Кто вы, Лаврентий Берия? Неизвестные страницы уголовного дела - Сухомлинов Андрей Викторович. Страница 17

Берия: Да, эти резолюции об аресте лиц, проходящих по показанию Жужунава, учинены мною.

Вопрос: Вам предъявляется копия протокола допроса обвиняемого Зардания от 25 января 1938 г., по показаниям которого «проходило» 36 человек, с вашей резолюцией: «проходящих арестовать. 7.2.38 г.». На протоколе пометка: «1 категория». Вы признаете это?

Берия: Мне этот документ предъявлен. Признаю, что резолюция учинена мною.

Вопрос: Вам предъявляется 13 томов архивных материалов МВД Грузинской ССР, в которых имеются сотни ваших аналогичных резолюций. Теперь вы признаете, что в своих контрреволюционных заговорщических целях создавали обстановку террора, расправлялись с неугодными вам людьми, применяя для этого методы физического воздействия и фальсифицируя материалы следствия?

Берия: Я не признаю, что это мною делалось в контрреволюционных целях, но я признаю, что были грубейшие извращения закона, что при таких многочисленных указаниях об арестах могли подвергаться репрессиям лица, невиновные, оклеветанные в результате незаконных методов следствия, но я утверждаю, что эти резолюции накладывались мною после докладов Гоглидзе и Кобулова».

И все же Берия у Руденко «кололся» с трудом. Вот выдержка из протокола допроса Берия от 2 сентября 1953 года.

«Вопрос: Вам оглашаются показания Гоглидзе следующего содержания:

«Берия неоднократно давал указания мне, Кобулову и моим заместителям, в присутствии других начальников отдела, бить арестованных перед расстрелом. Такие указания затем передавались группе, приводившей в исполнение приговоры и решения тройки НКВД Грузии, и те арестованных били». Вы подтверждаете это?

Берия: Гоглидзе показывает не правильно.

Вопрос: Не лгите. Вам оглашаются показания Савицкого от 13 августа 1953 г.:

«Должен отметить, что к тем арестованным, которые давали признательные показания, меры физического воздействия в процессе следствия не применялись Но при приведении приговоров в исполнение, их обязательно избивали по указанию Берия, который говорил: «Прежде чем вести их на тот свет, набейте им морду»». Это так?

Берия: Савицкий показывает явно неправильно.

Вопрос: Вы приказывали применять не только избиения, но и другие особо изощренные и мучительные виды пыток?

Берия: Никогда не приказывал.

Вопрос: Не лгите. Оглашаю вам показания Савицкого от 18 августа 1953 года:

«Холодный карцер в НКВД Грузии был. Арестованного вталкивали в камеру, которая не отапливалась, окна ее были открыты, на пол подсыпался снег, арестованный в камере не мог ни сидеть, ни лежать. Иногда арестованных помещали в камеру в брюках и рубашке, не исключено, что их раздевали догола и нагими вталкивали в камеру. Эта камера была организована приблизительно в марте 1937 г. по личному указанию Берия, который лично инструктировал Кобулова Богдана и Гоглидзе, как ее надо сделать. Берия говорил: «Поменьше церемоньтесь с арестованными, создайте специальный холодный карцер, насыпьте туда снега, откройте форточку, посадите арестованного и пусть проветрится».

Вы признаете теперь, что являлись инициатором применения бесчеловечных, запрещенных законом пыток для получения вынужденного признания арестованных?

Берия: Это я не признаю. Савицкий говорит явную неправду.

Вопрос: Вы понимали, что показания, полученные с помощью избиений и пыток, должны привести к оговору невинных людей?

Берия: Для меня это всегда было ясно.

Вопрос: Признавайтесь, что в Ваших руках подобные преступные способы получения показаний служили целями расправы с неугодными для вас людьми?

Берия: Никогда я к этому не прибегал.

Вопрос: Признаете ли вы, что физически уничтожая неугодных Вам людей, Вы одновременно укрывали от наказания своих приближенных?

Берия: Я этого не признаю».

Однако Руденко не потребовалось особых усилий, чтобы доказать вину Берия и изобличить его в организации, например, убийств в 1939 году полпреда СССР в Китае Бовкун-Луганца и его жены в вагоне спецпоезда в районе Кутаиси [36].

Берия изобличался показаниями сотрудников НКВД Церетели, Влодзимирского, Миронова, Рапава. Правда, надо признать, что до конца Руденко этот эпизод так и не расследовал. И вот почему. Берия ссылался на указания «инстанции». А кого конкретно имел он в виду, Руденко, к сожалению, не выяснил и в протокол не записал.

Аналогичная ситуация и с «изъятием», а попросту — убийством жены маршала Кулика К. Симонич-Кулик [37]. Организатор — Берия. Это он давал распоряжения спецгруппе: Меркулову, Кобулову, Влодзимирскому, Блохину, Гульсту. Все доказано. Не выяснено только одно — от кого исходила эта идея? Но фигурирует «инстанция».

По расстрелу без суда в 1941 году в Куйбышеве, Саратове и Тамбове 25 человек — та же картина. Распоряжение исполнителю Семенихину подписал Берия, а кто ему дал такое указание, это Руденко не выяснил. И даже не попытался [38].

Изобличен Берия свидетельскими показаниями в части репрессий и над семьей Серго Орджоникидзе после самоубийства последнего в 1937 году.

Интересен такой факт. Берия 20.09.1937 г. за исх. № 2488/с направил Сталину копию протокола допроса ответственного работника Грузии Орахелашвили, в котором в антисоветской деятельности изобличается и сам Серго Орджоникидзе. Вот выдержка из того протокола.

«Я хочу дать показания о роли Серго Орджоникидзе в нашей контрреволюционной организации…

Прежде всего, будучи очень тесно связан с Серго Орджоникидзе, я был свидетелем его покровительственного и примиренческого отношения к носителям антипартийных и контрреволюционных настроений…

Вообще я должен сказать, что приемная в квартире Серго Орджоникидзе, а по выходным дням его дача (в Волынском, а затем в Сосновке) являлись зачастую местом сборищ участников нашей контрреволюционной организации, которые в ожидании Серго Орджоникидзе вели самые откровенные контрреволюционные разговоры, которые ни в коей мере не прекращались даже при появлении самого Орджоникидзе…

Надо со всей откровенностью признать, что Серго Орджоникидзе фактически вдохновлял нашу контрреволюционную борьбу против партийного руководства Грузии и лично Секретаря ЦК КП (б) Грузии — Лаврентия Берия, хотя организационно с нами по контрреволюционной работе связан не был.

Он не только поддерживал наши контрреволюционные выпады по адресу Сталина и Секретаря ЦК КП (б) Грузии — Лаврентия Берия, а наоборот, задавал тон этим нашим контрреволюционным разговорам…

Впоследствии мне стало известно, что Серго Орджоникидзе вкупе с Левоном Гогоберидзе, Петре Агниашвилли и Нестором Лакоба ведут самую активную борьбу против Секретаря ЦК КП (б) Грузии — Лаврентия Берия, распространяя по его адресу заведомо клеветнические и возмутительные вымыслы…»

Этот эпизод включен в обвинение Берия как попытка оклеветать Серго Орджоникидзе.

Кроме того, начальник охраны Саркисов на допросе показал, что Берия уже в Москве неоднократно лично допрашивал арестованных в Лефортовской тюрьме. Из кабинета, где вел допросы Берия, как показал Саркисов, раздавались стук, шум и крики, характерные при избиении. С Берия обычно «работали» Кобулов, Меркулов и др. Арестованные, по словам Саркисова, во время избиений сначала кричали: «Я не знаю, я не виноват!», а затем: «Буду говорить!» После этого избитых уводили к следователю в другой кабинет.

Саркисов рассказал, как по указанию Берия он вместе со следователем однажды положили на пол арестованного Дагина, избили его резиновыми палками, после чего тот признался в участии в антисоветской организации.