Рассказы начальной русской летописи - Лихачев Дмитрий Сергеевич. Страница 30
В Снетогорском монастыре под Псковом сохранилась часть росписи XIV века с изображением Страшного суда. На ней представлен ад. Сатана сидит на звере о двух головах с предателем Иудой на руках. Богач, отказавший нищему в куске хлеба, томится от голода и жажды. И тут же подле лап чудовищного зверя нарисована голова в короне и под ней надпись: «Святополок». Так Святополк в сознании русских людей был самым страшным грешником: он виновник междоусобий, страданий Руси.
Когда мы теперь говорим «в Тмуторокань» (Тьмутаракань), это значит куда-то очень далеко. Тмуторокань стояла на Таманском полуострове. Она часто упоминалась в нашей летописи. Это был торговый порт, стратегический пункт и один из древнейших культурных центров Руси. Сюда, в далекий край, уходили удальцы, искатели приключений и все, кто был чем-либо недоволен или обижен в стольном Киеве. Поэтому и случилось так, что население Тмуторокани прославилось смелостью и воинственностью. Во главе его становились князья. Они устраивали набеги на греческие владения и на Северный Кавказ. Одним из таких князей был и Мстислав, сын Владимира. О храбром Мстиславе, который «зарезал Редедю перед полками касожскими», пел, по свидетельству автора «Слова о полку Игореве», Боян, когда поминал «давних времен рати».
Битва между Мстиславом и Ярославом описана в приподнятом стиле. Это возвышенная, ритмичная героическая песня. Среди сдержанных летописных записей она выделяется романтической красочностью.
Описание Лиственской битвы дает нам возможность судить об искусстве военной тактики того времени. Оказывается, тогда войско разделялось перед боем на три полка. Полк, стоявший в центре, назывался «чело», по бокам его находились «крылья». Чело выдвигалось вперед и первым билось с врагом. Мстислав поставил сюда северян, жителей Черниговщины, а свою тмуторо-канскую дружину расположил по бокам. Северяне начали бой. Когда же варяги, наемники Ярослава, стали уставать, на них обрушился Мстислав со свежими силами и обратил их в бегство.
Описывая смерть Мстислава, летописец рисует его портрет. Он отмечает в нем те черты, которые считает самыми существенными для военного вождя. При чтении летописи вспоминаются изображения князей-воинов на иконах. Их также рисовали дородными, с румяными лицами, с большими глазами. Рассказывая о Мстиславе, летописец не забывает упомянуть и начатую при нем постройку церкви Спаса в Чернигове. Это тот самый храм, который и теперь стоит в Чернигове. Он - самая древняя сохранившаяся русская постройка.
Во времена Ярослава Мудрого древний Киев эпохи Владимира оказался мал. Ярослав расширил столицу. Более чем трехкилометровый земляной вал, с деревянными рублеными стенами, полукольцом охватил новый город. Торжественный въезд проходил через Золотые ворота. Их назвали так потому, что их створки были обиты золоченой медью, как в Царьграде, где тоже Золотые ворота служили главным въездом. Величественные руины Золотых ворот в Киеве производят и теперь сильное впечатление. В центре нового города на месте, где перед тем было поле, на котором Ярослав разбил печенегов, был построен собор св. Софии. Он повторял по имени знаменитый храм Софии в Царьграде.
О пышном и торжественном искусстве времен Ярослава можно теперь судить, войдя в собор св. Софии. Купол и алтарная часть храма украшены мозаикой. Великолепие мозаики не передается никакими фотографиями и воспроизведениями. Ее надо видеть в натуре. Ее блеск, переливы красок, мерцание золота завораживают глаз. Стены и столбы Софийского собора расписаны фресками. Написанные во весь рост, стоят неподвижные фигуры людей. У них удивительные лица - тонкие носы, изогнутые брови, маленькие рты, а глаза большие, полные мысли. Эти лица служили примером высоких добродетелей, мужественной стойкости и непреклонности. Это не были портреты. Художники не рисовали современников. Они выражали свое понимание великого и прекрасного, передавали внутренний мир идеального человека.
Иногда живописцы стремились запечатлеть своих современников. Высоко в центральной части храма написана торжественная процессия из четырех фигур. Это дочери Ярослава. Держа в руках длинные зажженные свечи, они движутся по направлению к ныне утраченному изображению самого Ярослава. Портреты киевского князя с семьей в центре храма, среди святых, должны были возвеличить его власть.
Стены широкой лестницы на хоры украшены неожиданными для храма росписями. Музыканты играют на свирелях, а под их музыку пляшут скоморохи. Тут же представлена охота на медведя - любимая, но опасная забава русских князей. А рядом - погонщик с верблюдом.
Хоры Софийского собора имели общественное назначение: здесь принимались иноземные послы, хранились княжеская казна и библиотека.
На Руси любили и ценили книги. «Подобны книги глубине морской, ныряя в которую добывают дорогой жемчуг» - такое образное сравнение книг с глубинами моря, а знаний - с дорогим жемчугом находим мы в одном произведении древнерусской литературы. «Ум без книг, аки птица опешена», то есть как птица без крыльев, - говорится в другом.
Древнерусские книги делались с любовью, терпением, старательностью. Писец внимательно выводил гусиным пером красивые четкие буквы. Такой почерк назывался уставом. Писал книжник не на бумаге, а на пергамене, особым образом обработанной коже. Первые буквы абзаца он выводил красной краской и золотом, отсюда и идет выражение «с красной строки», то есть с нового абзаца. Многие книги украшались рисунками, сейчас они называются миниатюрами от латинского слова «миниум» - красная краска. Миниатюры бывали и многоцветны.
Русь к XI веку превратилась в могущественную державу. Об этом можно судить по строительству того времени и по частым упоминаниям иностранцев о Руси, о русских товарах, об изделиях ювелирного искусства. О международном значении Руси говорят и брачные связи, отражавшие связи политические. Обливаясь горькими слезами, уезжали в чужие страны одна за другой дочери Ярослава. Одна вышла замуж за французского короля Генриха I. Другая - за скандинавского викинга Гаральда Смелого, будущего короля Норвегии. Он был не только воином, но и поэтом и в своих стихах воспел русскую деву с золотой гривной. Стихи эти переведены К. Н. Батюшковым, А. К. Толстым и другими русскими поэтами XIX века. Третья дочь Ярослава стала женой венгерского короля. А в Киев ехали знатные иноземки. Их выдавали за сыновей русского князя.
Прославлением книжной мудрости и созидательной деятельности Ярослава заканчивается Древнейший летописный свод. Рассказ под 1037 годом как бы подводит итог целому периоду в истории Древней Руси, завершая свод торжествующим, радостным аккордом.
Сын Ярослава Мудрого, Владимир, княжил в Новгороде. В это время отношения с Византией осложнились. Греки считали, что Русь, приняв их религию, должна была подчиниться их «иге-монии», как они говорили. Киевский князь не мог с этим согласиться и велел Владимиру идти на Царьград. «Пылая яростной и бешеной ненавистью против греческой игемонии, - писал один византийский историк, - русские возобновили старую вражду». «Нарубив вверху (то есть в верховьях Днепра) леса, выстроили из него малые и большие ладьи» и вышли в море. «Во время морского боя с востока подул сильный ветер, вихрь поднял страшные волны, которые потопили одну из ладей, а другие рассеял и разбросал по скалистым и утесистым берегам», - рассказывает тот же историк. Однако Владимир и с ничтожными остатками своих «воев» сумел разбить посланные за ним в погоню греческие корабли.