Брат для волчонка 2 (СИ) - Бэд Кристиан. Страница 16

Рэм задумчиво подгрёб к себе оба стакана.

Надо же, какая разная армия у тех, кто почти вместе ушёл с Земли. Его учили, что командовать с грунта — это традиция. Настоящая земная традиция Великой Империи. Но выходит, что экзоты тоже решили «вернуться к корням»? К ещё более древним?

И что это получается? Населению на Мах-ми нравится, когда те, кто управляет, рискуют жизнью в первую голову? Потому люди и тянутся на Экзотику? Считают, что там — свобода?

Под этим углом в колледже экзотианскую аристократию не рассматривали. Учитель истории говорил, что аристократическое правление — атавизм, никаких преимуществ он не имеет… А выходит, что всё не так просто.

Интересно, а компот в этой столовой есть?

Дерен видел, что капитан прилетел. И видел, как его маячок переместился к корабельному моргу и надолго там завис.

Таких нелепых смертей на «Персефоне» ещё не было. Неджел был одним из лучших пилотов Юга. Почему он не смог вывести шлюпку из пространственной аномалии?

А сам Дерен? Он смог бы один, без Роса?

Но этот вопрос хотя бы не мучил. Дерен готов был признаться себе, что Рос выше его по квалификации не только в неформальном рейтинге пилотов крыла.

Мучило другое. Он должен был отыскать шлюпку Неджела. Вот этого кроме него никто не умел.

Но он не отыскал.

Ребята погибли, и сейчас капитан собирал пилотов в кают-компании, чтобы устроить разнос. Что было вполне справедливо.

История на полигоне была самодеятельностью команды. Офицерский совет без ведома капитана принял решение послать две шлюпки в аномальную зону, чтобы изменить вероятность событий.

Что-то удалось, но не без потерь.

Шлюпка, где были Дерен и Рос, вернулась. Шлюпку с Тоо, Неджелом и Эмором потеряли.

Эмор уцелел только потому, что был подключён к медкапсуле. Но такая капсула в шлюпке одна. И двое его старших товарищей не выдержали пляски изменённого пространства.

Тоо, названый брат капитана Пайела и воспитанник эйнитской общины, знал, наверное, что идёт на смертельный риск.

А Неджел всегда с улыбкой смотрел на проблемы текущего, словно не верил, что мир вокруг — настоящий. Так и погиб улыбаясь, сгинул в квантовом бульоне — где нет общепринятого понятия о пространстве и времени.

Но…

Если времени на полигоне не существует, можно ли было спасти парней? Где он ошибся? Он же искал…

В кают-компании, несмотря на приличную толпу, было удушающе тихо.

Собралась почти вся активная часть команды. Парни, что лезут, куда их не просят.

Пилоты, палубные, десантники, которых сюда вообще никто не звал. Пришёл Джоб, и они пришли, не желая оставлять командира без поддержки.

Десантники стояли в дальнем от входа углу. Основные зачинщики самодеятельности на полигоне — члены офицерского совета и несколько пилотов — сбились в кучу своей компанией. Рос, Эмор, Бо…

У Роса с лица ещё не сошли синяки. Ему уже под пятьдесят. С такими нагрузками пора бы идти на реомоложение. Вот только сейчас не до него.

Лишь Бо, этот гений маскировки, сохранял абсолютное спокойствие. Даже Рос был мрачен и готов к репрессиям. Хотя он видел, что капитан уже перегорел, и ему скорее больно, чем хочется кого-то наказать.

Капитан был вправе злиться, но Дерен не улавливал в нём именно раздражения самодеятельностью команды.

Кэпу не нравилось, что все молчат. Он хотел услышать объяснения, а не смотреть, как виновники ЧП отводят глаза.

— Прекращайте по углам прятаться! — капитан стоял в центре кают-компании один. Ни Млича, ни Келли почему-то рядом с ним не было. — Нравится решения принимать — учитесь и отвечать за них!

— Это я виноват, что они погибли, — сказал Дерен с порога. — Я должен был их найти, но не смог.

Дерен знал, что говорит не то и не так, но сейчас нужно было кому-то разрядить обстановку.

— Угу. Виноват он… — капитан болезненно поморщился. — Один… Виновато ваше керпячье желание везде сунуть рыло! Конспирологи хэдовы. Вся банда. — Он кивнул Дерену на группу пилотов. — Иди, вливайся. Повторяю для новоприбывших: решения здесь принимаю я. Вы не доросли ещё до решений, раз от меня потом по углам прячетесь. Карцера на всех не хватит. Тут или корабль расформировывать, или поверить, что одного раза достаточно. И больше такого не повторится.

Дерен мотнул головой.

— Это причинность. Иначе было нельзя.

— Это тебе только кажется, что нельзя.

Капитан смотрел тяжело, но без раздражения. Аура его была тёмно-фиолетовой, но стабильной, без всплесков алого. Значит, гнев прошёл.

Дерен осторожно коснулся капитана ментально. Но и это не вызвало всплесков.

— Я видел, — произнёс пилот тихо. Он знал, что и Тоо видел, но говорить об этом не собирался. — Нельзя.

— Всех вариантов кто-то один видеть не в состоянии, — отрезал капитан. — И тебе уже пора научиться понимать это! А вот отвечаю за вас всех — я один. И за то, что парни погибли — тоже отвечаю я, что бы ты там себе ни придумал!

Дверь открылась, пропуская саркофаги.

Две огромные капсулы плавно скользили на магнитных подушках, обгоняя похоронную команду из двух палубных и одного техника.

От саркофагов шёл холод. Ирреальное дыхание мёртвого. Здесь многие умели ощущать то, что скрыто под толстым слоем железа и хемопластиков.

— Всё, — выдохнул капитан. — Прощайтесь.

Это прозвучало и как прощение. Десантники зашевелились — значит, экзекуция отменяется. Они боялись: сорвавшись, капитан мог убить уже своей яростью. Но пришли.

Дерен тоже боялся, что капитан не сможет сдержать эмоции, «вылетит» в деструкцию гнева, и десантникам, как самому слабому в ментальном плане «звену», прилетит сегодня больше других.

Кэп имел моральное право сорваться на команде. Да, формально они не нарушили никаких приказов, боевая обстановка оставляла Келли и Мличу достаточно большую свободу в принятии решений, но…

На «Персефоне» никогда не принимали серьёзных решений без капитана. Тем более тех, что приводят к гибели лучших её бойцов.

Значит, кэп всё же сумел понять, на что шла его команда. Как им было тяжело сделать этот идиотский выбор — вопреки себе, но по долгу граты.

И он не собирался метать громы и молнии. Понимал, что на самом деле никакого выбора у команды не было.

Дерен подошёл к саркофагу и посмотрел сквозь окошко на синее лицо Тоо. Эйнит тоже осознанно шёл на риск. Он знал, что так будет.

А вот первый пилот основного состава, лейтенант Ано Неджел — не знал. Для него все эти игры в причинность и сложную связь событий так и остались темным лесом.

Он доверился решению товарищей. Не приказу, приказать было некому. Келли сам колебался и до последнего был готов отыграть всё обратно.

Неджел поверил друзьям и не сумел выбраться из «кваркового бульона» на испытательном полигоне.

Доверился и погиб. Думал, что вытащат. Ведь всегда же вытаскивали друг друга. Даже с Тэрры. И вдруг…

Рос подошёл сзади, обнял Дерена за плечи, оторвал от саркофага и увёл к своим.

— Капитан, а куда теперь Тоо и Неджела? — спросил Эмор.

В дверях возник Гарман. Потом разом заявились Млич и Келли. Видимо, маялись-маялись и решили сдаться вместе с керпи.

— Тоо на Кьясну увезём, — пояснил капитан. — А Неджела — не знаю пока. Если родственники не отпишутся, то будет так, как сами решим.

— Капитан… — Гарман застыл на пороге, не решаясь шагнуть внутрь.

Он носился с каждым пилотом, как мамка с младенцем. Вызывал смех, откровенные попытки послать его с такой заботой. Сейчас он просто не мог поверить, что парни погибли не в бою, а в каком-то непонятном изменённом пространстве…

Да Гарман и решений никаких не принимал. Келли и Млич — да, а он так и не понял даже, на что шли пилоты, просачиваясь на шлюпках сквозь экзотианские и алайские позиции.

Капитан сделал приглашающий жест:

— Прощайтесь. И больше не пытайтесь принимать решения, которые вам пока не по рангу. За погибших на этом корабле всё равно отвечаю я.