Чары кинжала - Керр Катарина. Страница 67

Они уже почти выбрались, когда кто-то толкнул ехавшего последним Канриса и с силой нанес удар по лошади Родри. Она с пронзительным ржанием встала на дыбы. Родри знал, что она уже не сможет вынести его из этой бойни. Он выдернул ногу из стремени и отбросил остатки своего щита. Перелетев через голову коня, он покатился по земле. Ему было совершенно ясно, что он обречен. Он получил удар копытом по спине и какое-то мгновение не мог дышать. Вокруг него раздавались крики и боевые кличи. Все, что он мог видеть — ноги лошадей. Корчась от боли, он поднялся на колени и пополз на четвереньках, уклоняясь от ударов по голове. Он слышал, как Каллин приказывал кому-то отступать, и только тогда понял, что находится под копытами коней собственной армии. Новый удар пришелся прямо в плечо.

Неожиданно чьи-то руки подхватили его и помогли подняться. Родри повернулся, опершись о плечо Каллина. Как раз в этот момент рядом взбрыкнула лошадь и повалилась на землю рядом с ними. Каллин быстро оттащил Родри назад и подтолкнул ближе к своей лошади.

— Сможете взобраться? — прокричал Каллин. Задыхаясь от боли, Родри с большим трудом влез на коня. Прямо перед ним сражались всадники его армии, с трудом оттесняя врага. Лошадь дергалась и брыкалась, но Родри удалось усмирить ее, пришпорив ногами, свободными от стремян. Каллин сел верхом позади. Он обхватил Родри за талию и натянул поводья. Перекрывая крики, серебряный горн дал сигнал к отступлению. Первой мыслью Родри было, что его сторона покидает поле боя. Но затем он вспомнил, что он сам командующий и не давал приказа отступать, — значит, это должен быть сигнал Корбина. Враги спасались бегством.

— Канрис! — призвал Родри. — Дай сигнал стоять!

Каллин прижал Родри к себе.

— Господин! Канрис убит.

В первое мгновение Родри просто отказывался понимать Каллина.

— Родри, — Каллин толкнул его. — Дай сигнал!

Родри выхватил горн из-за ремня, но был не в состоянии поднять его. Каллин выхватил у него горн и дал сигнал к отступлению. Родри вытер тыльной стороной своей латной рукавицы катившиеся по щекам слезы и только тогда почувствовал, что корчится от боли.

— Если бы удар пришелся на два дюйма правее, то повредил бы позвоночник, — проговорил Невин, — а на два дюйма ниже — задел бы почки. Наш полководец спасся только благодаря серебряному кинжалу.

Каллин кивнул в знак согласия. Родри лежал на задке телеги, служившей Невину операционным столом, голый по пояс.

На спине его была видна красная рана клиновидной формы, вокруг которой красовалась шишка величиной с яблоко.

— Удивительно, что ребра остались целы.

— Чудо из чудес, — согласился Невин.

Родри повернул голову и посмотрел на своих спасителей. Его плечи и руки были покрыты множеством синяков и мелких ран. Там, где удары меча пробили кольчугу, раны были более глубокими.

— Я не хочу, чтобы надо мной суетились, как над старухой, — рассердился Родри. — О других вы так не хлопочете, как обо мне.

— Ерунда, — успокоил его Невин. — Об остальных заботятся три армейских лекаря и еще Адерин, который разбирается в травах не хуже меня. К тому же вы серьезно пострадали, господин, вокруг вас было больше всего крови.

Невин порылся в своем мешке, сложил траву в ступку и добавил воды из котелка, кипевшего рядом на маленьком огне.

— Я сделаю припарку на кровоподтек, — пояснил Невин. — Пока не спадет опухоль, ездить верхом нельзя. А с тобой что, серебряный кинжал. Нужна моя помощь?

— Нет, спасибо. Это щенки совсем не умеют драться. Я бы не дал за них и ломаного медяка.

— Не скромничай, — поморщился Родри. — Не слушай его, Невин. Без него не быть бы мне живым, я это точно знаю.

Невин поднял голову и внимательно посмотрел в глаза Каллина.

Каллину показалось, что взгляд этот проник в самую его душу и обжег все внутри раскаленным железом, как будто заставил его вспомнить какую-то старую вину или позор. Воспоминание поблекло тотчас же, как он ни старался удержать его.

— Ты сделал сегодня великое дело, Каллин из Кермора, — тихо сказал Невин. — увидишь, что Родри не останется в долгу.

— Я ничего не жду, — прорычал Каллин. — Мне лучше всех известно, что я — ничтожество, всего лишь серебряный кинжал. Но я участвовал в этом сражении не из-за денег.

— Я совсем не это имел в виду.

Гордо вскинув голову, Каллин пошел прочь. Он не позволит старику оскорблять себя, независимо от того, мастер он двеомера или простой лекарь.

Армия расположилась вокруг обоза. Каллин подошел к своему коню, чтобы погладить его. Лорд Слигин поспешил ему навстречу. Его кольчуга была забрызгана кровью, слипшиеся от пота усы обвисли.

— Я видел, как ты вынес Родри из этой свалки. Спасибо тебе, серебряный кинжал.

— Не надо об этом, господин, — мрачно ответил Каллин, — я ведь пообещал, что буду охранять его.

— Ха! Многие знатные лорды забыли о своих клятвах, едва оказались посреди этой резни. Ей-богу, ты достоин большего уважения, чем этот вонючий Корбин. — Поначалу спокойный голос Слигина набирал силу. — Нет, ты видел, что он придумал! Подлец! Так может сделать только подлый трус — устроить Родри такую ловушку! Ублюдок! Слава всем богам, что мальчик вовремя раскусил этот трюк.

— Это не совсем так, господин. Следовало ожидать чего-нибудь вроде этого.

Слигин открыл рот от удивления.

— Лорд, использующий торговый караван для того, чтобы заманить в ловушку неприятеля, — это лорд, потерявший свою честь, — продолжал Каллин. — Поэтому, когда Родри окружили, я считал своим долгом быть рядом с ним.

После обеда был созван военный совет. Лорд Прайдир лично пригласил Каллина принять в нем участие. Родри к тому времени хоть и с трудом, но уже мог сидеть и сам передвигаться. Оба — Каллин и Родри — со всевозрастающей яростью слушали, как остальные лорды описывали сражение. Ни одному из них враги не угрожали всерьез, на них почти не нападали: только мешали продвинуться на выручку Родри.

— Что меня больше всего взбесило, — сказал Родри, — это то, что я даже не видел Корбина на поле боя. Подлец! Трус!

— Это не трусость, — прервал его Прайдир. — Он не хотел стать убийцей брата гвербрета и сына тирины. Это на тот случай, если дело закончится перемирием, — тогда он сможет списать вашу смерть на случайности войны.

— Можно мне сказать, господа? — вмешался Каллин. — По-моему, нам остается одно — убить Корбина до того, как у него появится возможность снова придумать что-нибудь этакое…

— Очень даже правильно, — прорычал Слигин. — Когда вы видите бешеную собаку, вы ведь не бежите за ее хозяином, вы отрубаете ей голову.

Они собрались вместе, чтобы составить план действии. Он заключался в следующем: в предстоящем сражении Родри будет находиться в середине колонны, а Каллин и Слигин — во главе. Самые лучшие бойцы будут ограждать Родри от врага, пока колонна будет продвигаться к полю боя, чтобы найти Корбина.

— Готов поспорить, что он отсидится в тылу, — произнес Эдар. — Я дам своим людям приказ сражаться до последнего, когда мы подойдем к армии Корбина. И больше никаких промедлений. Пора им увидеть, с каким человеком они связались.

Слигин поднялся со зловещим смехом:

— Я скажу это своему капитану, и призываю остальных поступить так же.

Когда лорды разъехались, Родри попросил Каллина остаться и приказал слуге принести меда. Родри молча пил мед и пристально смотрел на огонь.

— Господин командующий! — сказал Каллин. — В этом нет ничего позорного — иметь телохранителя, когда противник старается убить тебя.

— Не это меня беспокоит. — Родри замолчал, снова глотнув меда. — Я думаю о Кенриде. Амир мне сказал, что Кенно приказал ему двигаться вперед, а сам задержался в тылу. Он знал, что так будет.

— Да. Он желал вашей смерти, и он сдержал свое слово.

— Но, прах и пепел! — Родри повернулся к нему, слезы заблестели в его глазах. — Неужели ты не видишь, что это ужасно? Раньше я никогда не ездил во главе отряда. Я всегда был лордом Родри, и никем больше, пока мой отец вел войска. Я всегда участвовал в сражениях наравне с другими воинами, и ни разу никого не убили из-за меня. Хотя меня самого могли убить в любой момент и кто угодно.