Весна в октябре (СИ) - "Desmondd". Страница 29

Последнюю неделю Орочимару провёл, неустанно наблюдая за жизненными показателями субъекта, для этих целей он даже перенёс в лабораторию свой рабочий стол и обязанности Хокаге исполнял из подвалов госпиталя, принимая лишь отдельных Анбу и Марику Узумаки. Последняя беспокоилась о своём названном племяннике, но Орочимару легко её успокаивал, показывая сфальсифицированные рапорты хода эксперимента. После того как Орочимару пояснил ей, что он слишком беспокоится о здоровье маленького Наруто, поэтому всю генную терапию производит в максимально щадящем режиме, Узумаки удовлетворилась объяснением затянувшихся сроков.

С Цунаде также не возникло никаких проблем. Выгоревшая в госпитале Танзаку главная диагностическая печать задержала напарницу достаточно, чтобы игорный фестиваль завладел её вниманием. Орочимару посчитал организацию бесплатной выпивки для игроков великолепной задумкой и собирался выписать агенту Корня небольшую премию — Цунаде крепко застряла в городе, пусть, к изумлению Хокаге, свою работу всё равно выполняла исправно.

И вот теперь, после недели наблюдения за стабильным состоянием субъекта, она прислала ястреба с сообщением, что прибывает через три дня. И за эти три дня Орочимару следовало сменить тело. Впрочем, ему для этого хватало и считанных часов.

— Вы звали меня, Хокаге-сама? — спросил Орочимару Обито Учиха.

— Да, вы вовремя, Учиха-сан, — улыбнулся Саннин. — Скажите, насколько вы освоили дзюцу вашего Риннегана?

— На удовлетворительном уровне.

— Замечательно. Скажите, то допросное дзюцу, при котором пользователь может извлечь душу допрашиваемого, вам уже доступно?

— Полагаю, что вы читали мой доклад.

— Ну-ну, Обито-сан, мне интересно ваше мнение о своих текущих способностях.

— Я не слишком много пользовался этим дзюцу, восприятие информации из души допрашиваемого мне пока что даётся тяжело.

— Но сам процесс извлечения души происходит успешно?

— Совершенно верно.

— Прекрасно. Следуйте за мной.

Орочимару подвёл Обито к большому танку с зелёной жидкостью, верхний люк в который был открыт, впуская вовнутрь дополнительные пучки шлангов и проводов системы жизнеобеспечения.

— Вы должны извлечь душу из этого субъекта. Ни в коем случае не пытайтесь считывать информацию, если, конечно, не хотите ощутить тысячелетний опыт Кьюби.

— Вы уверены, Орочимару-сама? Это же ребёнок!

— Раньше вас, Обито-сан, это не останавливало. Считайте, что вы завершаете начатое годы назад. Я приказываю вам как Хокаге.

Обито отрывисто кивнул, подошёл к танку и взобрался наверх по приставленной сбоку лесенке. Он засунул руку в зеленоватый раствор и дотронулся до головы подопытного. Не было никаких печатей и названий дзюцу, просто фиолетовое сияние глаз Обито и полупрозрачный колеблющийся силуэт, протянувшийся за рукой Учиха.

Орочимару довольно глянул на издавшие тревожные трели приборы, на загоревшиеся красные лампочки, на активировавшиеся печати. Через некоторое время подталкиваемое кардиоводителем сердце начало отсчитывать редкие удары, налаживая циркуляцию крови, а расползшиеся по коже субъекта цепочки символов стабилизировали чакру внутри тела. Лампочки одна за одной меняли свой цвет на жёлтый.

— Обито-сан, подождите, пожалуйста, в соседнем кабинете. Или знаете что? Вы свободны, я вас вызову чуть попозже. Как Хокаге я объявляю происходящее в этой лаборатории S-ранговым секретом и разглашение запрещаю кому бы то ни было, включая моих преемников на посту лидера деревни. Вам всё понятно?

— Вы же знаете, что после Котоамацуками я не могу ослушаться приказов Хокаге. Предельно понятно.

— Очень хорошо. Вы мне вскоре понадобитесь, так что будьте готовы.

Дождавшись, пока Обито скроется за дверью, Орочимару усмехнулся. Удлинившейся рукой он потянулся к танку и аккуратно, стараясь не запутать и не повредить многочисленные провода, трубочки и шланги, положил тело на специально приготовленную кушетку. Саннин извлёк скальпель и попытался сделать надрез на руке Наруто. Несмотря на то, что рука ощущалась такой же мягкой и податливой как обычно, отточенное лезвие не смогло повредить кожу. Орочимару приложил больше усилий и рассмеялся, увидав, как скальпель в его руках с треском сломался. Он открыл рот, из которого высунулась змея, и достал из её пасти свой верный меч Кусанаги. Быстро взмахнув клинком, Орочимару попытался нанести рану Наруто. Но несмотря на всю силу легендарного меча, разрез получился очень маленьким, крови выступило немного, а рана, засияв зелёным светом, затянулась прямо на глазах. Орочимару быстро собрал выступившую кровь пипеткой, достал предметное стекло и поместил туда маленькую капельку. Закрепив предметное стекло в микроскопе, Орочимару приступил к тому, ради чего всё это затевалось.

Он подошёл к мерно дышащему телу и вытянул из его рта интубационную трубку. Тело закашлялось и стало прерывисто дышать. Не теряя времени, Орочимару руками развёл челюсти субъекта и просунул в раскрытый рот свою истончившуюся голову. Сделав небольшое усилие, он проскользнул в рот своему новому телу и исчез в глубинах пищевода.

Закрытые глаза Наруто распахнулись, засияв фиолетовым светом. Внезапно его кожа стала бледнеть, фиолетовый свет погас, глаза стали золотыми со змеиными вертикальными зрачками. Белокурые волосы стали стремительно темнеть и отрастать, достигнув средины спины. Тело начало расти и наливаться объёмом, формируя на себе привычную одежду Хокаге. Прошло несколько десятков минут, как Змеиный Саннин Орочимару, Годайме Хокаге Конохагакуре но Сато, встал с кушетки, с удовольствием потянулся и подошёл к лабораторному столу.

Подняв с него заблаговременно заготовленное зеркало, Орочимару с полным удовлетворением наблюдал, как его змеиные глаза засветились красным, как в них вращаются три томоэ. Затем томоэ расплылись, сформировав фигуру из трёх загнутых лезвий. Активировав напоследок Риннеган, Орочимару рассмеялся, положил на стол зеркало и исчез во вспышке Хирайшина.

* * *

Глаза Орочимару блестели от удовольствия, а с губ не сходила довольная пугающая улыбка. Он проверил возможности своего нового тела и сказать, что он был впечатлён — значило промолчать.

Тот давно изученный свиток с дзюцу Хаширамы, который Орочимару конфисковал у Данзо, дал ему приличный репертуар техник Мокутона. Никаких дзюцу Скорости и Стали Хокаге не знал, но простое наполнение тела комбинированной чакрой либо невероятно замедляло время окружающего мира, либо делало его и так несокрушимое тело неуязвимым для любых физических атак, включая раны Кусанаги. Ладонь с двумя ромбами Стихии Тьмы, испробованной в сражении со своими клонами, исправно поглощала ниндзюцу и точно так же возвращала их назад в противника. Стихия Кристалла впечатлила не меньше — он смог превратить траву, деревья и даже дзюцу в друзы розового неуничтожимого кварца, но требовалось узнавать или разрабатывать техники, а это было задачей недалёкого будущего.

Трансформация Мудреца оказалась коварной вещью. Орочимару убедился, насколько был прав Наруто, предложив поставить себе Проклятую Печать. Любое раздражение и сильные эмоции вызывали лютый гнев и желание убивать, идущие из самой глубины души. Один лишь раз поддавшись этому чувству, Орочимару осознал себя трёхметровым гигантом посреди огромной просеки уничтоженных деревьев, а от множества Моку Буншинов, с которыми он устраивал спарринг, не осталось и следа. Саннина не расстраивала эта потеря контроля — он и так умел управлять своими эмоциями, но для полного овладения геномом Джуго ему требовалась помощь Джирайи. К этому вопросу нужно было подходить осторожно — пусть напарник не особо обременял себя заботой о своём крёстном сыне, о смерти Наруто ему не следовало знать.

С этой силой, с этими способностями, с этим бездонным океаном чакры, Орочимару чувствовал, что способен в одиночку противостоять всему миру. Впрочем, подобной задачи перед ним не стояло — он, вопреки расхожему мнению, не особо любил сражения, вступая в них только когда этого требовали его многочисленные цели.