Бутылка (СИ) - Барк Сергей "bark". Страница 5

Что было бы, если бы тот отказался от услуг отца? Даже выплата неустойки едва бы решила наши финансовые сложности. К тому же я не знал, понадобится ли нам адвокат, которого мы бы в жизни не смогли себе позволить.

О том, что в новой школе всё бы узнали, что со мной произошло, и вовсе страшно было думать. Пусть я не виноват и со мною, скорее, приключилось несчастье, но как к этому отнеслись бы местные я не имел ни малейшего понятия, с трудом представляя неписаные законы Истрет Виль. Такие существовали в каждом городе и каждом районе, если город был велик.

Навлекать на себя новые неприятности, когда проблем и так хватало с головой, я не имел никакого желания. К тому же, узнай отец о том, что у меня начались проблемы в школе, он и вовсе бы расстроился, и, наверное, снова предложил бы уехать.

Когда отец сказал, что мы уберёмся отсюда, как только виновные будут наказаны, я понял, что ни за что не скажу правду. Мы только-только вылезли из долговой ямы, вырытой кредитами за лечение папы, и теперь снова оказаться на дне… Я просто не мог этого допустить. Отец сражался с этой жизнью для меня одного, работая сутками напролёт, и теперь была моя очередь пожертвовать чем-то.

Последний аргумент в пользу того, что мне следовало держать рот на замке, заключался в том, что я был почти уверен — начни мы разбирательство, шансов у Варжей одержать победу в десятки раз больше, чем у нас. Деньги и власть всегда побеждали закон и справедливость. Так стоило ли тратить время и усилия на заранее проигранную борьбу, если у нас не было ничего кроме никому не нужной правды?

Были мысли и менее приятые. На что вообще были способны вампиры и в частности эти Варжи? Не исчезли ли бы мы с отцом в неизвестном направлении одной тёмной ночью? Двое заезжих просто решили продолжить свои жалкие скитания, навсегда покинув Истрет Виль… Система работала безупречно.

Отец снова выслушал мои скудные заверения в беспамятстве и наконец оставил меня в покое.

Голова страшно гудела от лжи. Врать я умел и делал это давно. Единственным, кому я ненавидел рассказывать сочинённые басни, был отец — он этого не заслужил, но другого выхода я просто не видел.

Вымотанный, я провалился в сон, стоило отцу направиться к двери …Ну, по крайней мере, за дурацкий ковёр я больше не был должен.

========== Истрет Хай ==========

Ещё три дня мне пришлось провести в больнице. На четвёртый доктор отпустил меня домой, предупредив, что наведается лично. Я пожал плечами и, опираясь на локоть отца, с облегчением шагнул на порог главного входа.

Лето заканчивалось. На улице стоял тихий августовский день — до школы оставалось всего ничего.

Оказывается я пролежал без сознания довольно долго. Всё это время в меня закачивали чужую кровь и питательные вещества. Отец также не пожелал оставаться в стороне и настоял на том, чтобы тоже стать донором. Может быть, поэтому, а может, по другой причине, мы оба не спеша шли по улочке, словно возвращались с работы после тяжёлого дня, когда очень хочется прогуляться вот так, никуда не торопясь и ни о чём не думая.

Со своими ровными улочками, широкими чистыми дорогами, усаженными аккуратно подстриженными деревьями и живыми изгородями, Истрет Виль напоминал ожившую мечту.

Здесь, в центре, располагались невысокие двух- и трёхэтажные строения, с массивными горизонтальными линиями, занятые бутиками, кафе и ресторанами, лавками, торгующими натуральными продуктами, выращенными на фермах неподалёку. Где-то здесь находился единственный в городке кинотеатр, насколько я помнил из описаний, найденных в нете. Из того же источника я знал, что рядом с больницей (наверняка за каким-нибудь углом) возвышается самое большое здание Истрет Виля — городская мэрия, и почтовый офис с участком тоже должны быть где-то здесь.

Всё, что попадалось взгляду, удивляло своей ухоженностью и чистотой и было выкрашено белым. Редкие линии тёмно-синего и коричневого осторожно касались облицовки вокруг главного входа и окон.

Центр города закончился быстро. Об этом говорили всё чаще попадающиеся дома горожан. Такие же белые и симметричные, они увеличивались в размерах по мере того, как мы всё глубже продвигались в жилые районы. Сначала нам встречались небольшие домики с тесными садиками, плотно примыкающие друг к другу, но, по мере того как мы всё дальше удалялись от центра, пространство между домами становилось всё больше, а размеры домов внушительнее.

Отец предложил передохнуть, я с радостью согласился, рухнув на одну из скамеек открытого скверика.

Напротив нас был один из особняков с четырьмя гранёными колоннами на низком широком крыльце. Длинные узкие оконца, разделённые на блоки, сияли чистотой, словно их закончили натирать не позднее сегодняшнего утра. Крутая крыша, украшенная двумя выступающими домиками-оконцами, была крыта мелкой серой черепицей.

— Идём, — тихо предложил отец и я согласился, не желая признавать, что у меня нет сил тащить дальше ноги.

Собственную машину мы не могли себе позволить, всегда обходясь автобусами. На выписку отец предложил вызвать такси, но когда я услышал сумму, в которую нам это обойдётся, поспешил заверить его, что прекрасно справлюсь сам.

Увы, большим минусом богатого городка оказалось то, что многие услуги стоили невероятных по меркам жителя мегаполиса денег. Всё дело было в запросах самих горожан и редкой необходимостью прибегать к тем или иным услугам.

Зачем были нужны такси, если многие, при желании, могли открыть собственный таксопарк? Но, конечно, такси в городе были, вот только стоило это удовольствие недёшево. Состоятельные истретвильцы могли себе это позволить, но, помимо этого, я был уверен, что они бы никогда не сели в грязную, пропахшую куревом кабину на давно истёртую лоснящуюся сидушку. Предложение должно было быть на уровне запросов клиента, а запросы у местного населения были нескромными. Отсюда и цены.

Наконец наши собственные «апартаменты» показались вдали.

Мы снимали флигель у одной престарелой леди. Дом, к которому относилась старая постройка, пустовал, и потому просторный, но заброшенный сад находился в нашем полном распоряжении. Именно по этой причине мы отмели остальные варианты и выбрали этот. Цена на всё была практически одинаковой, и потому, наплевав на то, что до школы мне предстоит добираться около получаса, а отцу до места работы и того больше, мы сняли флигель.

Папа всегда хотел жить в доме с садом.

Несмотря на то, что флигель разменял пятое десятилетие, его поддерживали в порядке. К тому же здесь было бы даже просторно, если бы не наш многострадальный диван, откусивший большую часть скромной гостиной. У нас с отцом было по маленькой спальне, где каждый мог уединиться. Кухня тоже была вполне удобная — не меньше, чем в любой из квартир многоэтажек, где нам довелось пожить. Правда, меня немного смущал довольно низкий потолок. Впрочем, со временем я привыкну — люди ко всему привыкают.

Войдя в дом, я споткнулся о коробки.

— Извини, так и не успел разобрать, — виновато ответил отец, задвигая картонки ногой под стол.

Ничего — подумал я, у меня как раз пара дней на то, чтобы всё разобрать.

Отцу никогда не удавалось поддерживать порядок в доме, но я не винил его за это, зная, что он мало отдыхает, стараясь посвятить работе всё свободное время. После смерти папы забота о доме или, лучше сказать, месте, где мы временно пребывали, легла на меня как на омегу.