.

— Ты знала, что герцог планирует меня сегодня убить, Тая? А об измене твоего деда? Да или нет?

— Нагибин, успокойся...

Тая попыталась было взять меня за руку, но я сбросил её ладошку.

— Вот эту арестовать, — приказал я Полётову, указав на жену, — А герцог сейчас умрёт.

Я решительно прошёл к нокаутированному Кабаневичу, валявшемуся среди собственных платиновых зубов.

— Нет! — воскликнул Полётов, — Умоляю! Ваше Величество, Кабаневич — крупнейший знаток Уральских артефактов. Если у нас что-то пойдет не так с божественностью Михаила...

Я задумался, но лишь на секунду.

Так. Спокойно, Нагибин, спокойно!

Вообще, я сам себя не узнавал. Я, конечно, всегда был нервным парнем, но вот столь лютый праведный гнев для меня был не характерен, как и все праведное в принципе...

Спокойнее, Нагибин.

Ты не Крокодил. Ты все же человек, пока что. А смерть Кабаневича ничего не решит...

— Ладно, — процедил я, — Арестовать всех Кабаневичей. Увести их отсюда. И остальных кабанчиков тоже арестовать. Всех, кто сейчас в урочище. На всех повесить замки Рюрика, чтобы не сбежали. Поставить мощнейшую охрану и еще пару десятков моих людей, чтобы их сторожили. Пусть мой барон Железнов лично их охраняет. Как только Михаил обретет божественность — герцог умрет. Слово магократа, Полётов! Он умрет.

Я поглядел на Полётова, князь в ответ зыркнул на меня скорее мрачно, чем испуганно.

Лишь через секунду Полётов спохватился, отвесил мне поклон и приказал своему сыну:

— Ты слышал указания Его Величества. Пусть кабанятину унесут отсюда. Запереть их всех в замке на севере урочища. Всех охранять по высшему разряду. И найдите Железнова, как сказал Его Величество. И Кабаневичей снаружи пусть арестуют аккуратно. Без лишнего шума, шум нам сейчас ни к чему. Но если кто-то попробует сопротивляться или бежать — убейте.

Сын Полётова Всеслав, похожий на отца, как одна капля воды на другую, уже набивал на своем смартфоне указания.

Я удовлетворенно кивнул.

Гермодвери зала открылись, вошла дюжина Полётовских наёмников в светло-бежевой униформе.

Несколько парней подхватили вырубленных мною кабанчиков, еще один надел Тае на шею ошейник, увешанный блокираторами магии.

Девушка не сопротивлялась, она только тихо сказала:

— Нагибин, я ничего не знала. Слово магократа.

Но я уже отвернулся от жены, смотреть на неё сейчас было слишком больно. Я ей не верил.

— В общем так... — доложил я Полётову, — Как только Павел Стальной сожрет пилюлю Вечной жизни — из него немедленно вылупиться Гностический Либератор. А пилюлю он сожрет, моя жена Лада прямо сейчас штурмует дворец, так что терять самозванцу нечего. У нас остались считанные минуты, чтобы остановить катастрофу...

Либералы вокруг в ужасе забухтели, кто-то нервно хохотнул, явно не понимая, шучу я или говорю серьезно, другие перепугались...

Но Полётов, как я и ожидал, не стал задавать лишних вопросов.

— Михаила на точку сборки ауры, — приказал Великий Князь, — Пусть вкушает свою божественность. Сейчас же.

— Он еще не совсем готов... — запротестовал было один из целителей, пытавшийся привести Михаила в порядок.

— Михаила под аппарат, мать твою! — проревел я.