Чары тьмы - Керр Катарина. Страница 27

— А, дерьмо! — рявкнул Дагвин. — Они, вероятно, увидели проклятую лошадь принца!

Гвенивер развернула коня, затем достала меч и бросилась вперед на приближающихся всадников. Крича и смеясь, она снова увидела, как опускается кроваво-красный туман. Двое человек обогнули ее и направились к принцу. Гвенивер начала поворачиваться, но прямо на нее мчался еще один щит с драконом. Она завыла и, позабыв все, что ей когда-либо говорили об осторожности, бросилась вперед, опасно склонившись в седле. Ей не требовалось отражать удары — только атаковать! Ее треснувший щит рухнул под ударом врага, но Богиня направила ее меч. Гвенивер нанесла такой сильный удар, что вражеская кольчуга лопнула. Убитый повалился с коня. Женщина тотчас развернула коня. В мыслях у нее было одно: Рикин, окруженный позади нее большим количеством врагов.

К этому времени подоспели люди из Кермора, которые с криками бросились к принцу. Гвенивер видела белого коня, который встал на дыбы и взбрыкивал, старясь сбросить своего беспомощного седока. Мелькнули мечи, и она услышала боевой клич Рикина, когда он ринулся в толпу.

— Рикко! Дагвин! — заорала Гвенивер. — Я здесь!

В ответ Дагвин разразился воплями. Он сражался, как злой демон. Они с Рикином в основном отбивались от врагов, в отчаянии пытаясь удержаться в седле. Мечи Элдиса были повсюду. Гвенивер рубанула одного врага по длине, развернулась в седле и едва успела отразить удар сбоку. Она слышала голоса Кермора позади себя, но продолжала прорываться вперед, — смеясь, постоянно смеясь. Она наносила удар за ударом, пока не прорвалась к Рикину. Конь умирал под ним, у него по лицу текла кровь.

— Садись позади меня! — крикнула она.

Рикин прыгнул, как раз в тот миг, когда конь под ним рухнул. Гвенивер слепо рубила мечом, пока Рикин устраивался позади нее. Ее конь фыркал и гарцевал под ними. В атаку бросился какой-то воин из Элдиса. Он закричал и извернулся, когда его сзади ударил кто-то из Кермора. Ругаясь во всю силу легких, Даннин прорвался сквозь толпу и схватил под уздцы белого коня принца. Вихрь смерти уже стихал, когда люди из Кермора гнали последних налетчиков по дороге.

Внезапно Гвенивер почувствовала, как Богиня оставляет ее. Она опустилась в седле, огляделась вокруг словно выходя из обморока, а затем разрыдалась, как ребенок, который засыпал на коленях у матери и вдруг проснуться в одиночестве на незнакомой кровати.

— Черт побери! — рявкнул Даннин. — Ты ранена?

— Нет. Минуту назад Богиня держала на мне свои руки, но теперь Она ушла.

— Я видел Ее, — произнес Рикин слабым голосом. — Когда ты, Гвен, несешься в битву, ты — Богиня.

Она развернулась, чтобы посмотреть на него. Рикин прижимал руку к кровоточащему порезу на щеке и в его глазах стояла боль. Спокойная уверенность, звучавшая в его голосе, пугала.

— Я именно это имею в виду, — повторил Рикин. — Ты для меня — Богиня.

Примерно через четыре недели после того, как Гвенивер покинула дан Кермор юной неопытной девушкой, она вернулась назад настоящим воином. Поскольку Даннин хотел на время оставить большую часть армии на границе с Элдисом, то отправил Гвенивер и ее боевой отряд сопровождать их ценный трофей, который оказался принцем Мейлом из Аберуина, младшим сыном и соответственно последним в линии наследования трона дракона. Когда Гвенивер въехала на открытый двор и увидела все эти высокие каменные строения, то поняла, что ее место здесь.

Больше они не подавляли ее, поскольку роскошь и великолепие не имели для нее никакого значения. Это было всего лишь место, где можно жить между кампаниями. Гвенивер легко кивнула толпе суетящихся слуг и пажей, затем спешилась и помогла Рикину разрезать веревки, которыми захваченный принц был привязан к седлу. Пока Мейл спешивался, поспешно подбежал советник Саддар и поклонился. Принц стоял напряженно и смотрел на дан и советника с презрительной улыбкой.

— Наш сеньор находится в зале для приемов, ваше святейшество, — сообщил Саддар. — Мы получили ваши послания и их высочество очень хочет увидеть принца.

— Хорошо. Я буду рада избавиться от него, должна вам сказать. Он оказался премерзкой компанией.

Четверо из стражников Глина проводили их в зал для приемов в главном брохе. В одном конце находилось небольшое возвышение, покрытое коврами, позади которого висели две огромные шпалеры, изображающие короля Брана — основателя Священного Города, и того же короля во главе воинов во время битвы.

Король Глин ждал на стуле с высокой спинкой, одетый в церемониальные одежды — чисто белую, богато украшенную тунику. На боку у него висел золотой меч, а на плечи была накинута королевская накидка, скрепленная на плече огромной брошью в виде кольца, символом его королевского статуса. Его волосы недавно осветляли в очередной раз и на этот раз они были зачесаны таким образом, словно в лицо Глина дул ветер.

Слегка взмахнув унизанной перстнями рукой, король приветствовал появление Мейла и Гвенивер. Оба были грязными и усталыми с дороги. Когда Гвенивер опустилась на колени, Мейл остался стоять и прямо смотреть на Глина, который в конце концов был ему ровней.

— Приветствую вас обоих, — молвил король. — Хотя я и не признаю претензии вашего клана на мой трон, я уважаю твое право на твой, принц Мейл. Заверяю тебя, что во время твоего пребывания здесь к тебе будут относиться с почтением.

— Правда? — вскрикнул Мейл. — Хотел бы я знать, какое почтение может предложить мне твой грубый двор.

— Насколько я вижу, принц силен духом, — Глин позволил себе слегка улыбнуться. — Я вскоре отправлю гонцов ко двору твоего отца, чтобы официально объявить о твоем пленении. Хочешь ли ты отправить какие-нибудь послания?

— Да, письмо жене.

Гвенивер откровенно удивилась. Хотя среди особ королевской крови обычным делом были рано женить своих наследников, принц выглядел совсем ребенком, в особенности в грязной одежде. Ей было сложно представить его женатым.

— Моя жена должна была родить, когда я уезжал, ваше святейшество, — обратился Мейл к Гвенивер. — Возможно, такие вещи вас не интересуют, — но ее благополучие сильно меня беспокоит.

— Мой личный писарь придет к тебе позднее, — сказал Глин. — Сообщай своей жене все, что пожелаешь.

— Пера и чернил будет достаточно. Люди моего дома умеют читать и писать.

— Хорошо, — король снова улыбнулся. — Я буду сообщать тебя о том, как продвигаются переговоры. Стража!

Подобно руке, схватившей драгоценный камень, стражники окружили принца и увели прочь.

Покои принца, расположенные на верху центрального броха, представляли собой большую круглую комнату с камином, со стеклом в окнах, бардекианским ковром на полу и приличной мебелью. Когда бы Невин ни заглядывал к нему, Мейл обычно ходил по кругу, словно осел, привязанный к мельничному колесу. Стражники сказали Невину, что он таким образом расхаживает по полночи. В первый раз мастер двеомера посетил принца, чтобы заняться его сломанной кистью, но затем стал навещать его из обыкновенной жалости.

Поскольку принц умел читать и писать, Невин приносил ему книги из библиотеки и задерживался на час или два, обсуждая их. Парень оказался необычно смышленым. Если он проживет достаточно долго, то к старости сделается умудренным.

Однако перспектива долгожительства для Мейла выглядела сомнительной, поскольку вежливость Глина таила под собой реальную угрозу: если Элдис не выкупит своего сына, то Мейла повесят. Поскольку Невин и сам когда-то был третьим и — поэтому лишним — принцем, то он сомневался, что Элдис станет сильно унижаться ради спасения жизни Мейла.

А того терзали свои сомнения.

— Мне жаль, что я не смог себя убить до того, как они взяли меня в плен, — заметил он однажды.

— Это было бы позорным делом. Человеку, который убегает от своего вирда, приходится сурово расплачиваться в Других Землях.

— А это было бы хуже, чем быть повешенным, как конокраду?