Стражи волшебных миров (СИ) - Лавров Владимир. Страница 50

- А если всё время возвращаются мысли об обидах от некоторого человека, и не хотят прекращаться, как их ни подавляй?

- А это уже явление другого порядка. Это твоя животная часть нашла в памяти момент, когда ты был недоволен своими действиями, и требует изменить настройки так, чтобы ты выработал такой образ поведения, при котором и выживание обеспечивалось бы наилучшим образом, и ты был доволен правильностью своего поведения. Этот образ поведения она запишет в твою память так, что ты будешь его воспроизводить в похожих обстоятельствах ещё до того, как успеешь подумать.

- Так он же может не подходить к новым обстоятельствам.

- А животное поведение такое. Оно очень часто заставляет человека делать то, что не соответствует обстоятельствам. Гнев, оскорбления… А потом думаешь: “И зачем я говорил все это?”. Но тебе пока рано осваивать эту теорию. Попробуй лучше спеть дорожную песню.

Я неумело затянул:

- Вот высокий холм, вид прекрасный с нём, небо голубое над холмом висит, с холма далеко прекрасно я видит…

-Так, ты ещё и вопить не умеешь. Это ты свои возможности на одну десятую используешь. Попробуй выпускать воздух и поиграть связками. Добивайся такого эффекта, чтобы они вибрировали как можно сильнее. Начни со звука “и”.

Я принялся тянуть “и-и”. Одрамас не выдержал и показал, как находится наиболее громкое звучание. Я попробовал, и теперь получилось и у меня. После этого он тут же потребовал пропеть все остальные гласные звуки.

- А теперь будем учить песню на языке Западного Поля на звук “и”.

- А что, в Поле много языков?

- Больше сотни, если считать только распространенные. А теперь песня…

В этой песне звуков “и” действительно было много. Потом мы учили песню на звук “а” и “э”.

Поднявшись на очередной холм, Одрамас поднёс ладонь к глазам. Присмотревшись, он сказал:

- Это твои боевые товарищи… Они сейчас будут сильно извиняться, что бросили тебя, для них это большое бесчестье. Пресеки в корне и скажи, что прощаешь. Я вижу тех, кто будет мне не рад. Так что я тебя ненадолго покину. Встретимся позже. Не говори им обо мне. Ирме можешь сказать.

С этими словами Одрамас исчез в траве, как будто его и не было. Удивительный человек.

Я столбел на холме довольно долго, кочевники - союзники ехали медленно, понурив головы. Заметив меня, они ускорились и развернулись. Надо заметить, конная лава в триста человек, несущаяся на тебя одного - то ещё зрелище.

А вот к чему я не был готов, так это к тому, что они свалятся у моих ног с той же поспешностью, с какой мчались, и начнут кланяться.

- Не надо кланяться! Я вас прощаю, поехали дальше! - в панике закричал я.

Сработало. Кочевники взлетели в сёдла и поехали дальше с куда более весёлым настроением. Меня устроили на место рядом со старшим отряда.

Оказывается, они после ночной паники обнаружили, что меня нет, и вернулись искать. Не найдя никого, они уже представляли, как будут объяснять моё отсутствие моему отцу, господину Ирме и командующему. Они им всем клялись, что в первую очередь будут заботиться обо мне и обязательно вернут хотя бы тело.

Про чудовище они сказали, что такое известно им только по легендам, что это темный туман в виде огромной змеи с красными глазами, в котором исчезают все, кого он обволакивает.

Я подтвердил - да, именно это я и видел, чем вызвал новую волну расспросов. Большинство из отряда чудовище не видели, его рассмотрели только часовые. На вопрос: “Как же ты остался жив?” я ответил просто - спрятался в камышах у ручья и обосрался. Наверное, это и помогло.

Никто из кочевников не засмеялся, только посочувствовали.

Через некоторое время разговоры затихли. Народ устал. Я начал напевать, как учил Одрамас. Чтобы кочевникам не было обидно, старался петь на их языке. Поскольку я его знал очень плохо, получалось так себе: “Зелёная трава, прекрасная птица летит”. Потом я обнаружил, что слова “зелёная трава” можно повторять много раз с разными интонациями, а если потом добавить “какое восхитительное одеяло зелёной травы, и птица над ним”, то даже получается что-то похожее на сюжет.

Старший некоторое время терпел мои упражнения молча, потом спросил:

- Это кто это научил тебя радостным песням?

- Почему радостным?

- Потому, что их могут петь только те, у кого есть дар от Радо. Похоже, бог благословил нас песенником. Это редкое умение.

- Ну, я же жрец Радо. Но я язык знаю плохо, будет лучше, если ваши люди споют, а я поучусь языку через песни. У вас есть походные песни?

Старший сказал только одно слово:

- Запевалы!

В следующее мгновение за спиной раздался жуткий свист такой силы, что мой Трач чуть было не решил ехать к лагерю своей дорогой. Оказалось, что это у них запев такой: сначала долгий свист, потом песня. А песня ничего, красивая оказалась.

Кочевники приободрились и поехали быстрее. Вот кто меня просил организовывать их петь? Я и так шёл на пределе. Следующую часть дня я был сконцентрирован на том, чтобы не вылететь из седла. Трясясь в седле, я вспомнил, что хотел всегда разговаривать так красиво, как Одрамас, но забыл и говорил с союзниками как обычно.

В лагерь пришли уже ближе к вечеру. На входе нас встречала одна из гадюк с патрулём из благородных. Заставили всех проходить по одному, осматривали очень внимательно. Гадюка сделала мне замечание, что у коня на спине опрелость.

Кочевники отправились к своим котлам, а мы со старшим на доклад к главнокомандующему. Хорошо, что работники в штабе были с понятием. Пока мы ждали аудиенции, нам успели сунуть по колбаске, булочке и кувшину с водой. Я и не знал, что могу выпить за один раз так много.

Старшой доложил генералу свои наблюдения о войсках противника. Я доложил, что на обратном пути пришлось спасаться бегством от полупрозрачного чудовища. Сказал, что некоторые кочевники считают жрецов Радо угрозой в том смысле, что у них есть недостаток - они со временем из стремления к идеальности проводят слишком строгие законы, из-за чего люди разбегаются. Возможно, нам придётся сдерживать в этом смысле господина Ирму.

Генерал благожелательно кивнул при этих словах, старшой нашего разъезда удивлённо вылупил на меня глаза. Но подтвердил: да, есть такой момент.

После этого и старшой отправился к котлам, а я почерепашил на второй доклад, к господину Ирме. Только отойдя на значительное расстояние от штаба, я вспомнил, что и в это раз говорил обычной речью, без красивых связок. Прав был странный попутчик, стремление выглядеть как положено выключает всё соображение. Решил, что уж с Ирмой я точно буду говорить как собирался.

Ирма меня принял сразу, ждать не пришлось. Я ему рассказал про встречу на поле страшной брани, про “надкусанный пирожок”. Говорил с красивыми связкам, на этот раз не забыл. Ирма смотрел на меня круглыми глазами, потом спросил, кто научил меня связной речи. Я признался, что странный попутчик, и перешёл к рассказу о полупрозрачной твари и спасшем меня кочевнике. Ирма отреагировал очень необычно, прижал кулачки к глазам и заныл:

- Ой-ой-ой!

Потом схватил кусочек бересты и быстро нарисовал змею с крылышками у головы, точь-в-точь виденную мною:

- Такая?

- Она.

Опять кулачки к глазам:

- Ой-ой-ой!

- А шапка у него случаем не с рогами такая была?

- Да, рога большие, но из ткани.

- Ой-ой-ой! А что ещё он рассказывал?

- Про ожесточение поговорили… Говорил, Нума скинула с неба Рума. Вроде как он из её старых друзей, но не вырос и загордился. Это вот если видели, недавно с небес свет катился и грохот большой был.

- Видел. Ой-ой-ой!

- Говорил, Нума и многие боги раньше были людьми. Ещё выспрашивал меня, что я знаю про учение Радо, как империя думает поступать с союзными кочевниками. Сказал про вас, что вы неизбежно вляпаетесь в типовую ошибку жрецов Радо и замучаете всех кочевников слишком строгими законами и сплошной системой подсматривания и контроля. Потом учил песни петь, звуки правильные пропевать.